После того, как всем налили, кто-то предложил тост за лэрда. Когда с подхалимством было покончено, его лордство произнёс негромко, но достаточно ясно, чтобы все услышали:
— Я полагаю, что большая часть из вас меня уже знает. И вам известно, что я не пришёл бы сюда потчевать вас выпивкой, если бы мне не было что-то нужно.
Несколько человек засмеялись.
Он продолжил:
— Этим утром, как все вы, я уверен, знаете, на меня с мисс Карсингтон напали, украв лошадь, повозку, старое шерстяное одеяло в дырах и ещё более старый сундук. Позже лошадь вернулась, вместе с повозкой. Одеяло пропало. Как и сундук. Нас особенно интересует сундук, но известия об одеяле могли бы тоже помочь. Видите ли, мы пришли сюда…
Он обернулся и поглядел на рыжую:
— Мы пришли сюда за подсказкой.
Часом позже— Это они, — сказала Оливия. — Парочка в углу.
— Ранкины, — проговорил Хэррик, не глядя в их сторону.
Братья возглавляли список подозреваемых Хэррика.
— Внезапно они подружились с Глаудом и Мэри Миллар, — размышлял Лайл.
— А Мэри одна из наших горничных, — заметил Хэррик. — Вчера она работала допоздна. Я говорил с ней раньше, но она только сказала, что пошла прямо домой. Очень жаль, сэр. Такая хорошая девушка. Но у неё есть только Глауд, а он, кажется, стал их заложником.
— Чёрт подери, но у нас нет доказательств, — сказал Лайл. — Это всё слухи и спекуляции. Их подозревают во многом, но…
Он покачал головой. Его отец несёт ответственность за это. Преступники бесконтрольно разгуливают по деревне. Деревенские жители, чьи усилия постоянно сводятся на нет. Священник, которому лорд Атертон предоставил жильё в Эдинбурге и который не утруждает себя поездками длиной в десять миль, чтобы присмотреть за своей паствой.
— У нас нет доказательств, и они это знают, — сказала Оливия. — Им всего лишь нужно держать язык за зубами.
Лайл посмотрел на неё:
— Я бы мог выбить у них признание.
— Как это грубо, — заметила она. — Неартистично.
Он за вечер выслушал немало такого, что могло привести в уныние, но она его рассмешила.
— Хорошо, — сказал он. — Ты первая.
Братья сидели рядом, их головы были склонены над кружками, и они тихо переговаривались. Глауд Миллер спал, положив голову на руки, сбоку, возле Джока. Напротив Джока стоял пустой стул, но Лайл сказал им, что там сквозняк, и они должны потесниться, чтобы леди могла сесть. Мужчинам пришлось подвинуться, освободив место для Лайла на одной стороне, между Джоком, который забился в угол, и Роем, а Оливия уселась на другой стороне стола, между Джоком и Глодом.
Она повернулась к Глауду.
— Глауд Миллар? — окликнула она. — Глод, мы бы хотели поговорить с тобой.
Глауд продолжал слегка похрапывать.
— Бесполезно, мисс, — сказал Джок. — Его не разбудить никому, кроме его сестрицы.
— Ах, да, у него выдался трудный день, — проговорил Лайл. — Вначале он спал на дороге среди бела дня. Потом его отнесли домой. И вот он снова здесь.
— А они сообразительные ребята, признай, — сказала ему Оливия. — У них было чрезвычайно мало времени, а им удалось разработать такой искусный план.
— Искусный? Они притащили на дорогу мертвецки пьяного человека и оставили его там, чтобы люди об него спотыкались.
— Это была блестящая тактика отвлечения внимания, — настаивала Оливия. — Если бы рабочие не занялись мистером Милларом, они могли бы схватить грабителей, когда те напали на нас. Нет, это прекрасная работа.
Джок раздулся от гордости.
Рой бросил на него взгляд, и тот утих, уставившись в кружку.
— А какая отвага, — продолжала Оливия. — Одной только ею можно восхищаться.
— Какая отвага нужна для того, чтобы напасть на беззащитную женщину? — удивился Лайл.
— Беззащитную? — сказал Джок. — Да она…
— Прошу прощения, мисс, — перебил его Рой, — но вы не очень смахиваете на беззащитную женщину. Все слышали про вас и того вашего повара.
Оливия улыбнулась:
— Тогда грабитель проявил храбрость, напав на меня.
— Ну да, храбрость, а как же иначе? — сказал Джок. — Рискуя получить увечья по мужской части, если вы меня простите за такое выражение.
— Джок, — начал брат, но Оливия ослепительно улыбнулась Джоку, и Лайл увидел, как у того на лице появилось выражение, которое было свойственно многим мужчинам, ослеплённым и обезоруженным, когда она в полную силу пользовалась своей красотой.
— И всё же вы так отважно сражались, — проговорила она.
— Я…
— Вы! — раздался женский крик. — Лживые воры и свиньи! Убирайтесь прочь от моего брата!
Они обернулись.
В дверях стояла Мэри Миллар, шляпка у неё сбилась набок, волосы растрепались, а лицо покраснело.
— Пустите, мистер Хэррик, — сказала она. — Дайте мне пройти. Мне нужно многое сказать.
Лайл кивнул. Хэррик опустил руку, и Мэри бросилась к ним.
Джок начал подниматься, но Лайл толкнул его на место.
— Вот так, сиди, — сказала она. — Сиди и слушай, как мне приказывал. И я хочу, чтобы все слышали.
Она дерзко оглянулась по сторонам:
— Хочу, чтобы все послушали.
— Говори уже, Мэри, — произнёс кто-то.
— И вы, ваше лордство, — продолжала она. — С меня хватит.
— Я слушаю, Мэри, — сказал Лайл.
Она повернулась обратно к Рэнкинам:
— Очень плохо с вашей стороны наливать Глауду выпивку, которая ему была не нужна. Очень плохо, что вы заставляли меня рассказывать вам всё, когда я должна была помалкивать. Я знала, что не следовало мне говорить вам о сундуке. Я знала, что вы попробуете его украсть. Я говорила себе, что вы не справитесь с этим по своей глупости. Я думала, вы не причините никому вреда. Но вы влили выпивку Глауду в горло и швырнули его на дорогу, как мешок с тряпьём. Вы ранили его лордство, который хочет нам только добра. Вы напали на женщину, трусливые вы дворняги!
Мэри сорвала с себя шляпу и ударила ею Роя:
— Ах, ты, кусок грязи!
Затем, к изумлению Лайла, и, по-видимому, к всеобщему изумлению тоже, она ударила своего бесчувственного брата.
— И ты тоже, Глауд. С меня довольно присматривать за тобой. Сам за собой следи. Я теперь без работы, благодаря тебе. У меня было хорошее место. Теперь у меня нет ничего, даже рекомендаций. Мне здесь делать нечего, и я уезжаю. А ты — ты и твои пьячуги-приятели — можете катиться к дьяволу!
Она схватила кружку и вылила содержимое на голову брата. Он качнул головой и уставился мутным взглядом:
— Мэри?
— Иди к чёрту! — ответила она. — С меня хватит.
Она стремительно зашагала к двери.
