Эдит Лэйтон - Знатный повеса

— Понятно! — Эйвен кивнул и медленно отпустил Бриджет. Его темные брови сошлись у переносицы. — Элиза, сейчас мы поговорим, а затем ты уйдешь, уедешь отсюда так же быстро, как ты хотела спровадить Бриджет. Это было очень грубо сработано. Грубо даже для тебя.

— Я хотела сделать для тебя еще одно доброе дело, — оправдывалась Элиза. — Она сказала, что ты женился на ней. Я знала, что этого не могло быть.

Эйвен неожиданно запрокинул голову и захохотал во все горло. Веселье в такой неподходящий момент? Все были изумлены. Похоже, Эйвен не притворялся.

— Ох, Элиза, Элиза! Время тебя не берет! Ты нисколько не изменилась.

— Послушайте! — низким грубым голосом вмешалась Джилли. — Чему вы так радуетесь? Говорите прямо, жена она вам или нет? — Джилли показала палацем на Элизу. — А этот хмырь с кислой физиономией — ваш сын… — Заместив изумление товарищей Эйвена, она запнулась и добавила под конец: — …ваша светлость?

— Джилли, ты, как всегда, бьешь в самую точку! — весело заметил Эйвен. — Нет, он не мой сын. И Элиза не моя жена. Моя жена — наш общий друг, вернее, твой друг. Моя жена — Бриджет, виконтесса Синклер. Да, да, Элиза, — сказал он, вида, как та вздрогнула от его слов. — Ты не ослышалась. Пока она не графиня Синклер. И Бог даст, еще не скоро ею станет. Мой отец жив, он поправился. Полностью. Ты удивлена? Вероятно, в спешке ты забыла выяснить, умер он или нет.

Леди словно окаменела. Казалось, в ней не осталось ничего живого, кроме бегающих синих глаз.

— Да, Элиза, — сурово повторил Эйвен, — ты осталась такой, какой я тебя запомнил. Не нужно притворяться. Пойдем. Мы должны поговорить.

Он жестом велел ей пройти в гостиную. Элиза не спеша спустилась по лестнице, и утреннем платье с длинным шлейфом она напоминала королеву или невесту, шествующую среди притихших прихожан в фате.

Эйвен взял холодную руку Бриджет и хотел повести ее за Элизой, но Бриджет не двинулась, подняв на него серьезные серые глаза. Он порывисто схватил ее за руки и собрался что-то сказать, но сообразил, что Джилли и Бетси, Рейф и Драм смотрят на него.

Элиза обернулась и, заметив процессию, запротестовала:

— Это ни к чему, Эйвен! Зачем же всех посвящать в наши дела?

Он оглянулся на возглавляемое им маленькое шествие.

— Ты права, всех действительно посвящать не надо. Драм и Рейф уже и так все знают. Бриджет сам Бог велел знать. А что касается детей…

Эйвен посмотрел на Джилли, но та, не замедлила наградить его таким взглядом, что у него язык не повернулся продолжить.

— Прощу прощения, — сказал он с чуть заметной улыбкой. — Я не имел в виду тебя. Естественно, тебе в любом случае все станет известно. А вот нужно ли брать с собой малышку…

Джилли передернула плечами.

— Да она знает в десять раз больше меня!: Люди забывают, что у детей тоже есть, глаза и уши.

Эйвен добродушно улыбнулся:

— Я не сомневаюсь. Ну что ж, пусть идет вместе с нами. Почему бы и нет? В конце концов, чем больше гласности, тем меньше шансов, что подобное снова повторится.

— Я плохо представляю, — начала было Элиза, но виконт одернул ее:

— Не возмущайся! Не я: нарушил уговор. Знал лишь Рейф, потому что я доверяю ему, как самому себе. Кузен узнал только что. Ведь, кроме нескольких доверенных лиц с обеих сторон, других посвященных не было. Я держал слово, но, как оказалось, напрасно. Хранить тайну — дело неблагодарное. В руках непорядочных людей секрет может превратиться в оружие против тебя же.

— Эйвен! — вскричала Элиза. — Я ничего не делала во вред тебе!

— Возможно. Ты только хотела извлечь выгоду для себя. И почему-то при этом всегда причиняла зло другим. Странное совпадение, не правда ли?

Гости сели и тихо ждали начала разговора. Элиза с высоко поднятой головой заняла небольшое золоченое кресло у камина. Эйвен прохаживался перед ней.

Бриджет снова обратила внимание на его изнуренный вид. Его темные волосы были спутаны, сквозь загар проступала нездоровая бледность. Он был с ног до головы в дорожной пыли. Мужчина в грязных ботфортах, несвежей сорочке, со сбившимся шейным платком не имел ничего общего с тем аристократом, который подошел к ней на балу. Сейчас виконт выглядел более грозным, но и более отчаявшимся.

Однако по-прежнему поражала сила этого человека. Достаточно было ему появиться, как дом сразу заполнился людьми. Эйвен собрал их всех ради Бриджет, хотя в данный момент держался с ней словно посторонний. С той минуты как он вошел в эту комнату, он не обращал внимания ни на кого, кроме Элизы. Бриджет положила на колени крепко стиснутые руки, чтобы не протянуть их к нему. Но Эйвен ни на кого не глядел.

Бриджет посмотрела на леди Элизу. Гордая и бледная, та тоже не сводила с Эйвена блестящих синих глаз. «Разве Может его занимать какая-нибудь женщина, — с грустью подумала Бриджет, — если к нему из-за моря приехала эта сказочная принцесса? Леди, которая была замужем за ним, но не являлась его женой. Разве такое возможно?» Этого Бриджет не понимала. И вдруг сердце защемило от страха, что может выясниться какая-то неизвестная ей правда.

На фоне широкого окна четко вырисовывались силуэты двух джентльменов, приехавших вместе с Эйвеном. Мужчины молча наблюдали и ждали. Бетси и Джилли, разместившиеся вдвоем в глубоком кресле, сидели, едва дыша, боясь, как бы их не попросили удалиться.

Бриджет, одолеваемая страстным желанием, следила за Эйвеном. Она презирала себя за эту слабость. Сейчас нужно быть как никогда собранной и решительной, с холодным сердцем и ясной головой, потому что от предстоящего разговора зависело ее будущее. Однако Бриджет твердо знала одно: как бы она ни любила Эйвена, если выяснится, что любимый предал ее, она поднимется и уйдет без оглядки. Поэтому она хотела досыта наглядеться на него, если… если выяснится, что он все-таки обманул ее.

Эйвен изучал причудливый узор на персидском ковре под ногами и покачивал головой.

— Вроде все предельно ясно, — неожиданно сказал он, — и в то же время ужасно глупо. Хуже всего, что я не сумел предотвратить эту нелепую ситуацию. Впрочем, мог, если бы подумал заблаговременно. Не надо было обещать хранить эту чертову тайну! Пожалуй, единственное, в чем я ошибся… Хотя нет, — с горечью добавил он, — не совсем так. Промах, непростительный для мужчины, не относится к неопытному юноше. Я никогда не лгал тебе, — сказал он, поднимая глаза на Бриджет. — Поверь, я обманывал не тебя, а самого себя. Я дал слово хранить секрет, но забыл, что это было слово мальчика. Почему я делал это? Наверное, потому, что у меня не было выбора. Есть только один; способ сохранить секрет — это забыть его. И я забыл. Но после твоего появления вспомнил. Понимаю, это слабое оправдание, но я собирался рассказать тебе правду.