— Не думаю, что возникнут какие-нибудь трудности, — сказала она. — Мы с дедушкой хотим преподнести вам этот дом в качестве свадебного подарка, хотя это может вызвать споры, ведь Пенкарроны, насколько мне известно, собираются сделать то же самое.
— Как нам повезло! Мы понимаем это, бабушка. У многих ли молодоженов есть такие славные, щедрые дедушки и бабушки, которые борются за право подарить самый чудесный в мире дом?
— Мы все очень счастливы, — сказала бабушка, — потому что до конца наших дней вы будете жить возле нас.
* * *
Теперь только и было разговоров, как о доме. В следующую субботу к нам на ленч были приглашены: Жан-Паскаль, Патрик со своими дедушкой и бабушкой и Стеннинги, которые много говорили о предстоящем отъезде.
— Надеюсь, вы найдете подходящее местечко в Дорчестере, — сказала Стеннингам бабушка. — Я слышала, что это красивый город.
— Там мы тоже будем жить невдалеке от моря. В Корнуолле нам жилось счастливо, правда, Филипп?
Мистер Стеннинг согласился с этим.
Мы с Патриком постоянно обменивались взглядами.
Теперь, когда вопрос с домом был решен, брак казался нам более реальным делом.
После ленча, когда мы перешли в гостиную пить кофе, Жан-Паскаль обратился ко мне и Патрику:
— Не слишком удобно предлагать покупателям дом, в котором еще живут люди. Мы приступим к делу, как только выедут Стеннинги.
— Какая именно мебель принадлежит вашей семье? — спросила я.
— Несколько весьма громоздких вещей. Есть, например, чудесная старинная кровать под балдахином, которую родители были не прочь увезти, но ей уже не одна сотня лет, так что неизвестно, как бы она выдержала дорогу. Ее оставили, как и два тяжелых шкафа. В общем, немного. Приедете — сами увидите.
Когда они уедут, мы назначим день.
— Это будет чудесно.
После отъезда гостей мы продолжали обсуждать вопрос с домом. Договорились, что наши дедушки и бабушки разделят расходы на четверых, сделав нам совместный подарок.
— Как нам повезло! — сказала я.
— Не более, чем вы заслужили, милые, — сказал мистер Пенкаррон. — Но я хочу, чтобы все было сделано по правилам. Я с подозрением отношусь к этим старым домам. Есть люди, которые считают, что одно-два привидения возмещают текущую крышу и рушащиеся стены. Я так не думаю.
— Возможно, некоторый ремонт потребуется, — согласился мой дедушка.
— Нужно, чтобы кто-нибудь осмотрел дом.
— Как только Стеннинги уедут, мы там все перетряхнем, — сказала моя бабушка.
* * *
В середине следующей неделе я решила немного проехаться верхом. Выезжая с конюшни, я встретилась с Жан-Паскалем.
— Привет, — сказал он. — Я знаю, что вы часто катаетесь в это время, и рассчитывал встретить вас.
— Что-нибудь случилось? — встревоженно спросила я.
— Ничего, кроме этой приятной встречи.
— Я подумала, что у вас появились какие-то новости.
— Собственно, я приехал сюда в надежде встретить вас.
— Потому что…
— Потому что это показалось мне неплохой мыслью. Послушайте, ведь вы отправляетесь на прогулку?
Почему бы мне не составить вам компанию? По пути мы могли бы поговорить.
— Значит, вы не просто так… Что-нибудь по поводу дома?
— По поводу дома можно говорить много, не так ли? Но есть и другие темы для разговоров.
— Например?
— Я имею в виду просто разговоры. Мне кажется, гораздо интереснее, когда разговор складывается сам собой.
— Что вы под этим подразумеваете?
— Когда он протекает естественным путем.
— И куда мы направимся?
— Только не к Хай-Тору. Там, я полагаю, вы бываете часто. Рядом, я имею в виду. Миссис Стеннинг говорила, что видела вас.
Мне стало немного неприятно, что мое наивное влечение к этому месту не осталось незамеченным.
— Я надеюсь, что все пройдет без осложнений, — сказала я.
— Я и сам испытывал бы те же чувства, ведь это будет ваш новый дом.
— Мистер Пенкаррон хотел бы, чтобы на него взглянул специалист. Надеюсь, вы не возражаете?
— Ни в коем случае. Я понимаю. Я многое понимаю.
— Вероятно, вы очень мудры.
Я пришпорила лошадь, и мы галопом пересекли поле, за которым открылся вид на море.
— Вы тоскуете по Франции? — спросила я.
Он пожал плечами:
— Время от времени я там бываю. Этого достаточно. Если бы можно было вернуться в ту самую, старую Францию… быть может, я остался бы там. Но не в нынешнюю. Эти коммунары, Гамбетта с его республиканцами разрушили старую Францию. Но вам ни к чему слушать о нашей политике и о наших несчастьях.
Теперь мой дом здесь… как у многих. Франция для нас — здесь. Это скучная тема. Не стоит говорить об этом.
— Я нахожу эту тему интересной, как и нашу собственную политику. Когда я бываю в Лондоне…
— О да, вы оказываетесь в самом сердце политике.
В доме вашего отчима и моей сестры. Но вам придется забыть об этом. Вы собираетесь вести жизнь провинциалки. Вы сами сделали этот выбор. Я хочу поговорить с вами. Давайте найдем уютный постоялый двор.
Лошади отдохнут, а мы побеседуем за кружкой сидра.
Как вы на это смотрите?
— Что ж, давайте так и сделаем. Я уверена, что вы можете многое рассказать о Хай-Торе.
Он выбрал «Голову короля», которую незадолго до этого посетили мы с Патриком.
— По-моему, сидр здесь особенно удачен.
Мы уселись в комнате, украшенной лошадиной сбруей, и нам подала сидр миловидная девушка, которая на несколько мгновений привлекла к себе внимание Жан-Паскаля.
— Ха! Настоящая английская таверна… непременная часть пейзажа, сказал он.
— И при этом весьма приятная.
— Согласен. — Он поднял свою кружку. — Как и многое другое в этой стране, а главное — ее женщины, первая из которых — мисс Ребекка Мэндвилл.
— Благодарю вас, — холодно сказала я. — Стеннинги уезжают в конце недели, не так ли?
Он улыбнулся мне:
— Хай-Тор настолько заполнил ваши мысли, что не осталось места ни для чего иного.
— Вынуждена сознаться в этом.
— Сейчас жизнь представляется вам в романтическом ореоле.
— Откуда вы знаете?
— Потому что я знаю, что такое быть молодым и влюбленным. Счастливчик Патрик!
— Мне кажется, мы оба счастливчики.
— Я считаю счастливчиком его.
Его глаза загорелись огнем. Я подумала, что он флиртует с любой женщиной, несмотря на то, что она собирается выходить замуж. Оказавшись с ним наедине, я чувствовала бы себя неловко. Но сейчас я была в безопасности, потому что в соседней комнате находились хозяин с хозяйкой.
Он поставил кружку на стол и наклонился ко мне:
