Священник встал, взглянул на обгоревший фасад Тимберхилла. Он не мог сказать ей сейчас о ее тете и о слуге, что лежал, свернувшись клубком, на дороге.
Лицо Кэролин скривилось, и женщина опустила голову.
— Я должна закончить поиски, — прошептала она. — Не буду больше ничего искать. Думаю, Господь простит мне это. Я не хочу больше заниматься прошлым, иначе рискую потерять любимого человека.
Несколько спутников Сайлеса подошли к ним. И вдруг раздался шелест — какие-то листки трепетали в руках одного из них на легком утреннем ветерке.
— Мы нашли это на дороге. — С этими словами стоящий впереди мужчина развернул три пожелтевших страницы, обагренные с одной стороны кровью. Он вытащил их из кожаного мешочка.
Кэролин удивленно вскрикнула.
— Это что-то важное? — спросил Сайлес, удерживая ее за плечо. — Господи, да ты же закоченела — ты вся дрожишь! Поехали-ка в деревню. Нам надо многое обсудить. А это ты сможешь прочитать после.
Женщина потянулась за листками, забыв про свою наготу — ведь она была едва прикрыта плащами Эвана и Сайлеса.
Сайлес отвернулся.
— Дайте ей эти листки, — попросил священник. — И давайте увезем их отсюда — слишком холодно.
Кэролин едва не порвала страницы, сжав их дрожащими пальцами и поднеся к глазам. Она увидела знакомый бисерный почерк, понятный ей одной. Чернила выцвели, но она могла разобрать написанное.
Глаза ее увлажнились и женщина отчаянно вскричала:
— Отец! Ох, дорогой мой отец… — Согнувшись, Кэролин уткнулась лицом во всклокоченную шевелюру Эвана.
«ОТЧЕТ О ВСКРЫТИИ ТРУПА ЖЕНЩИНЫ — ЖЕРТВЫ ДИФТЕРИИ. ТАЙНЫЕ НАХОДКИ, ОЗНАЧАЮЩИЕ РИТУАЛЬНОЕ УБИЙСТВО.
Ничего не объясняя, мой помощник ушел, оставив меня одного заниматься этим неприятным случаем. Скоро придет мой другой помощник — тот, что отнесет тело назад в могилу. Я эксгумировал труп для того, чтобы узнать, чем же можно помочь этим больным детям. Боюсь, моя любимая дочь Кэролин скоро умрет, так что перед лицом смерти риск вскрытия кажется ничтожным.
Случилось, что меня позвали в дом только вчера. Позвал отчаявшийся, перепуганный отец. Он сделал это против воли жены и соседей и умолял сделать все возможное для спасения жизни трех своих детей, которые тяжко страдают от болезни.
Осмотрев детей, я выяснил, что болезнь находится в запущенном состоянии — я уже ничего не мог сделать, разве только проколоть небольшое отверстие в их гортанях, чтобы они могли получить глоток живительного воздуха и тем самым победить дифтерию.
Младший из них, мальчик пяти лет, уже почти отошел — его горло было забито пленками, как это всегда бывает при дифтерии. В его легкие почти не попадало воздуха, и он умирал у меня на глазах.
Средний ребенок, девочка девяти лет. Казалось, ее состояние чуть получше, но, нет сомнений, и она скоро станет задыхаться так же, как и ее брат.
Старшая девочка двенадцати лет чувствовала себя лучше всех, хоть кто-то по глупости дал ей огромную дозу опиума. Тогда мне ничего не показалось странным, я лишь подумал, что из троих детей мог бы спасти ее.
В конце концов мне пришлось уйти из этого дома под вопли истеричной мамаши, которая объявила, что обойдется без моей помощи и сама сумеет спасти своих детей и к утру они будут здоровы.
Встретив такое упорное сопротивление, я был вынужден уйти от них. Мои мысли были заняты любимой дочерью, которую, похоже, можно спасти лишь прокалыванием горла.
Да, она действительно была больна. Я сидел у ее кровати и наблюдал за тем, как прогрессирует болезнь. И вдруг, как ее отец, я впал в нерешительность, не зная, то ли прокалывать ей горло, то ли нет. Если я сделаю что-то неправильно, то лишу ее жизни. Только теперь я понял, как трудно лечить собственное дитя.
Лишь этим утром я узнал, что трое несчастных детей, которых я накануне осматривал, умерли. Чтобы остановить распространение инфекции, их решили похоронить в тот же день. Я позволил жене присутствовать на похоронах и отправился к своему помощнику. Я должен был изучить тела умерших детей!
Представьте себе мой ужас, когда я узнал, что жена повела на похороны и Кэролин! Это могло принести ей только вред и ухудшить ее состояние. К вечеру Кэролин стало совсем худо.
Я понял, что у меня не хватает смелости проколоть ей горло; страх сковал мои члены, я трусил. Но когда пришли мои помощники, с которыми я должен был проводить вскрытие, мне все же удалось взять себя в руки.
Уже ночь. Я пришел к постели любимой дочери, которая дышит через небольшую трубочку.
Произошла ужасная вещь. Еще вчера я осматривал юную Катарину Эбей, а недавно вскрыл ее труп. Ее горло было перерезано. Несмотря на шок, я внимательно осмотрел все ее тело и обнаружил следы недавнего полового акта, который скорее всего был совершен уже с трупом. Не могу представить себе, кто способен на такое…»
На этом запись кончилась. Кэролин в оцепенении замолчала.
— Вот и все, — наконец прошептала она.
Все люди, собравшиеся в спальне дома Раснеров, угрюмо молчали. Элен Раснер, стоящая за спинкой отцовского кресла, заплакала.
Отрешенно глядя в окно, Эннети промолвила:
— Мама присоединилась к ним, чтобы спасти мою сестру и меня. Если бы мы обе умерли, то она, наверное, не стала бы всем этим заниматься — как Хоуп, Джоанна и Сара. Но я выжила. Óна Раби сумела убедить ее, что, пока она остается членом этой группы, моя жизнь в безопасности. Целых шестнадцать лет мы терпели этот кошмар.
Сара сидела рядом со своим мужем, ее глаза все еще были полны страха.
— Мы все так боялись за жизни детей, что были г-готовы на… все, — запинаясь, пробормотала она.
Призывая всех к тишине, Сайлес поднял руку и выступил на середину комнаты.
— Я понимаю, что вы были в панике и отчаянии. Позвольте мне заявить вам, что моя золовка преподала нам всем отличный урок. Она сумела вскрыть нарыв, не дающий покоя вашей — и моей тоже — общине. Но как могло случиться, что вы все поверили в вину Ориона Адамса?
Один из пожилых людей, чьего имени Кэролин не знала, вышел вперед.
— Это было ужасное время, можете не сомневаться. Мы были скованы страхом, с ужасом наблюдая за тем, как смерть уносит наших деток одного за другим. Так что когда Люсиль пришла к нам и рассказала, что Орион Адамс осматривал ее детей, а им всем потом стало хуже и они умерли, больше того, было обнаружено, что он выкапывал их тела… Мы поверили в то, что он убил их для того, чтобы вскрыть их тела и найти способ спасения собственной дочери. Да, это было настоящим безумием, но нам нужен был козел отпущения.
Эван неловко повернулся в кресле к своей жене, которая полулежала в постели. Взяв ее за руку, он вздохнул:
