она видела, как подобным образом танцевал джигит. Гиули рассказывала ей, что это очень сложно. И лишь немногие мужчины обладали этим умением. Ибо для этого требовалось, кроме физической силы и выносливости, еще преодолевать боль. Софья побледнела, и ей стало не по себе. Она отчетливо поняла, что Амир делает это специально, чтобы показать ей, насколько он искусен и силен. Его взор уже просто обжигал. Она задрожала всем телом, дико желая убежать и не слышать возбужденных возгласов, которые раздавались со всех сторон, люди кричали о том, что Амир самый искусный не только в военном деле, но и в танцах.
Чувствуя, что более не в силах выносить молчаливый напор Амира, и невольно восхищаясь его умением, Софья старалась не отставать, желая показать, что она достойна танцевать с таким джигитом. Каждую минуту она ждала, что мужчина вот-вот остановится, и все закончится, но он словно не хотел этого и все продолжал виться вокруг нее. Софья, в волнении позабыв о наставлениях Гиули, уже открыто смотрела на него, чуть обернув голову, не в силах противостоять его напору и ощущая, что его дикий неистовый взгляд и танец словно заражают ее таким же неистовством. Она сильно напрягала руки и призывно и плавно выгибала свой стан. Она отметила, что Амир вновь спустился на ступни и начал яростно выделывать быстрые резкие движения, уже подпрыгивая на ногах. Через его сжатые зубы вырывалось срывающееся дыхание.
Девушку спасла Верико Ивлиановна, которая неожиданно появилась около них. Княгиня приблизилась с другой стороны к Амиру и начала так же призывно танцевать, нисколько не уступая в мастерстве Софье. Из уважения и почтения мужчина был вынужден переключиться на княгиню, и Софья, воспользовавшись моментом, тут же устремилась обратно к гостям. Она проворно приблизилась к Гиули и шепнула горничной на ухо:
– Уйдем отсюда, милая, быстрее!
Софья устремилась прочь, через почтительно расступившуюся толпу гостей, которые ей вслед выкрикивали хвалебные слова об ее умелом танце. Уже через несколько минут Софья укрылась на крыльце одной из веранд дворца. Только здесь, оставшись наедине с Гиули, девушка устало облокотилась о каменную колонну и облегченно выдохнула пару раз.
– Вы так умело танцевали с Георгием Петровичем, госпожа! – вдруг произнесла Гиули возбужденно. – Я же говорила, что из вас получится искусная танцовщица! А вы мне не верили.
– Не надо так говорить, Гиули, – смущенно ответила Софья, бледнея от осознания того, что вместо танца с Серго, о котором так мечтала, она почти четверть часа при всех вынуждена была танцевать с Амиром Асатиани, которому совсем не хотела показывать своего расположения.
– Вы знаете, госпожа, – тихо сказала Гиули, приблизившись к ней вплотную. – С Георгием Петровичем вы смотритесь гораздо лучше, чем с Сергеем Левановичем.
– Не говори глупостей.
– Отчего глупости? – опешила горничная. – Георгий Петрович такой мужественный, сильный, словно орел. А вы такая нежная и изящная, словно голубка. Уж больно он украшает вас своим видом. Да и черкеска его белая к вашему алому платью так подходит, что я почти весь танец не могла отвести взгляда от вас.
– Гиули, прекрати, – уже тихо возмутилась Софья, отвернувшись от горничной, боясь, что она заметит, как она смущена и бледна. – Мой жених князь Сергей Леванович, а Георгий Петрович не имел права выходить в танец со мной.
– Но вы же долго танцевали с ним.
– Я делала это, потому что помнила твои слова. Ибо боялась перед всеми показаться невежливой. И все. Я совсем не хотела этого.
Гиули чуть помолчала и тихо сказала:
– Я ни разу не видела, как Георгий Петрович танцует. А теперь увидела, что очень даже хорошо и намного лучше многих. А на носках как он умело может. Прямо настоящий джигит. Только единицы могут так. Ведь без специальной тренировки так не встать на носки. Только очень сильные мужчины могут это.
– Хватит, Гиули! – воскликнула уже нервно Софья. И горничная пораженно замолчала, впервые услышав, что Софья повысила на нее голос. – Прости, милая, – тут же извинилась та и взяла Гиули за руку. – Я погорячилась. Но ты пойми, все разговоры о Георгии Петровиче мне неприятны.
– Я и не буду о нем, если вы не хотите, госпожа, – тут же кивнула Гиули.
– Ты только мне скажи еще одно, – попросила тихо Софья. – Когда я танцевала с Сергеем Левановичем, а Георгий Петрович только вышел в танец. Он что-то грозно выкрикнул прямо в лицо князя, и тот словно испугался и отошел к гостям. Скажи, что такое сказал Георгий Петрович?
– Это местный военный клич, – объяснила Гиули. – С ним наши джигиты идут в бой.
После этого заявления горничной Софья нахмурилась и попросила Гиули пройтись с ней до открытой веранды, где виделись яркие платья женщин. Оставшийся вечер Софья провела в обществе грузинских дворянок, которые были весьма любезны и расспрашивали девушку о столице и русских нравах. Гиули выступала переводчицей между Софьей и грузинками. Однако Софья заметила, что уже сама очень много слов и фраз понимает по-грузински без перевода Гиули. И в этом тоже была заслуга ее горничной, которая постоянно учила ее местному языку.
В ту ночь Софья долго не могла уснуть.
Эта была последняя ночь перед венчанием. Завтра она должна была произнести клятву в церкви и стать женой Серго Асатиани. Но осознание того, что завтра она совершит непростительный грех, обманув всех и выйдя замуж не под своим настоящим именем, терзало девушку. Она старалась отогнать от себя эти неприятные думы, ибо знала, что от ее поведения завтра и молчания о том, кто она на самом деле, зависит жизнь ее отца и брата. Сон никак не шел к ней, и девушка, лежа в кровати в пустынной тихой спальне, прислушивалась к далеким глухим звукам музыки, доносившимся с улицы. Она ворочалась на постели, и в ее думы вдруг вклинились воспоминания и картины с прошедшего сегодня праздника, а именно о лезгинке, которую они танцевали вместе с Амиром Асатиани. Сегодня впервые с того самого страстного выяснения отношений в гостевой спальне Амир проявил свой интерес к ней.
Все это время, а именно две долгие недели, Софья старалась избегать Амира. Едва издалека завидев его высокую фигуру
