Бакстер направился к закрытой двери в конце коридора. Старый, потертый ковер, покрывавший пол, заглушал его шаги.
— Вот здесь мы точно что-нибудь обнаружим. — Он остановился напротив центральной двери.
— Почему ты так решил?
— Эта комната расположена как раз над той, где ты и твои друзья устроили свой тайный клуб.
Гамильтон с любопытством осмотрел дверь.
— Ну и что?
— Ты говоришь, ваш маг появлялся без предупреждения. Только что его не было — и через мгновение он стоит среди вас.
— Думаешь, он спускался к нам именно отсюда?
— Как я уже говорил Шарлотте, в этом доме когда-то был бордель. В таких заведениях всегда имеются потайные комнаты и скрытые отверстия для подглядывания.
— Боже милостивый! — Гамильтон смотрел на него с нескрываемым изумлением. — Неужели ты обсуждаешь подобные темы с мисс Аркендейл?
— Шарлотта — женщина разносторонних и необычных интересов, — ответил Бакстер, внимательно разглядывая дверную ручку. На ее металлической поверхности не было пыли — она поблескивала в тусклом свете свечи. Кто-то входил сюда совсем недавно.
— Если обсуждение борделей является в твоем понимании истинно светской темой для разговора, тогда мне становится ясно, почему тебе никогда особенно не везло с женщинами, Бакстер, — заметил Гамильтон, поворачивая дверную ручку. — Надо мне как следует взяться за твои манеры. — Он ухмыльнулся, открыл дверь и переступил порог.
Бакстер скорее почувствовал, чем услышал громыхание скрытых дверных механизмов.
— Гамильтон, постой.
— В чем дело? — Гамильтон взял у него свечу и шагнул вперед. Он оглянулся через плечо на Бакстера, который медлил на пороге. — Эта комната пуста, как и все остальные. Не понимаю, почему… Бакстер, дверь!
Бакстер почувствовал движение у себя над головой. Он взглянул вверх и увидел железный заслон. Словно меч, вытянутый из ножен, он стремительно опускался из отверстия в перемычке двери. Бакстер понял: как только он упадет на место, то наглухо закроет комнату.
У него была только одна секунда на раздумье — либо отступить в холл, либо присоединиться к Гамильтону.
— Черт побери. — Он пригнулся и бросился через порог.
С тяжелым скрежетом железная дверь ударилась в пол.
— О черт! — Гамильтон уставился на железную стену на месте двери. — Мы в ловушке.
Наступила зловещая тишина.
Бакстер выпрямился. Осмотревшись, он понял, что Гамильтон прав. Единственное окно закрыто железными ставнями.
— Очевидно, когда открывается дверь, срабатывает скрытый механизм, который опускает заслон, — пробормотал Бакстер. — Здорово придумано. По-видимому, хозяин этой комнаты знает, как остановить гильотину, которая грозит порубить его на кусочки, словно баранью ножку, каждый раз, как он переступает порог. Наверное, снаружи имеется скрытая ручка.
Гамильтон обернулся к нему.
— Бакстер, как ты можешь говорить об этом как о задачке, которую надо решить с помощью дедукции? Мы же заперты, как в клетке.
— Возможно, — бросил Бакстер, продолжая осматриваться.
В отличие от других помещений на этаже эта комната была обставлена роскошно: кровать, накрытая тяжелым покрывалом, огромный платяной шкаф, массивный стол и китайская ширма. Там же, у стены, имелся камин.
Бакстер принялся расхаживать взад и вперед и вдруг добавил:
— А возможно, и нет.
— Что, черт возьми, это значит? Должен заметить, Бакстер, сейчас не время для загадок.
— Дай мне подумать.
— Ты мог бы остаться в холле, — буркнул Гамильтон. — Зачем вошел сюда, когда увидел, что заслон опускается? Теперь мы оба заперты в ловушке. Если бы ты остался снаружи, то по крайней мере хотя бы один из нас был свободен.
— Тот, кто спроектировал эту комнату с сюрпризом, наверняка догадался на всякий случай оставить для себя запасной выход, — рассеянно промолвил Бакстер.
Он поднял свечу над головой и тотчас увидел на столе записку — сложенный и запечатанный листок бумаги.
— Даже если отсюда есть выход, как мы его найдем? — спросил Гамильтон. — Мы можем тут сидеть, пока не умрем от голода, никто не услышит нас сквозь эти толстенные стены.
Бакстер не отвечал. Его внимание привлекло письмо. Он подошел к столу.
— Что это? — долетел до него голос Гамильтона.
— Записка. — Бакстер поставил свечу на стол взял в руки письмо и взглянул на печать. На ней была та же загадочная эмблема алхимиков, что и в акварельном альбоме Друсиллы Гескетт, — треугольник внутри круга. — Полагаю, это от нашего шарлатана.
Гамильтон поспешно шагнул к нему.
— О чем в ней говорится?
Бакстер сломал печать и развернул листок. На странице всего одна фраза:
Тот, кого судьба обманула при рождении, должен ее изменить.
— Что это значит? — спросил Гамильтон.
— Это значит, что нас здесь ждали. — Бакстер смял листок в кулаке. — Идем. Нам надо спешить.
— Да, не хотелось бы здесь задерживаться. — Гамильтон прищурился. — А как ты собираешься выбраться отсюда? Вряд ли мы с тобой пролезем через каминную трубу.
Бакстер хотел было сказать ему, что скрытый выход, по всей вероятности, находится в платяном шкафу, и тут внезапно почувствовал знакомый запах. Он похолодел.
— Чертов фимиам, — пробормотал он. — Проклятие!
Гамильтон нахмурился.
— Да, я тоже его чувствую. — Он в ужасе оглянулся вокруг. — Но как он проник в комнату? Здесь нет жаровни для курений.
Бакстер повернулся к камину и поднял свечу. Белесый дым клубами валил из каминной трубы.
— Кто-то на крыше раздувает мехи, направляя дым прямо в комнату.
— Этот запах не похож на тот, что мы использовали во время наших встреч в клубе. Он гораздо сильнее и неприятнее. — Гамильтон закашлялся. — И очень густой. Господи, что с нами хотят сделать?
— Закрой нос и рот шейным платком. — Бакстер развязал галстук и быстро соорудил из него маску на нижнюю часть лица.
Гамильтон последовал его примеру.
Бакстер бросился к шкафу и распахнул двери.
— Здесь должен быть скрытый механизм. Твой колдун появлялся в вашей комнате прямо из шкафа.
Он ощупал одну из внутренних стенок шкафа, затем пошарил по дну.
— Запах такой удушливый. — Голос Гамильтона звучал глухо из-за платка. — Мы задохнемся насмерть.
Бакстер взглянул в его сторону. Гамильтон стоял, оцепенело уставившись на клубы дыма, вырывающиеся из камина.
— Мне нужна твоя помощь, Эшертон. — Бакстер нарочно произнес эти слова довольно резким тоном, чтобы привлечь внимание Гамильтона.
Гамильтон обернулся к нему, движения его были дергающимися, неестественными, глаза остекленели.
