— Заметив твое состояние, Антония решила принять меры предосторожности, — рассмеялся Коул. — Допускаю, что она хочет предстать перед тобой особенно красивой. Запомни, это ее первая брачная ночь!
— Я этого и не забывал.
Удивленный нетерпением Ройала, Коул спросил:
— А кого ты хочешь? Мальчика или девочку?
— Да все равно! Правда, если родится девочка, нам не придется спорить о том, как ее назвать.
— Еще не решил этого?
— Нет. Уж очень был занят приготовлениями к свадьбе.
— Наверное, тебе придется пойти на компромисс. Антония считает себя обязанной Хуану и намерена почтить его память.
— Увековечить Хуана?
— Да, в какой-то мере. У него не было своих детей.
— Да, видимо, без компромисса не обойтись. Придется подумать об этом. Может, найдется какое-то нейтральное решение…
Ройал собрался уже подниматься наверх, однако Коул напомнил ему, что нужно ждать еще целых две минуты. Но как только Мария вернулась в комнату, Ройал поспешил к Антонии. Вечер только начинался, а между тем Ройал желал одного: чтобы ночь с Антонией продлилась как можно дольше.
Войдя в комнату, он едва заметил мягкий свет и благоухание цветов. Все его внимание было сосредоточено на Антонии, все его чувства были обращены к ней. Потрясенный ее красотой, Ройал онемел.
Она стояла у кровати, и ее скромный вид резко контрастировал с соблазнительной ночной сорочкой. Лиловый шелк едва скрывал нежные очертания ее фигуры. Над глубоким вырезом вздымались полные груди. Едва Ройал посмотрел на Антонию, как соски ее набухли и стали заметны под тонким шелком. Ройал устремился к ней, раздеваясь на ходу.
Антония выглядела смущенной и взволнованной. Она говорила себе, что это глупо и смешно, вспоминала, как изощренно они занимались любовью в течение многих ночей, но это не успокаивало ее. На этот раз они проведут ночь как муж и жена. Антония опасалась, что долгий период воздержания тоже сказался на ее чувствах.
Глядя, как быстро Ройал сбрасывает с себя одежду, приближаясь к ней, она подумала, что он едва ли испытывает такие же чувства.
— Не терпится, дорогой? — спросила Антония, когда Ройал предстал перед ней нагим и крайне возбужденным.
— Да, не могу больше терпеть. А где ты взяла этот наряд?
— Купила после того, как мы пригнали скот. Я хранила его для особого случая.
Он обхватил руками лицо Антонии и коснулся ее губ.
— Очень красивая сорочка, но она будет еще привлекательней, когда окажется на полу.
Ройал жадно поцеловал Антонию, и она прильнула к нему, поняв, как истосковалась. Как долго он не целовал ее! Ройал подхватил Антонию на руки и осторожно опустил на кровать.
— Оторвавшись от ее губ, он снял с нее сорочку. Руки Ройала ласкали ее тело, и Антония видела, что он трепещет от страсти.
Ей хотелось насладиться любовной игрой, но вместе с тем она страстно желала его. Между тем Ройал оторвался от ее груди и стал спускаться все ниже. Антония содрогнулась от наслаждения, когда его губы коснулись интимного места между ее ног.
Сознание вернулось к ней только на краткий миг. Не дав ей перевести дыхание, Ройал тут же снова начал разжигать ее страсть. Она отчаянно прильнула к нему, почувствовав себя на грани экстаза. И в этот самый миг он вошел в нее. Антония обхватила его ногами, и Ройал, даже не двинувшись внутри ее, достиг апогея.
Ройал провел руками по телу Антонии, желая проверить, изменилось ли оно от беременности. Ее груди пополнели и стали еще чувствительнее. Тонкая талия, которую он так часто обвивал рукой, осталась только в его воспоминаниях. А положив руки на округлый живот, Ройал ощутил движения младенца, и сердце его сжалось от нежности.
— Какой живчик, — пробормотал он.
— О'Нил говорит, что малыш танцует ирландскую джигу, — улыбнулась Антония.
— А что, он тоже щупал? — ревниво осведомился Ройал.
— Да. Лиам любит детей. Он доктор, ты же знаешь.
— Доктор, истребляющий вредных животных?
— Конечно. Наверное, именно поэтому он всегда гак старается сохранить людям ЖИЗНЬ.
— А почему же тогда О'Нил не занимается врачебной практикой?
— Я никогда не спрашивала его. Возможно, что что-то разочаровало Лиама или у него скончался папист. Может быть еще и потому, что он ирландец. Некоторые люди плохи относятся к ирландцам. Он лечит людей, когда в этом появляется необходимость. Так было со мной после того, как я побывала у Рауля.
— А сколько ему лет?
— Двадцать семь. Скажи, ты ездил смотреть на казнь?
— Да. Я, братья и Оро — мы все были там. Видели, как повесили Генри и как отправили в тюрьму Мэрилин.
— Почему ты скрыл это от меня?
— Не хотел пробуждать дурные воспоминания.
Это было страшное время для тебя. Ты пережила ужасные мучения, хотя твои раны и оказались сравнительно легкими.
— Мне повезло, и ты появился как раз вовремя.
— Но то, чем Рауль пугал тебя… — начал Ройал и покрепче обнял Антонию.
— Угрозы не так страшны, дорогой. Вспоминая о прошлом, я думаю только о том, как счастлива.
— Ты ведь не хотела смотреть на казнь, верно?
— Нет. Я не люблю таких зрелищ. С меня хватит и того, что ты сказал.
Ройал поцеловал ее:
— Это все уже позади. Генри мертв. Рауль тоже мертв, а Мэрилин под замком.
— Замок надежный?
— Очень. Как я слышал, она не хочет, чтобы в городе много болтали о ней.
— Тебе хоть чуть-чуть жалко ее? — тихо спросила Антония.
— Нет. Можно подумать, что Мэрилин просто больная женщина, которой умело манипулировал ее отец. Но это не так. Это она крутила своим отцом. Он и умер из-за ее алчности и амбиций.
— Нет, дорогой, Генри умер потому, что не умел сказать «нет». Возможно, он был слабым человеком или желал того же, что и Мэрилин, но у него не хватало ни ума, ни смелости сделать это. И она не заставляла своего папочку убивать людей и исполнять ее планы. Нет, Генри был ее соучастником во всех делах. Не стоит считать его невиновным.
— Верно. Но было бы правильно, если бы и ее повесили.
— Но этого все-таки не сделали. А тюрьма, где она сидит, хорошо охраняется?
— Конечно. Но все это уже в прошлом, Антония! Не думай об этом. Мэрилин там и закончит свои дни.
Голос Ройала звучал уверенно, но сомнения грызли его. Он не рассказал Антонии о том, как Мэрилин, соблазнив помощника шерифа, едва не сбежала. Ему не хотелось расстраивать Антонию. Шериф предупредил тюремную администрацию насчет Мэрилин, хотя и знал, что такие люди в местах заключения не редкость. Ройал считал, что о Мэрилин больше незачем вспоминать. Однако сам никак не мог забыть взгляд, исполненный животной ненависти, который Мэрилин бросила на него.
— Ты хмуришься, дорогой? Что-то не так? — Антония разгладила его насупленные брови.
