Как об стенку горох. Он уже вбил себе что-то в голову и собирался идти до конца.
— Итак, — продолжил он свои рассуждения вслух, — нам известно, что тот, кого я изображаю, любил пурпурный цвет и поезда... нет, кабузы! Пурпур и кабузы. И звали его скорее всего Майклом. Ты не припоминаешь, кто бы это мог быть?
— Ох, Мик, — покачала головой Винни. Ее раздражало его упрямство и уверенность в том, что Ламонты устроили им какой-то подвох. — Ну с чего ты взял, что Джереми с Эмилем затеяли тайный заговор? И зачем тогда им потребовалось твое присутствие именно на этом балу?
— Точно, на этом балу, — совершенно невпопад заявил Мик. И рассеянно повторил: — Пурпур и кабузы...
— Послушай, ты ведешь себя как ребенок! — рассердилась Винни.
— Да! — встрепенулся он. — Да, ребенок! — Мик задумался и с торжеством воскликнул: — Ребенок, который вырос! Именно за него они и хотят меня выдать. — Поиграв еще немного с этой неожиданно появившейся идеей, он добавил: — Деньги. Каким-то образом здесь непременно замешаны деньги, если я окажусь этим ребенком! Это тебе ничего не напоминает? — Его пытливый взгляд остановился на Винни.
— Нет! — Она сердито покачала головой, продолжая вальсировать с мужчиной, который двигался так, будто всю свою сознательную жизнь только и делал, что танцевал на званых балах.
И вдруг не он, а Винни споткнулась и пропустила шаг.
— Постой! — выдохнула она. Ох, нет! Этого не может быть! На ее лице снова проступила тревога. Меньше всего ей хотелось рассказывать об этом Мику, но она не имела права молчать. — В год моего рождения случилось ужасное несчастье. Я слышала о нем от взрослых. Один из моих кузенов... — Ей пришлось напрячь память, чтобы вспомнить об этом событии. — Да, моего двоюродного кузена похитили еще ребенком. Это был внук Ксавье! — Винни посмотрела на Мика, сурово поджав губы. Каждое слово давалось ей с огромным трудом, ведь тем самым она подтверждала справедливость его подозрений! И Винни закончила со вздохом: — Была назначена награда... Ох!
Мик резко повернулся и пошел прочь.
— Постой! Куда ты?
Он решительно направлялся к боковой двери, той самой, через которую один из лакеев только что внес поднос с шампанским. Винни поспешила следом. Мик задержался возле лакея, взял с подноса два бокала и протянул один ей.
— Постой! Куда ты собрался? — повторила она.
— За ним, — коротко ответил Мик, кивнув на другого лакея, чей поднос с шампанским недавно опустел. — Я спущусь на кухню и отыщу слугу, который мог работать здесь все это время. Он наверняка что-то знает о пропавшем внуке!
— Ох, Мик...
Но Мика уже и след простыл. Он просто растворился в анфиладе комнат, тянувшейся вдоль одной из стен бального зала.
А Винни долго стояла в растерянности, вертя в пальцах холодный бокал. Она машинально пригубила шампанское, сделала еще глоток. Вино оказалось очень вкусным. Вдруг она заморгала и прищурилась: кажется, между арками у входа снова мелькнула знакомая фигура. Ей пришлось поднести к глазам пенсне. Да, это был Мик. Только шел он теперь почему-то в другую сторону и нес тарелку с едой.
— Не туда! — окликнула его Винни. — Кухня у тебя за спиной!
Он остановился как вкопанный. Можно было подумать, что Винни застала его врасплох. Но в следующее мгновение губы Мика сложились в небрежную полуулыбку, и он ответил:
— Я решил сначала проведать свой плащ. По-моему, я кое-что в нем забыл!
Его плащ? Винни опешила. Он что, собрался кормить свой плащ?
А Мик всего лишь собрался угостить Фредди. Он вышел в темный безлюдный парк, запустил руку в карман и осторожно достал оттуда свою любимицу. Она все еще выглядела вялой, но дышала глубоко и ровно и явно обрадовалась своему хозяину. Мику удалось раздобыть угощение, о котором мог лишь мечтать любой хорек: кусок паштета из жирной гусиной печенки, приправленный маслом и яйцами. Он даже не пожалел для Фредди бокал шампанского. Больная расправилась с печенкой на удивление быстро. А вот шипучее вино пришлось ей не по вкусу.
— Вот и умница! — Мик был ужасно доволен, что у Фредди появился аппетит. — Вот и молодец! Теперь ты живо поправишься!
Дождавшись, пока зверек насытится и умоется, Мик спрятал Фредди обратно в карман и аккуратно расправил плащ, накинув его себе на руку. Только после этого он вышел на освещенную факелами аллею и направился к дому.
— Чудесный вечер, — добродушно заметил он, проходя мимо лакея, проворно распахнувшего перед ним дверь.
Бедный малый сначала опешил, а потом выпалил со счастливой улыбкой:
— Совершенно верно, милорд!
В гардеробной Мик с неподражаемой миной пробормотал, возвращая плащ:
— Нет, я так и не нашел свою записную книжку. Прости за хлопоты, приятель. Смотри за ним хорошенько!
Еще через полчаса Винни с Миком обсуждали нынешний бал с членом парламента и его супругой, когда их все-таки настигла баронесса Виттинг. Она мчалась к ним на всех парах, призывно размахивая веером, когда член парламента обратился к Мику с вопросом:
— Вы давно в Лондоне, Бартонрид?
— Шесть недель, — не задумываясь, отвечал Мик.
До сих пор все шло как по маслу. Винни внимательно следила за всеми, с кем им приходилось сталкиваться в этот вечер, и ни одна живая душа не заподозрила в Мике самозванца. Напротив: он нравился многим и даже успел обзавестись множеством знакомств.
— Шесть недель? И мы ничего о вас не знали? — Супруга члена парламента кокетливо улыбалась, играя веером. — Где же вы скрывались все это время?
Мик потупился, изображая смущение, и пояснил:
— Леди Боллаш... хм, она, видите ли, занимала практически все мое время...
Винни вскинула на него умоляющий взор. Неужели у него хватит наглости повторить дурацкую выдумку насчет помолвки?
Но это были еще цветочки. Потому что баронесса наконец-то прорвалась через толпу и воскликнула:
— Майкл! — А потом добавила, как будто только что ее увидела: — И Винни!
Супружеская чета вежливо потеснилась, освобождая для нее место в узком кругу.
— Ах, Майкл! — ворковала баронесса. — И Вин! Я рада встретить вас снова! — Она расцеловала их в обе щеки, как близких друзей. И продолжила с лукавой улыбкой: — Винни и Майкл помолвлены! Разве это не чудесно?
— Нет, нет, — вырвалось у Винни.
— Неофициально, — таинственным шепотом сообщила леди Виттинг и подмигнула, ужасно довольная собой.
— Ваша милость, — поинтересовалась супруга члена парламента, — откуда вы приехали?
— Из Парижа, — снова встряла баронесса.
— Как странно, — задумчиво посмотрела на нее первая дама. — Произношение у него совсем не парижское!
