Но ярость мешала ей говорить. К счастью, герцог, по-видимому, разделял ее неприязнь, вызванную наглым поведением мистера Уиттакера. Он поднялся из-за стола, и, когда он заговорил, его голос источал холод:
— Заходите, прошу вас, мистер Уиттакер. Леди Синтия, мы все утро пребывали из-за вас в страшном беспокойстве.
Синтия покраснела еще больше. Однако, к недовольству матери, она еще теснее прижалась к мистеру Уиттакеру, как будто искала у него защиты.
— Прошу меня простить, ваша светлость, — ответила она почтительно. — Я никого не хотела пугать.
— Где вы были, дорогая? — спросила герцогиня.
— Я была в оранжерее, — спокойно ответила Синтия.
— В оранжерее? Что вы такое говорите, черт возьми! — воскликнул мистер Эллсуорт. — Ведь это… — Он осекся, перехватив грозный взгляд мистера Уиттакера, и, смутившись, замолчал, делая вид, будто поперхнулся.
Мистер Эллсуорт был красным как рак. Негодяй! Если он не виноват, почему он так смущен? Стало быть, виноват.
Она же знает, что он виноват. Однако каким-то образом ему удалось выпутаться из ловушки, которую она так тщательно расставила. Ярость захлестнула леди Баллимер, она почувствовала, как ногти впились ей в ладони. Позеленев от злости, она повернулась к мистеру Эллсуорту.
— Прошу вас, закончите свое предложение, — прошипела она. — Вы собирались сказать, не так ли, что оранжерея — это то место, куда вы пошли, чтобы прошлой ночью встретиться с леди Синтией. Так как? — Леди Баллимер вызывающе повысила голос. — Отвечайте, сэр. Что вы можете сказать в свое оправдание?
Мистер Эллсуорт выпучил глаза.
— Я? — задохнулся он. — Встретиться с леди Синтией?
Ради Бога, мадам. Нет! — Он так отчаянно затряс головой, что его волосы, растрепавшись, упали ему на лоб. — Мне это никогда и в голову не приходило, ей-богу! Встретиться с леди Синтией! Господи помилуй! Зачем?
— Как вы смеете это отрицать? — закричала леди Баллимер в истерике. — Я вас видела.
В то же мгновение, как эти слова вылетели у нее изо рта, она поняла, что выдала себя. Помимо воли поддавшись гневу, она практически призналась, что с самого начала знала, где находится Синтия, и считала, что мистер Эллсуорт был с ней.
Наступила мертвая тишина. Все взгляды были направлены наледи Баллимер — осуждающие, клеймящие, полные ужаса. Обессиленная, она упала на стул и прижала к губам салфетку. На мгновение ей показалось, что она упадет в обморок. Как бы она хотела упасть в обморок! Это было бы таким облегчением. Но, видимо, по заказу это сделать невозможно.
Дерек Уиттакер, обнимая Синтию за талию, выступил вперед.
— Это вы меня видели, леди Баллимер, — тихо сказал он. — Это я встретился с вашей дочерью в оранжерее. А вы приняли меня за мистера Эллсуорта.
В голове у леди Баллимер все перепуталось, но она промолчала, поскольку боялась говорить: вдруг снова скажет что-нибудь ужасное? Да и что было говорить? Она не могла спросить, как мистер Уиттакер узнал, что Синтия будет в оранжерее. Неужели ему об этом сказал мистер Эллсуорт?
Леди Баллимер ничего не могла понять, но и задавать вопросы, не выдавая себя и дальше, она тоже не решалась.
Но мистер Уиттакер сам все разъяснил.
— Мы с леди Синтией, возможно, встретились бы в оранжерее всего на несколько минут. Сейчас трудно сказать, что могло бы произойти. Но когда мы попытались открыть дверь, то обнаружили, что она заперта. — Дерек медленно оглядел всех. — Кто-то нас запер.
Все взгляды снова обратились к леди Баллимер. От этих взглядов ей стало жарко. Стыд и разочарование навалились на нее с такой тяжестью, что она едва могла говорить.
— Может быть… — хрипло произнесла она, потом, сглотнув, начала снова:
— Может быть, это была случайность.
— Возможно, — согласился мистер Уиттакер, но было очевидно, что он в это не верит. — Как бы то ни было, леди Баллимер, ущерб нанесен. Ваша дочь и я провели всю ночь в оранжерее. Взаперти. Наедине.
Отчаяние овладело леди Баллимер. Синтия погибла! Ее дочь скомпрометирована, но не тем человеком! О, что же ей делать? Что она может сделать?
Она подняла умоляющий взгляд на мистера Эллсуорта, словно ожидая, что он спасет положение. Она так жаждала услышать от него эти слова, что они уже звучали у нее в ушах:
«Позвольте мне вмешаться, леди Баллимер. Леди Синтия окажет мне честь, если согласится выйти за меня замуж». Но мистер Эллсуорт смотрел на нее с отвращением. Ее вдруг охватило чувство стыда. Она вспомнила, что он видел подброшенную ему записку. Так же, как Синтия и мистер Уиттакер, он знал, что она сделала. И возможно, он понял, зачем она это сделала.
С болью в сердце она обратила свой взгляд на сэра Питера и леди Эллсуорт. Но они смотрели на нее так, словно она на их глазах превратилась в какое-то отвратительное пресмыкающееся. А они в отличие от их сына ничего не знали о тех злополучных записках. Они не подозревали о ее подлоге, направленном против их сына. Что они станут думать о ней, когда узнают всю правду? Она не могла льстить себя надеждой, что ее махинации останутся тайной. Мистер Эллсуорт, конечно же, расскажет родителям все и в деталях.
Сколько еще людей узнают о ее позоре? История слишком пикантная, чтобы люди о ней не стали сплетничать.
О, как это было ужасно! От этой истории пострадала не Синтия. Это ее репутация, а не репутация ее дочери лежит в развалинах!
Когда снова заговорил герцог, его голос был суров и холоден.
— Правильно ли я вас понял, мистер Уиттакер? Вы скомпрометировали эту невинную девушку — гостью в моем доме?
— Да, ваша светлость, — спокойно ответил мистер Уиттакер. — Хотя я и не намеревался этого делать.
Герцог встал, глядя на Дерека со злостью.
— Мне наплевать на ваши намерения, сэр, — отрезал он. — Вам придется исправить то зло, которое вы причинили. Вы попросите руки леди Синтии.
— Да, ваша светлость. — Мистер Уиттакер отпустил от себя Синтию настолько, чтобы иметь возможность поклониться. — Вы себе не можете представить, с каким огромным удовольствием.
Леди Баллимер всполошилась.
— Нет, — слабым голосом произнесла она. Ее так трясло, что было слышно, как стучат ее зубы. — Мистер Уиттакер, в… в этом н-нет необходимости, — с трудом выдавила она. Сказать больше ей не удалось.
— Как это нет необходимости? — раздраженно возразил герцог. — Господи, женщина! Взгляни на них. Более виноватой пары я еще в жизни своей не видел. Мистер Уиттакер знает правила. Он будет их соблюдать, черт побери, или я, будь он хоть трижды мой родственник, лично укажу ему на дверь.
Мистер Уиттакер приложил руку к сердцу.
— Сэр, вы меня пугаете, — торжественно заявил он. — Спешу подчиниться вашей воле. — Он обнял Синтию за талию.
