При этом Радим в упор посмотрел на Велема. Истинный смысл этого взгляда был более чем ясен. Если Велем отвергнет сватовство, поддержанное Радимом, и лишит того Ольгицы, Радим немедленно всем расскажет, кто такая на самом деле девушка под покрывалом. Вернее, расскажет о том, что нужной девушки под этим покрывалом нет уже довольно давно. Сумеет ли Станила догнать настоящую Огнедеву — неизвестно, но то, что ее родичам-обманщикам при этом не поздоровится — несомненно. Велем и все его младшие братья оказались в заложниках, и у них просто не было другого выхода.
— Я должен подумать, — ответил Велем, отводя глаза. — Спросить совета у богов.
Он видел по взглядам, устремленным на него, что отношение радимичей уже изменилось. Честь и благополучие Забериславова рода оказались в зависимости от того, получит ли свое Станила. И подданные Заберислава, что вполне естественно, встали на сторону кривичского князя. Поддержать ладожан теперь могли только жрицы… но несколько мудрых женщин — не такая уж сила против двух князей с дружинами.
* * *
Вечером к Велему подошла молодая жрица Берена и знаком позвала за собой.
— Эйти, — сказала она. — Эйти след за мне. Прие мате Радвила.
В клети, куда Берена привела Велема, кроме Радвилы, его ждали еще три жрицы: Раманта, Чадогостья и слепая Даргала. Уже стемнело, и клеть освещалась огнем в обложенном камнем очаге посреди земляного пола. При свете пламени Велем увидел Красу, сидящую на скамье, а в дальнем углу, почти в темноте, смутно вырисовывалась высокая сухощавая фигура, продолговатое лицо Одоленя и его борода с тремя белыми костяными фигурками, вплетенными в конец. Волхв сидел, держа обеими руками посох, поставленный между ног.
— Садись. — Радвила, рослая женщина с тонким лицом, еще красивым, несмотря на морщины, указала ему на скамью возле Красы. Жрица-голядка говорила по-словенски свободно, и только произношение выдавало, что этот язык ей не родной.
Велем сел, из приличия отодвинувшись от девушки, хотя ему больше хотелось к ней прижаться, почувствовать тепло ее тела, ее близость, пока можно. Он понимал, что час расставания стремительно приближается.
— Ты хотел искать совета богов, — продолжала Радвила. — Мы держали совет с матерями и с Одоленем. — Она кивнула на волхва, и тот тоже кивнул, соглашаясь. — И мы поняли, что не можем обращаться к богам перед всеми людьми. Одолень не скрыл от нас, что эта дева — не та, за кого ты ее выдаешь. Она не сестра тебе и не Огнедева. Если мы спросим богов о ней как об Огнедеве, боги раскроют перед всеми нашу неправду. Мы согласились покрывать вашу ложь, потому что отец Веледар желал этого и потому что мы видим, что этой деве и всем вашим спутникам грозит опасность. Но мы не можем обречь мечам и разорению Числомерь-гору, нашу волость и всех ее людей ради вас. Откажись от гадания, и боги промолчат, и мы все тоже промолчим. Но взамен ты должен дать согласие Станиславу. Ты привез эту деву, чтобы отдать ее вместо твоей настоящей сестры — пора сделать это. Мы и Жемен-мате больше ничем не можем вам помочь.
— Спасибо вам, матери, и спасибо Жемен-мате! — Велем встал и низко поклонился жрицам. — Вы и так много для нас сделали. Больше, чем я мог рассчитывать. Я дам согласие. Но… — Он бросил взгляд на молчащую, сжавшуюся Красу. — Но неужели вы не можете ничего сделать… для нее? Я не только перед вами, я и перед ней виноват. Но от меня ей теперь уже пользы мало.
— Мне ничего не нужно. — Краса протянула руку и вцепилась в его пальцы. — Ты меня от смерти спас. Ты мне другую жизнь дал. Я ничего больше от тебя не хочу, я сама… Уезжай сразу, как он отпустит.
Она не хотела говорить при жрицах, что любит его и будет рада даже отдать свою жизнь ради него, а Велем не хотел этого слышать, потому что мысль о ее любви делала его чувство вины еще горше. Постыдно и больно — заслониться от опасности женщиной, но вдвойне больнее, если женщина эта из-за любви сама пытается стать твоим щитом! Теперь уже Велему казалось, что средство, избранное для спасения Дивляны, ничуть не лучше того, первоначального зла. Огнедеву нельзя заменить «какой-нибудь девкой», как он поначалу собирался. Заменить Огнедеву могла только такая, что равна или почти равна ей. И эту другую Велем тоже не хотел отдавать, разве что братская заботливость в его душе сменилась на мужскую ревность.
— Мы поможем тебе, — пообещала Чадогостья, старшая из словенских жриц, крупная и полная женщина, в рогатом уборе и с множеством подвесок, изображавших голову тура с рогами. — Ты выбирал-то — не промахнулся. В этой деве есть сила. Бывает так, что благословение богов получают по наследству — как твои сестры. Случается, что человек избирает служение богам. А бывает, что боги сами избирают тебя, первым из твоего рода, и только они сами знают почему. Эта дева избрана. Ее силу еще нужно пробудить, а саму деву — научить пользоваться силой. Это мы сделаем. Бережана поедет вместе с ней и будет обучать всему тому, что должна знать княгиня и старшая жрица. Ей придется нелегко, ведь у князя Станислава уже есть старшая жрица. Но если боги привели ее на это место, значит, мы должны выполнить их волю. Это будет наша плата за их помощь.
— Я сама хочу сказать ему, — подала голос Краса. — Можно позвать его сюда?
Радвила кивнула и бросила взгляд Берене. Та вышла, направившись на поиски Станилы. Сообщить ему о том, что его искания увенчались успехом, должна была сама Огнедева. Ведь они все поговорят и разойдутся, а ей придется с ним жить!
Станила появился довольно скоро. Ничего такого сегодня не ожидая, он уже порядком выпил, но, услышав, что его зовут Жрицы и сама Огнедева, поспешно привел себя в порядок: волосы у него были мокрыми и слегка приглаженными, на груди нарядной вышитой рубахи тоже темнели пятна от воды. Войдя, он поклонился жрицам, скользнул почтительным взглядом по их лицам… а потом заметил Красу и медленно выпрямился. Он даже забыл, что ей тоже следует поклониться, но не от недостатка вежливости. Единственная девушка среди жриц могла быть только Огнедевой, и он впервые видел ее без паволоки.
Краса стояла позади очага, опустив сцепленные руки, и смотрела прямо на него. Чуры знают, чего ей стоило не отвести глаза перед этим человеком, которого у нее было столько оснований не любить и бояться. Но и он смотрел на нее с жадным любопытством и волнением, впервые видя ту, за которую готовился воевать с несколькими князьями сразу. И в этот решающий миг ничего похожего на разочарование на его лице не отразилось. Стройная девушка с длинной косой, хорошо одетая, в нарядно вышитой предсвадебной верхнице, с сияющими в отблесках пламени украшениями, выглядела невестой, достойной любого князя, а полумрак и дрожащие тени от огня скрадывали недостатки ее лица.
