Виконт Роули снова ощутил холод и жар восторга, посетившего его ранее в бальном зале. Он медленно обошел вокруг стола. Нэт отступил, чтобы дать ему пройти.
– Я не взял с собой перчаток, Коупли, – произнес виконт, нарушив наконец тишину. – С вас хватит моей голой руки. – И тыльной" стороной ладони он хлестнул наотмашь по лицу Коупли так, что голова его мотнулась в сторону. – Назовите род оружия, время и место. Ваш секундант может обратиться к лорду Пелхэму завтра утром, чтобы обсудить детали.
Он повернулся, направляясь к двери, его друзья последовали за ним. Все расступились, чтобы дать им дорогу. Никто не собирался воспротивиться нарушению закона, которое воспоследует за вызовом. И никто не разгласит тайну, о которой, возможно, станет известно только другим джентльменам. Только джентльменам, вряд ли будут посвящены в нее женщины. Ведь это, в конце концов, касается только мужчин.
– Роули! – Голос сэра Ховарда заставил виконта на мгновение остановиться, хотя он и не обернулся. – Это будут пистолеты. Я в достаточной мере владею этим оружием и пользуюсь им не без успеха. Я убью вас с таким же удовольствием, с каким лишил невинности вашу жену, а потом и вашу невесту.
– Позор! – грозно пронеслось вслед сэру Ховарду. Виконт Роули с друзьями возвратился в зал, когда звучали последние такты кадрили. Они успели сделать свое дело.
После любовных ласк ей нужно было какое-то время, чтобы восстановить дыхание и силы, обрести способность разговаривать. Обычно Кэтрин легко соскальзывала в сон, но на этот раз она не хотела спать сразу же. Она чувствовала, что именно такие мгновения драгоценны для брака, если они намерены превратить его во что-то исполненное особого смысла для них. Между ними возникла нежность, и хотя ее рождала физическая близость, но сама по себе она имела не вполне физическую природу.
– Рекс! – Кэтрин положила голову ему на плечо, а руку – на грудь. Тело его было жарким и все еще потным после любовной игры.
– М-м-м? – Он потерся щекой о ее макушку. – Я уже задремал? Сегодня я не усыпил вас?
– Я пришла к выводу, – замурлыкала она, – что, засыпая сразу же, лишаю себя редкого удовольствия. Он хмыкнул.
– Вы быстро учитесь, – сказал он. – Кстати, я это давно заметил.
Ей нравилось, когда они начинали поддразнивать друг друга. Если двое любовников могут поддразнивать друг друга, у них появляется множество шансов облагородить отношения, а привязанность их возрастает.
– Я пригласила ваших друзей завтра к обеду, вы не возражаете? – спросила она. – Конечно, я должна была сначала посоветоваться с вами, но я предложила это лорду Хэверфорду, когда танцевала с ним. Так что дело уже сделано.
– Я поступил бы точно так же, – одобрил он ее, – но почел бы за обязанность пригласить равное количество дам. Хотя готов умереть от одной мысли, что в чем-то становлюсь похожим на Клариссу. И все же мне не хотелось бы докучать вам исключительно мужским обществом и сугубо мужской беседой.
– А мне хотелось бы знать побольше о ваших друзьях, – возразила Кэтрин, – и о том, что вы пережили вместе. Нет, я вовсе не собираюсь совать свой нос в ваши тайны или влезать в такую замечательную дружбу четырех мужчин. Я только хотела бы получше узнать вас, Рекс. О вашем детстве, о том, как вы жили – вы, Клод и Дафна. Я хочу понять, каково это – быть близнецами.
– Клод несчастлив, – проговорил вдруг Роули.
– А всегда казалось, что он доволен жизнью, – возразила Кэтрин.
– Я имею в виду последнее время, – пояснил он– Я не получал от него вестей с тех пор, как мы покинули Брудли, и все же, видите, я кое-что знаю о брате. Отчасти это и значит быть близнецами. Кэтрин какое-то время размышляла над его словами.
– И что же он знает о вас, теперешнем? – спросила она. И ей стало грустно, когда он не сразу нашелся, что ответить. Ей не хотелось, чтобы он лгал ради ее спокойствия. Но боялась услышать и правду, во всяком случае, здесь и сейчас.
– Он видел меня угрюмым и довольно ожесточенным, – спокойно сказал Роули. – Теперь, я полагаю, ему известно, что настроение мое изменилось. Теперь я доволен.
Доволен! Он мог бы употребить слово и похуже; утешила она себя.
– Кэтрин. – Он приподнял ее подбородок и нежно поцеловал в губы. – Я тоже должен научиться понимать вас. Вы слишком долго остаетесь для меня тайной. Я хочу знать о Хэрри. Это прекрасный молодой человек, И о леди Уизерфорд. Обо всех людях, которые что-то для вас значат. Я хочу понять, какой была леди Кэтрин Уинсмор. Но только не сегодня вечером. Ведь это может подождать до завтра? Боюсь, я слишком изнурен. Вы такая страстная любовница.
Его слова понравились ей. Она тоже была утомлена и почти уже спала. Однако не хотела остановиться на достигнутом. Между ними появилась некоторая сердечность, потому что они не только ласкали друг друга, но и стали искать пути к взаимной духовной близости. Нет, она должна была закрепить успех.
– Расскажите мне о мисс Эккерт, – попросила она, прижавшись лицом к его плечу.
После короткой паузы, он вздохнул. И она уже ждала вспышки его гнева.
– Хорошо, – сказал он спокойно, – все равно кто-нибудь сообщил бы вам об этом. Я сам должен был рассказать вам, и намного раньше. Я очень сожалею, Кэтрин. Все произошло в тот год, между кампанией на Пиренеях и битвой при Ватерлоо; мы обручились через месяц после того, как познакомились. Потом я ушел вместе с армией в Бельгию, а она вскоре написала мне, что разрывает помолвку. Она не вышла за... за человека, который встал между нами, но и наши отношения не восстановились. Все было кончено.
– Сэр Ховард Коупли… – произнесла она.
– Да. – Рука, обнимавшая ее, напряглась, затем вновь расслабилась.
– А он… Как это все произошло? – спросила Кэтрин.
– Точно я не знаю. Но предполагаю, что он рассчитывал на приданое большее, чем за ней действительно давали, а узнав об этом, решил, пока еще не поздно, отступить. Тогда-то я думал, что Горация была ослеплена его красотой и обаянием, не выдержала одиночества.
– Теперь вы в этом не уверены? – спросила Кэтрин.
– Я знал, что это мерзкий человек и повеса, – продолжал Роули. – Я слышал, что он запятнал репутацию и других женщин. Думаю, что и ваше имя тогда упоминалось. Однако, даже зная все это, я никогда – до самого последнего времени – не подозревал, что было что-то еще, кроме того, о чем Горация сообщила мне в письме. Она написала, что полюбила его.
– Вы думаете, это было не так? – решилась спросить Кэтрин. – Полагаете, она решила, что обязана разорвать помолвку, при этом выставив причину, которую вы бы приняли без всяких вопросов? – Она чувствовала сейчас страдания Горации Эккерт, как свои собственные.
