Ознакомительная версия.
Гвинет молчала. Она была благодарна, но мороз прошел у нее по коже. Отец ее малыша, может быть, уже погиб. Сама она, по всей видимости, никогда не вернется домой.
Но у Дэниела есть защитница — королева.
Она опустилась на одно колено, взяла Елизавету за руку и произнесла:
— От всего сердца благодарю вас за подарок.
— Охотно принимаю благодарность. Мне редко встречаются люди, которые полностью честны со мной, в особенности среди тех, кто служит не мне. — Она вдруг улыбнулась: — У меня есть для вас еще один подарок, и думаю, он лучше первого.
— Не может быть подарка лучше, чем защита вашего величества, — сказала Гвинет.
Елизавету позабавил этот ответ.
— Нет, есть. Моя дорогая кузина Мария, как говорят, должна скоро родить. Она просит меня в письме, чтобы я разрешила вам приехать к ней. Я написала ей в ответ, чтобы она отпустила тех заключенных, которых сама несправедливо держит в тюрьме. — Королева понизила голос: — Мой подарок вам — время, которое вы проведете вместе с вашим сыном. Я очень настойчиво советую вам не брать его с собой в Шотландию. Вы сначала должны убедить свою королеву признать ваш брак. Вы же не хотите, чтобы этого малыша объявили незаконнорожденным?
Гвинет скрипнула зубами и наклонила голову. Все кружилось у нее перед глазами. Она вдруг поняла, что такое быть готовой с радостью умереть за другого человека. Она будет до последнего вздоха сражаться за своего сына — даже если для этого ей придется оставить его в Англии и уехать одной на север, чтобы сражаться за себя и своего мужа.
— Ваши подарки огромны, — вымолвила наконец молодая мать. — Я благодарна вам свыше всякой меры и вряд ли чем-нибудь смогу отплатить за них.
— Вашим ответным подарком, леди Гвинет, будут ваши честность и порядочность. Королевские особы, которым люди льстят днем и ночью, ценят правдивые слова. И вот что еще: на этой неделе к вам придет посмотреть на малыша еще один человек, довольно грустный и озлобленный.
— Кто же?
— Джеймс Стюарт, граф Меррей, который приехал в мою страну искать убежища. Я не могу и не хочу дать ему ни оружие, ни благословение на войну против Марии, законной государыни Шотландии, хотя сердцем я на его стороне и верю, что его дело правое.
Эти слова ворвались в сознание Гвинет как мощный удар. Джеймс Стюарт здесь. Он бежал, и его сторонники отреклись от его дела. Гвинет понимала, что теперь он не смеет вернуться в Шотландию. А Рована обвиняют в том, что он поддержал мятеж Джеймса!
— Благодарю вас, — произнесла она с трудом.
Елизавета внимательно взглянула на нее:
— Я хотела бы сказать, что все будет хорошо. Но, боюсь, я слишком много пережила, чтобы лгать. Вот что я могу вам сказать: я верю, вы всегда будете делать то, что правильно, и Бог, конечно, благословит вас.
Благословит ли их Бог?
Не доверяй правителям…
Она должна быть сильной. Она должна верить.
В конце недели к ней пришел Джеймс, слишком веселый, если учесть, что он по природе был суров и не любил открыто проявлять свои чувства. Все же он всегда был хорошим другом Рована и королевы. Как печально, что эта дружба так ужасно оборвалась!
— Когда вы в последний раз видели милорда Рована? — с тревогой спросила его Гвинет.
Джеймс поведал ей о том, как он и Рован в последний раз встретились у границы.
— Я думаю, что со временем его надежда оправдается, — заверил он молодую мать. — Ленноксы боятся его власти, но… Леди Леннокс ведь здесь? — спросил он с лукавой иронией. Потом он снова стал разглядывать малыша и наконец сказал: — Ну, он совсем крошечный. Очень хорошие волосы. Похоже, они у него от отца. — Он взглянул на Гвинет и добавил: — И в его жилах тоже течет кровь королей.
— Это-то мне и не нравится. Я ужасно боюсь за него.
— Вот как?
— Мне кажется, что дети королей всегда со страхом думают: чего могут захотеть другие королевские дети?
Джеймс взглянул на нее и ответил:
— Я бы никогда не попытался причинить вред моей сестре. Я лишь надеялся положить конец тирании ее идиота мужа и не дать его семье окончательно потерять разум, а жадным до власти баронам — уничтожить мою страну из-за этой жажды власти.
Гвинет молчала. Она спросила себя: знает ли и верит ли Мария, что ее брат никогда не причинил бы ей вред? — и вздрогнула от страха.
Она удивилась, когда Джеймс по-отцовски обнял ее рукой за плечи.
— Мария не казнит Рована, — сказал он, явно угадав ее мысли. — Вы знаете, как она относится к насилию.
— Да.
— На этот счет не беспокойтесь, — посоветовал Джеймс. — Королева вызывает вас обратно к себе. Более того, вы уже видели, что пишет вам Мария. Она попросила, чтобы вы вернулись. Вы нужны ей, чтобы внести в ее жизнь немного разума, хотя она сама не осознает этого.
— Она, должно быть, очень сердита на Рована, раз отправила его в тюрьму.
— Сначала придите к ней как подруга, только после этого вы сможете заговорить с ней о лорде Грэме.
— Я постараюсь запомнить все, что вы сказали, и все, чему я научилась, так часто бывая в вашем обществе.
Джеймс улыбнулся: он был доволен ее словами.
— Вы скоро уедете. Дай вам Бог удачи!
Гвинет поблагодарила его и заверила, что между ним и Марией тоже в конце концов наступит мир. Но на самом деле она не знала, будет ли так. И боялась.
Боялась просто потому, что в жизни тех, в ком течет королевская кровь, всегда бывает мало мирных дней.
Гвинет тихо прожила в Тауэре еще один месяц.
Все это время она словно разрывалась на части. Она не могла покинуть своего малыша, когда он еще такой крошечный, но и не смела оставаться здесь дольше, хотя в каждом известии, которое приходило из Шотландии, говорилось, что королева видится с Рованом. Мария решила отменить суд и лишь настаивала, чтобы Рован дал клятву быть целиком и полностью верным ее престолу и ее мужу-королю.
Слушая некоторые рассказы о своем муже, Гвинет втайне ругала его.
«Поклянись во всем, чего она хочет. Спаси себя!» — мысленно подсказывала она Ровану.
Но она хорошо его знала: он поступит правильно, обдуманно и правдиво. Он никогда не даст клятву, которую не собирается выполнить. Рован просто откажется присягнуть Дарнли или проклясть Джеймса Стюарта, иначе быть не может.
Наконец настал день, когда она должна была оставить сына на попечение Томаса, Энни и кормилицы.
— Вы просто красавица. У вас снова фигура как у девушки — так скоро после родов. Иногда кажется, что вы, слишком молоды, чтобы быть матерью этого прелестного малыша.
У верной служанки были на глазах слезы — признак искренней печали о том, что она не едет в Шотландию вместе со своей госпожой. Но Гвинет сказала ей, что может доверить Дэниела только его крестным родителям.
Ознакомительная версия.
