Элли снова занялась ключами. Отложив маленькие, она выложила в ряд оставшиеся. Их было пять. Любой из них мог оказаться ключом от отеля. Все они были большие, тяжелые, с крупными неровными зубцами на бородках. Таким позавидовала бы сторожевая собака.
Один из ключей блеснул в свете лампы. Он показался ей не таким старым и тяжелым, как остальные. На колечке виднелась буква «Л». Элли задумалась, стараясь представить себе ключ от входной двери отеля. На нем тоже была буква — «Б», первая буква названия. Ни на одном ключе из шкатулки этой буквы не было.
Что Джек делал с этим множеством ключей? Ей не нравился ответ, который напрашивался сам собой: эти ключи принадлежали его бывшим возлюбленным. Джек просто забывал вернуть их, когда роман заканчивался.
Раздраженно вздохнув, Элли снова осмотрела ключи. Насколько она могла судить, ключа, которой она положила в карман пальто Джека, здесь не было. Единственный ключ, который мог выдать владельца, — это ключ с буквой «Л». Элли поднесла его поближе к лампе и повернула. На нем что-то было выгравировано.
«Луиза Доде, французский театр, 1808».
Джек и Луиза Доде? Она почти сразу отбросила эту мысль. Джек сказал бы ей о своем знакомстве с актрисой. Луиза Доде так связана с их таинственной историей, что Джек непременно об этом бы упомянул. И все равно, обнаружив ключ, Элли расстроилась.
Она рассмотрела ключ со всех сторон и поняла, что это такое. Ни один разумный человек не напишет свое имя на ключе от входной двери. Если ключ потеряется и его найдут воры, они легко могут забраться в дом. Это был памятный ключ.
Элли видела подобные ключи и раньше. Такой ключ отец вручал сыну в день совершеннолетия или какого-нибудь события. У ее отца тоже был такой ключ, подаренный дядей, когда отец с блеском окончил первый курс Оксфорда. Насколько она помнит, ключ был декоративный, нечто вроде памятной медали. Им не открыть ни одну дверь.
Как ключ Луизы мог оказаться здесь? Элли положила его в карман, намереваясь расспросить об этом Джека.
Найти ключ от входной двери отеля не удалось.
Элли вернулась мыслями к той ночи, когда она воспользовалась ключом, чтобы покинуть отель. За дверью ее ждал Милтон. С обычной щепетильностью он взял у нее из рук ключ, запер дверь и тут же вернул его. Она положила ключ в свою сумочку. Он был там, когда она вернулась в отель, но ей не пришлось воспользоваться ключом.
Могли в шкатулке оказаться ключ, который тогда был в ее атласной сумочке? Он мог попасть к ней только от Милтона… если он заменил его ключ своим. Зачем он мог это сделать?
Ее ум лихорадочно заработал. Милтон оставил ее в Пале-Рояле, чтобы, по его словам, сбить с толку кредиторов Робби. Отель «Бретой» находился в пяти минутах ходьбы. Милтон не смог бы пробраться туда, если бы не имел ее ключа. За полчаса, даже за двадцать минут он мог украсть бриллианты Доротеи и вернуться обратно. И если бы все шло по плану, то, провожая ее назад в отель, он бы снова подменил ключ. Умнее не придумаешь.
Драка в Пале-Рояле сорвала его безупречный план. Милтон не смог найти ее. Что он должен был думать?
От этих мыслей Элли приросла к полу, потом у нее вырвался дрожащий смешок. Должно быть, она лишилась разума! Ведь это Милтон, лучший друг Робби! Его волновали лишь учебники. Что он стал бы делать с бриллиантами?
Ее рука машинально сжала лежавший в кармане ключ. Элли вынула его и несколько минут пристально рассматривала. Ей казалось жутким и неестественным, что, разыскивая ключ от отеля, она обнаружила ключ Луизы Доде.
Ее рука дрожала. Элли сжала ключ, не только чтобы остановить дрожь, но чтобы взять себя в руки. Ей нужно лишь поговорить с Джеком, и тайна раскроется.
Она снова положила ключ в карман, остальные — в шкатулку, зажгла свечу и задула лампу. Колеблющиеся тени, казалось, прыгали на нее со стен. Расширившимися глазами она смотрела на свисающую с веревок одежду. Она ведет себя неразумно, сказала себе Элли. Она в своем собственном доме, главная кухарка и ее помощницы совсем рядом. Стоит ей позвать, и они сразу прибегут.
Но почему она ни звука не слышит? Где все?
Высоко подняв свечу и на каждом шагу замирая, она вышла из комнаты и пошла по коридору. Шаги ее замедлились, потом Элли остановилась и не могла заставить ноги двигаться. Под дверью одной из кухонь виднелась полоска света, но это не слишком ее подбодрило. Кухни располагались в конце длинного коридора, в котором было много дверей.
Элли подскочила на месте, когда в коридоре появилось пятно света. Кто-то вышел из кладовой. Наверное, повариха или одна из служанок. Напрягая зрение, Элли пыталась разглядеть, кто это.
— Миссис Райс, — позвала она. Ее голос был слабым и дрожащим, как у струны плохо настроенной скрипки.
Свет приблизился. Это не миссис Райс. Мужчина.
Милтон.
— Коутс сказал мне, где вас найти, — произнес он. — С вами практически невозможно остаться наедине, а нам нужно поговорить.
Ее сердце отчаянно застучало.
— Кто присматривает за Робби?
— Леди Каро. Когда я уходил, она уговаривала его поесть жидкой кашки.
Когда Милтон шагнул к ней, Элли вскрикнула:
— Не подходите!
Он остановился, склонив голову к плечу, посмотрел на нее.
— Так вы обо всем догадались? — негромко спросил он.
— Значит, это правда! — Элли это потрясло, но в то же время не удивило. — Вы украли бриллианты Доротеи!
— И это все? — рассмеялся он. — Да, я украл бриллианты. Но я уверен, что вы знаете остальное. Дорогая Элли, неужели вы не догадались? Я убил Луизу Доде.
У нее перехватило дыхание и зазвенело в ушах. Когда сердцебиение немного успокоилось, Элли покачала головой:
— Это шутка?
Брови Милтона поползли вверх, на губах зазмеилась улыбка.
— Нет, не шутка, — сказал он. — Я убил Луизу Доде.
Элли ему поверила. Того юноши, которого она знала, больше не существовало. Милтон держался с кошачьей грацией и следил за ней взглядом хищника. Ключ в ее кармане начал обретать смысл. Должно быть, Милтон воспользовался им, чтобы подменить ее ключ от отеля.
Вопрос, вертевшийся у нее голове, тихо слетел с ее губ:
— Зачем?
— Потому что я мог это сделать. Потому что я этого хотел. — Он рассмеялся, как ребенок, который сделал что-то значительное и ждал одобрения взрослых. — Вы ищете мотивы? Что я могу сказать? Представилась возможность, и я ею воспользовался.
— Вы… вы сумасшедший.
— Нет, Элли. Я умный. Даже гениальный. Но этого никто не понимает. Вы знаете, каково жить в тени глупцов, которых вечно балуют? Родственникам следовало бы лучше разбираться в людях.
Теперь в его голосе не было мягкости.
