– Интересно было бы узнать, куда направляется моя драгоценная жена в столь поздний час?
Почти одновременно в воздухе повисли громкий вздох и тихое проклятие. Вздох вырвался из груди Грейс, а проклятие сорвалось с губ леди Мойры. Свет факела был не очень ярким, но и его вполне хватило на то, чтобы разглядеть, как сильно побледнели лица обеих женщин.
Леди Мойра вышла вперед.
– Эван, что тут можно сказать? Только одно – это самый лучший выход из положения.
– Мама, и это ты считаешь лучшим выходом?! Ты из лучших побуждений посылаешь мою жену на верную смерть и называешь это выходом?
Леди Мойра вся съежилась под его злым взглядом, тщетно пытаясь что-то придумать в свое оправдание.
– Эван, пусть лучше убьют меня, чем тебя, – вмешалась Грейс.
– Пока я жив, не бывать этому никогда! – проревел Эван и, громко выругавшись, скомандовал: – Слезай с лошади!
Едав ноги Грейс коснулись земли, как он схватил ее за руку и привлек к себе, словно боясь, что она улетит от него по ветру.
– Милый, я хотела как лучше. Я собиралась укрыться у моего брата.
– Как лучше, хм? Одна, ночью, в лесу?! Да через час ты бы оказалась в руках неприятеля!
– Не одна, а вместе с Гарреттом.
– Ну да, какой хороший защитник вышел бы из четырнадцатилетнего юноши. Как вы собирались пройти незамеченными мимо воинов Родерика?
– Мы собирались обогнуть его лагерь через лес.
– Ну, конечно, у Родерика не воины, а одни калеки, слепые и глухие.
Но Грейс не собиралась отступать:
– Не буду утешать твою мужскую гордость, но согласись, что у Брайана я была бы в полной безопасности. Если бы я исчезла из замка, то вместе со мной исчезла бы опасность и для всех вас.
Несмотря на всю внешнюю разумность своего поступка, в глубине он был в корне неверен и ошибочен, Эван не без злой иронии тут же не преминул указать на ее заблуждение.
– Ах, Грейс, Грейс, ты чуть было не поставила всех нас под удар. Как же наивно с твоей стороны полагать, что Родерик, едва услышав о том, что тебя нет в замке, сразу поверит, снимет осаду и уйдет со своими воинами. Нет, напротив, он непременно предпринял бы штурм, а захватив замок, беспощадно убил бы всех, кого счел нужным убить. Затем, обнаружив, что тебя действительно нет, он бросился бы за тобой в погоню.
Грейс смущенно потупила глаза:
– Прости меня, Эван. Я на самом деле что-то не подумала…
– У тебя доброе сердце, любимая, но я не вижу тут никакой твоей вины. Я знаю, кто подсказал тебя подобную нелепицу.
Леди Мойра бросила на него недовольный взгляд исподлобья.
– Я пошла на это ради тебя, сын. Для того чтобы спасти тебя, чтобы этот верзила Родерик не разрубил тебя на части.
Эван в отчаянии вскинул руки вверх:
– Боже всемогущий, но почему никто в замке не верит в то, что я могу сражаться?!
– Не надо так громко кричать на мать, Эван. Она ведь любит тебя и вместе со мной ухаживала за тобой во время болезни. Она хорошо знает, сколько сил отняла у тебя эта проклятая лихорадка.
Эван опустил руки и понурился. Сколько еще все будут только и делать, что напоминать ему о том, как он слаб, немощен и не способен держать оружие в руках? От всех этих напоминаний даже у здорового пропадет всякая сила и уверенность в себе.
– Хорошо, раз я такой слабенький, то мне следует идти спать в постель. Грейс, ты пойдешь со мной. Ты такая прыткая, что за тобой нужен глаз да глаз.
Эван посмотрел на мать, с утомленным видом прикрыл рукой лицо и промолвил:
– Одному Богу известно, как я устал от ваших фокусов. Еще немного, и у вас обеих не будет больше повода волноваться из-за моей слабости, я просто усну во время боя с Родериком, и винить в этом, кроме вас, больше будет некого.
…Эван стоял на крыльце, рядом с ним находился Алек. Они оба нетерпеливо ждали сигнала, который должен был подать отец Гарольд.
– Объявляю это место полем боя, – провозгласил отец Гарольд на весь замковый двор замка, забитый его обитателями и воинами Родерика до отказа.
Глубоко вздохнув, Эван вместе с Алеком вышел на солнце, прошел сквозь расступившуюся толпу и очутился перед площадкой, на которой должно было произойти сражение. Подняв глаза, он увидел Грейс на небольшом по размеру валу, примыкавшем к башне. По одну сторону от нее стоял монах, по другую – стражники из числа воинов Родерика. Она выглядела такой маленькой, слабой и беззащитной, что у Эвана больно защемило сердце.
– Если я погибну… – повернулся он к Алеку.
– Не говори так, ты не можешь проиграть, – отвечал друг.
– Так-то оно так, но если это случится…
– Тогда я никак не смогу защитить ее, – мрачно подытожил за него Алек. Это была горькая правда, и каждый из них понимал, что от нее никуда не деться.
– Я знаю, – промолвил Эван, выжидающе глядя на друга.
Алек понимающе кивнул:
– Обещаю тебе, ее не сожгут живьем на костре. Честное слово, я помогу ей уйти из жизни, ее кончина будет быстрой и совсем не мучительной.
– Спасибо, дружище! – Эван сжал руку в кулак, чтобы сдержать волнение. Он всегда был лидером, поэтому не любил просить кого бы то ни было об одолжении, но груз ответственности, лежавшей на нем, заставил забыть о гордости. – Что касается моей матери…
– Она слишком горда, поэтому вряд ли согласится принять от меня помощь, но я обещаю тебе, что позабочусь о ней, – твердо ответил Алек и тут же крепко схватил Эвана за руку. – Довольно нести эту слезливую дребедень! Ты настоящий боец, ты должен победить, и ты победишь!
– Ты же знаешь, что я еще не окреп после болезни, – пробормотал Эван.
– Чепуха! Сколько лет мы с тобой бились плечом к плечу. Бывало, недосыпали, недоедали, а все равно выигрывали сражения. Вдумайся и пойми, что тут нет никакой разницы.
Эван одобрительно хмыкнул. Как же он был благодарен Алеку за его поддержку, за веру в его силы! Но, что бы ни говорил Алек, разница была, и он ее чувствовал. Его нервы были напряжены до крайности, ведь речь шла не только о его жизни, но и о жизни тех, кто был ему дорог больше всего на свете. Он на самом деле не мог проиграть. Никак не мог.
Алек хлопнул его по плечу и многозначительно посмотрел в глаза.
– Хочу тебе напомнить одно, нечто очень важное. Помни – правда и справедливость на твоей стороне. Если есть Божий суд, то ты обязательно победишь, разметав в пух и прах все злые наветы Родерика на леди Грейс. Она не ведьма, и мы это точно знаем.
Да, все было именно так. Хотя Эван знал немало случаев, когда страдали невинные, а сильные, богатые и неправедные оказывались победителями. Вера в Бога, справедливость порой оказывалась пустым звуком, не имевшим ничего общего с жизненными реалиями.
Эван вышел на площадку и обнажил меч, с противоположной стороны появился Родерик. Толпа сомкнулась за их спинами, образовав сплошной круг. Однако в воздухе не раздавались веселые или злобные крики, обычно звучавшие во время подобных поединков, представляющих собой откровенное развлечение для зевак и разного сброда. Нет, обитатели замка, как и воины Родерика, вели себя тихо и сдержанно, питая уважение к хозяину замка и его жене.
