Джок и Рой находились в дверях лавки, их ноги и руки были надёжно скованы, по сторонам стояли их охранники.
Джон Лармур некоторое время рассматривал сундук, затем что-то сказал.
Хэррику пришлось перевести, поскольку акцент Лармура был слишком сильным. Лайл едва разобрал его речь в церкви, а тогда он говорил медленно и простыми словами. Но сейчас Лармур находился в возбуждении и начал говорить быстро, так что его стало трудно понять.
— Он говорит, что это отличная работа мастера, — сказал Хэррик. — Ему жаль ломать его, но придётся применить ножовку для наружных замков.
Лайл кивнул, и кузнец взялся за дело.
Оно не заняло много времени. Когда засовы были отперты, Оливия снова смогла пустить в ход свои отмычки. Ей пришлось потрудиться, чтобы уловить последовательность, но, наконец, она смогла открыть одну из накладок над замочной скважиной. Она отодвинула её в сторону, и после того как кузнец поэкспериментировал со своим инструментами и признал свою несостоятельность, она открыла этот замок. Затем пришлось поворачивать металлические болты и одновременно двигать рычажки. Лайл пришёл ей на помощь. Там были ещё другие механизмы, но как только Оливия поняла принцип системы, открыть их не составило труда.
Как заметил Лайл, Оливия проявляла осторожность, стоя спиной к зрителям, чтобы закрывать собой вид.
Когда девушка закончила, она отодвинулась в сторону.
Зрители восторженно зааплодировали. Звучал хор славословий в честь Оливии, состоявший, казалось, из повторений фразы «Отличная работа, девочка».
— Эта честь принадлежит тебе, — сказала она Лайлу.
Он поднял тяжёлую крышку. В её верхней части богато украшенный металлический экран скрывал хитроумный запорный механизм. В самом сундуке сверху лежал металлический поднос искусной работы.
Собравшиеся немедленно стали делать ставки на то, что находится под подносом. Монеты, говорили одни. Драгоценности, настаивали другие. Книги. Утварь. Грязное бельё, как предположили некоторые остряки.
— Развратные рисунки, — сказала леди Купер. — Ставлю пять фунтов, Миллисент.
— Не смеши, — возразила леди Уайткоут. — Бумага столько не весит. Там статуэтки. Такие бронзовые сатиры, скорее всего. Они пользовались большой популярностью в былые времена.
— Мне всегда нравились сатиры, — проговорила леди Купер.
— Полагаю, ты имеешь в виду лорда Скуиверса?
— Косоглазого Скуиверса? Разумеется, нет. Он был Циклопом.
— Но у него были такие волосатые ноги…
— Тебе стоило взглянуть на его нижнюю часть тела.
— О, я видела.
— Помнишь, в те времена…
— Если говорить о времени, — перебила их Оливия. — Ставки сделаны? Хорошо. Лорд Лайл, избавьте нас от мучительной неопределённости, пожалуйста.
Он вынул металлический поднос.
Внутренности сундука не блистали ни драгоценностями, ни монетами, хотя Лайл не ожидал их там обнаружить.
Внутри лежала плотная парчовая ткань.
— Господи, — проговорила Оливия. — Боюсь, что это старый халат.
— В этом нет никакого смысла, — ответил Лайл, наклоняясь. — Кто бы стал брать на себя такой труд, чтобы спрятать старую одежду? Эту штуку не открывали веками. Замки не смазывались…
Его рука наткнулась на что-то твёрдое:
— Подожди.
Он осторожно отодвинул ткань. Там лежала другая ткань, в которую, казалось, было завёрнуто нечто твёрдое.
Перегрин вынул свёрток и положил его на верстак.
— Каким бы ни было содержимое, оно весит порядочно, — произнёс он.
В толпе раздалось бормотание, стоящие сзади спрашивали, что там, а стоящие впереди отвечали, что они не знают.
Лайл развернул свёрток, обнаружив свинцовую шкатулку прямоугольной формы. Она, к счастью, запиралась всего на один простой замок.
У Оливии ушло не больше минуты на то, чтобы открыть его. После нескольких попыток она отперла его одним из необычных ключей из своей коллекции.
Тишина воцарилась в лавке кузнеца, когда она открыла крышку.
— О, Боже мой, — сказала Оливия. — Господи!
Даже Лайл затаил дыхание:
— Это действительно то, что я думаю?
— Да что же там, чёрт вас побери? — зарычал Джок. — Сколько ещё ждать, пока мы узнаем, что там у них?
— Они это нарочно делают, чтоб помучить нас, — сказать Рой.
Это был документ на толстом пергаменте, чернила на нём выцвели, однако канцелярский шрифт превосходно сохранился. Бумага была длиннее в ширину, чем в длину. С неё свисала внушительных размеров печать.
— Старинный документ, — проговорил кто-то возле Лайла.
Джок громко застонал:
— Мусор! Вся наша работа! Годами! Ради какого-то мусора!
— Это не мусор, — сказал Рой. — Есть идиоты вроде старого Далмэя, которые платят хорошие деньги за старинные бумаги.
— Он же помер! Кто их сейчас купит? Ты говорил, драгоценности. Золото и серебро. Мы копали столько лет.
— Ты неплохо заработал на этом.
— Несколько ничтожных монет! Старая кружка. Одна ложка. Серьга. Много ли с них выгоды?
— Это жалованная грамота, — провозгласил Лайл.
Братья потребовали объяснений, что это означает. Раздались голоса, сулившие угрозы, если Рой с Джоком не станут помалкивать. Ранкины утихли, что-то бормоча под нос.
Лайл взял документы и внимательно вгляделся в латинские слова. Он чувствовал, что Оливия стоит у него за плечом, тоже читая, хотя, несомненно, ей было намного труднее. Её не муштровала Дафна Карсингтон в латинском, греческом и ещё шести других языках, как это произошло с Лайлом. Однако она уловила основной смысл, поскольку вытирала слёзы тыльной стороной ладони.
Перегрину не следовало ощущать такое волнение, он держал в руках предметы, гораздо старше этого. Но ни один их них не был настолько личным. У него сжалось горло.
— Что это, ваше лордство? — выкрикнул кто-то.
Лайл быстро взял себя в руки.
— Не то, что большинство людей назовут сокровищем, однако это семейная реликвия, — сказал он. — Этот документ, датируемый двадцать первым июня тысяча четыреста тридцать первого года, подписан королём Шотландии Джеймсом (Яковом) Первым.
Дружный вздох подсказал ему, что его аудитория поняла значимость находки. Среди перешёптываний Лайл расслышал, как братья Ранкины заспорили о том, мусор это или нет, пока кто-то не заставил их замолчать.
Он продолжил:
— В ней король дарует моему предку, сэру Уильяму Далмэю, право построить Горвуд. Замок или крепость, говорится здесь. «Окружить его стенами и рвами, защитить решётками из латуни или железа и разместить военные укрепления».
— Можно прослушать его целиком, ваше лордство? — спросил Тэм МакЭвой.
