Выйдя из дома, Марианна поплотнее закуталась в шаль и пустилась бегом через площадь. Ночь уже полностью вступила в свои права, но рассеянные кое-где фонари позволяли разглядеть светлую старую базилику. Поднялся легкий ветер, донесший аромат полей, и Марианна приостановилась посреди площади, чтобы насладиться его свежестью. Вымытое недавним дождем небо распростерло над ее головой свое сине-черное покрывало с мириадами нежно сверкающих звезд. Где-то в ночи пел под аккомпанемент гитары мужчина, но его голос заглушали исходившие из открытых дверей храма звуки торжественного гимна. Песня, которую пел мужчина, была песней любви, гимн же прославлял Бога и горькие радости отречения и смирения. Первое призывало к счастью, второе — к строгому повиновению, и Марианна в последний раз заколебалась. Совсем недолго, ибо выбора между любовью и долгом у нее уже не было. Ее возлюбленный не нуждался в ней, не пытался найти ее. Он катил среди празднующего народа по дорогам Нидерландов, улыбаясь своей юной жене, не думая о той, кого оставил, которая теперь, чтобы скрыть свой позор и страдания, направлялась к неизвестному, чтобы он обеспечил ее ребенку право жить с высоко поднятой головой.
Она решительно повернулась спиной к любовной песне и посмотрела на церковь. Какой внушительной она казалась в темноте с ее приземистыми очертаниями и устремленной к небу, словно призыв о помощи, высокой башней. Ее собственный призыв Бог не пожелал услышать, раз единственный человек, в помощи которого она нуждалась, не пришел и не придет. Он тоже был далеко от нее, может быть, уже забыл о ней. Волнение перехватило горло Марианны, но тут же сменилось приступом гнева.
— Ты форменная дурочка! — пробурчала она сквозь зубы. — Когда уже ты перестанешь оплакивать свою судьбу? Ты сама хотела того, что произошло! И ты всегда знала, что за счастье надо платить, даже если оно оказалось таким быстротечным! Так что теперь уж плати без всяких упреков. Тот, кто ждет тебя здесь, любит тебя с давних пор. Он желает тебе только счастья… или по меньшей мере душевного спокойствия. Постарайся довериться ему, как ты это делала когда-то.
Марианна смело направилась к паперти, перешагнула несколько ступенек и толкнула крайнюю слева дверь. Но чувство беспокойства у нее не рассеялось. Несмотря ни на что, она не могла избавиться от причинявшего ей боль чувства недоверия к крестному, за которое она упрекала себя.
Как бы она хотела вновь обрести безоговорочное доверие юных лет! Однако эта невероятная свадьба! Эта требуемая им полная покорность!
Внутренность церкви тонула во мраке, и только красная лампа на хорах и несколько горящих свечей давали слабый свет. На высоком алтаре седовласый священник в серебряной ризе совершал богослужение в окружении коленопреклоненных прихожан, чей шепот, смешиваясь со вздохами органа, уносился к высокому, поблескивающему лазурью своду. Она остановилась около кропильницы, смочила пальцы и перекрестилась, затем преклонила колени для краткой молитвы, в которой ее сердце не участвовало. Скорее это был долг вежливости перед Богом.
Душа ее здесь отсутствовала. Стремительно и бесшумно, словно тень, она проскользнула по боковому нефу, обогнула изящное восьмиугольное сооружение, укрывавшее диковинное распятие с Христом в длинном византийском одеянии, и, наконец, добралась до трансепта. Среди нескольких стоявших там на коленях фигур, похоже, не было того, кого она искала. Никто не обратил на нее внимания.
Марианна не торопясь приблизилась к гробнице. Она сразу заметила ее красоту, столь необычную, что взгляд ее, равнодушно скользнув по великолепной картине, изображавшей Деву Марию с двумя святыми, приковался к гробнице и уже не мог оторваться. Она никогда не представляла себе, что гробница может обладать таким изяществом, таким очарованием чистоты и покоя. На окаймленной фризом с держащими гирлянды цветов ангелами плите покоилась молодая женщина в длинном платье, с маленькой собачкой у ног, со скрещенными на груди руками, гладко зачесанными волосами, открывавшими очаровательное лицо, которое Марианна долго созерцала, восхищаясь цветущей молодостью, с такой любовью воспроизведенной скульптором. Она не знала, кто была эта Илария, умершая четыре века назад, но почувствовала удивительную духовную близость с ней, хотя на этом тонком лице не отражались страдания, которые привели ее на пороге жизни в гробницу.
Чтобы побороть желание прикоснуться к рукам лежащей и неуместную, по ее мнению, чувствительность, Марианна поодаль преклонила колени, спрятала лицо в ладонях и попыталась молиться. Но ее сознание оставалось настороже. И она не вздрогнула, когда кто-то опустился на соседнюю скамеечку для молитв. Скосив глаза, она узнала крестного, несмотря на поднятый воротник черного плаща, почти закрывавший его лицо. Увидев, что она смотрит на него, он слегка улыбнулся.
— Вечерня сейчас закончится, — прошептал он. — Когда все уйдут, мы побеседуем.
Ожидание не было долгим. Через несколько минут священник покинул алтарь, унося ковчег. Мало-помалу церковь опустела. Слышался шум отодвигаемых скамеечек, удаляющихся шагов. Пришел сторож потушить свечи и лампу на хорах. Свет остался только в трансепте перед прекрасной статуей святого Жан-Батиста, очевидно, работы того же скульптора, что и гробница. Кардинал поднялся с колен и сел, жестом приглашая Марианну сделать то же. Она заговорила первая:
— Я прибыла, как вы мне это приказали…
— Нет, не приказал, — мягко поправил ее кардинал.
— Я только просил тебя, ибо полагал, что в этом твое спасение. Ты приехала… одна?
— Одна! И вы предвидели это, не так ли? — добавила она с неуловимой горечью, не ускользнувшей, однако, от тонкого слуха прелата.
— Нет. Бог мне свидетель, что я предпочел бы увидеть тебя с человеком, который дал бы тебе возможность выполнить свой долг и одновременно удовлетворить твою привязанность. Но я вижу, что у тебя не было ни достаточно времени, ни, возможно, выбора. Тем не менее у меня такое ощущение, что ты сердишься на меня из-за положения, в котором оказалась?
— Я сержусь только на себя, крестный, уверяю вас. Скажите только, все ли в порядке? Мой брак…
— С англичанином? Надлежащим образом расторгнут, иначе тебе незачем было ехать сюда. Мне не составило большого труда добиться расторжения. Ввиду чрезвычайных обстоятельств, касающихся и святого отца, пришлось удовольствоваться малым трибуналом, чтобы вынести решение о твоем случае. Я на это и рассчитывал, ибо в противном случае мы не добились бы такого быстрого успеха!
Затем я уведомил консисторию английской церкви о расторжении брака и написал нотариусу, который составлял контракт. Теперь ты свободна!
