случае, не по ее вине.
Перед ней снова белел бумажный конверт. Она его заметила, распахнув дверь в номер. Какое-то время Анна выразительно смотрела на него, не решаясь поднять, но затем рассердилась.
Решительным движением надорвала конверт и развернула плотный лист. Записка гласила:
«Если хватит смелости, можешь задать мне вопросы сегодня вечером. Мальчик сопроводит тебя».
Самого Адама нигде не было видно, но на обратной стороне конверта он приписал своим детским почерком, что зайдет за ней в семь часов. И снова это неловкое «простите».
Анна ощутила, как гнев охватывает ее всю.
Да что она себе вообразила, эта Вьяра? Держать в страхе и повиновении весь город? Чего добивается? Только тщеславие заставило ее отправить приглашение своей сопернице. Именно такой, судя по всему, была для нее Анна. Вероятно, та желает взглянуть на девушку и оценить.
Конечно, ни о каком отъезде сейчас она уже не думала. Или та решила, что она испугается?
Анна постаралась унять раздражение. Для нее самой лучше успокоиться и сохранить хладнокровие. Девушка еще раз просмотрела записку. Стало быть, ее ждут ответы.
Глупо полагать, будто Вьяра оставалась в неведении о действиях Анны, раз с самого начала настроилась против нее и даже приставила бедного Адама следить за ней.
А теперь Вьяра решила снизойти до нее, хотя Анна все еще испытывала на себе отголоски свирепой неприязни. Ей еще не приходилось сталкиваться с подобными себе. Конечно, она не ждала теплых объятий, но и ненависти тоже не понимала.
Можно ли ненавидеть другого человека, не зная его?
Кажется, этот вопрос она задаст первым.
Чего ждать от предстоящей встречи? Сперва Анна хотела создать защиту, но затем, посидев в тишине и поразмыслив, передумала. Какое-то спокойствие снизошло на нее, а разум прояснился. Если у нее и оставались сомнения или страхи, то сейчас они исчезли.
Будь, что будет.
К обозначенному времени кто-то робко поскребся в дверь. Адам казался чрезвычайно взволнованным и даже заикался.
– Не хочу, чтобы с вами что-то случилось, – пробормотал он с ужасом. – Мне так жаль. Я вовсе не думал…
Анна остановила его решительным жестом и как можно мягче попросила успокоиться.
– Не будем паниковать раньше времени.
Мальчик задрожал, но кивнул.
Они вышли из отеля. На город опустилась темная безлунная ночь, и лишь свет от окон и фонарей не позволял наткнуться на какое-нибудь препятствие.
– Что ты сказал маме? – спросила девушка, когда они сели в машину.
– Она знает, – глухо обронил Адам.
– Шутишь? – изумленно выдохнула Анна. – Знает, что ты едешь со мной к страшной ведьме на ночь глядя?
– Знает, что Вьяра дает мне кое-какие поручения, – нехотя ответил мальчик.
Анна вспомнила свой последний разговор с Валентиной и покраснела.
– Так ей известно, кто я?
– Ну, нет, – откликнулся он. – Это было бы чересчур.
– И то верно, – ответила девушка, закусив растерянно губу, а потом, неожиданно прыснула со смеху. Адам встревоженно и недоверчиво уставился на нее.
– Вам совсем не страшно?
– Извини, Адам.
Она постаралась говорить как можно серьезнее.
– Ну подумай сам. Нельзя же бояться постоянно. От этого можно сойти с ума. Чему быть, того не миновать. Разве не так?
Мальчик задумчиво глянул на девушку, но ничего не ответил, лишь тихонько вздохнул.
Какое-то время они ехали молча, изредка встречая автомобили.
– Ты мог бы объяснить мне дорогу, и я бы поехала одна. Хочешь? На месте твоей мамы я бы очень волновалась. Ты только представь.
– Нет.
Адам упрямо тряхнул головой и насупился.
Анна решила оставить его в покое. Когда они выехали из города, впереди вспыхнули огоньки фермерских домов. Где-то там и жила Вьяра.
Огни то сбегались вместе, то расходились. Дорога петляла, пробегая сквозь заросли деревьев и кустарников. А затем потянулся густой, непроглядный лес.
– Ты ходишь сюда один? – недоверчиво спросила девушка.
– Вам кажется, что мы далеко отъехали, – ответил он. – Это все дорога вас обманывает. На самом деле если двинуться напрямик, добраться можно очень быстро. Вот посмотрите.
Стена леса внезапно закончилась, и прямо перед ними блеснули два фонаря над высокими арочными воротами. Из крошечной сторожки показался пожилой мужчина в шапке и заглянул в машину. Увидев Адама, он произнес, что их уже ждут, и распахнул ворота.
В темноте ничего толком нельзя было рассмотреть, свет от фар выхватывал растущие сосны и дубы, а вскоре они въехали на посыпанную гравием площадку. Окна дома тускло светились в темноте, лишь кое-где свет горел ярко. Горгульи сидели на своем месте и злобно взирали на гостей из-под низко нависающих лбов.
На пороге гостей встретил дворецкий. По его лицу было трудно понять отношение к прибывшим, так как оно выражало полное равнодушие, но он весьма вежливо попросил у них верхнюю одежду.
Анна уже осмотрелась и сделала вывод, что Вьяре совсем не чужды вкус и изящество. Обстановка в коричнево-зеленой гамме была сдержанной, утонченной. Анну поразило обилие растений, отчего дом становился похож на оранжерею.
Мальчику дворецкий велел дожидаться в одной из комнат. Анну же сопроводили через длинную застекленную галерею, сплошь заставленную лимонными деревьями, в просторный зал.
В громадном камине черного мрамора вовсю полыхали поленья, бросая оранжевый отсвет на стены и потолок. Задернутые портьеры наглухо закрывали окна. Медленно оплавляясь, горели десятки свечей, вставленные в стеклянные бра. Растения заполняли пространство вокруг, словно переместились из одного помещения в другое.
Здесь мог бы уместиться целый ресторан, но в обстановку зала входил лишь овальный вытянутый стол с дюжиной стульев, стоящий на тканом ковре. У камина боком были приставлены два кресла с высокими спинками, и на одном из подлокотников Анна увидела возлежащую руку с кроваво-красным перстнем. Рука была тонкой, укутанной в фиолетовое кружево.
Створки дверей сомкнулись, и Анна направилась к полыхающему камину.
Рука на подлокотнике не двигалась. Женщина, что скрывалась в тени, никак не отреагировала на присутствие постороннего. Анна подходила все ближе туда, где вырисовывался неизвестный ей до сих пор гордый женский профиль.
Фиолетовое кружево вилось все выше, охватывая плечи, грудь и шею, заканчиваясь у горла в виде узкого стоячего воротничка, украшенного брошью. Огненные блики танцевали на крутых скулах, плотно сжатых губах и трепещущих ноздрях носа с легкой горбинкой. Она придавала всему профилю вид поразительной заносчивости и самоуверенности.
Женщина подняла подбородок и произнесла тоном, не терпящим возражений:
– Садитесь в кресло, уважаемая Анна, прямо напротив меня.
Это «уважаемая», впрочем, она произнесла так, словно нанесла гостье оскорбление, но Анна притворилась, словно ничего не заметила.
В кресле было очень удобно, и девушка, чуть откинувшись, положила руки на подлокотники, копируя манеру хозяйки держаться.
Теперь Анна могла лучше рассмотреть ее. В густых черных волосах, казалось, не было ни одного седого волоса, а широкие темные брови с изломом чуть сходились, выражая внутреннее неудовольствие. Бледно-голубая радужка вспыхивала сотней крошечных огоньков, и Анна подумала, что даже если погаснет огонь в камине, то свет в этих глазах не померкнет.
Непродолжительное время женщины рассматривали друг друга, не произнося ни звука.
