Записки Ревелина из архива Иннисфалена
Как можно рассказать о жизни, которая завершилась раньше, чем началась лучшая ее часть?
Я, Ревелин из Иннисфалена, оказался сегодня бессилен складывать слова из-за своего горя.
Я даже не могу молиться – страшная беда для человека, посвятившего свою жизнь познанию и Богу. Что хорошего в вере, когда в этом бренном мире торжествует несправедливость? Что толку взывать к Всемогущему, когда он остается неизменно равнодушным к твоей молитве во спасение лучшего человека из тех, кого мне довелось встречать?
Я так надеялся, что депеша из Дублина и мои усилия, а также усилия графини принесут пользу. Но, увы, слишком поздно.
Настало время мне пойти и разделить с О'Донахью Маром его самый страшный час в жизни.
И пусть Всемогущий проявит милосердие к душе моего лорда Айдана.
– Это как называется? – потребовал объяснений Донал Ог, глядя на предмет, который Яго втащил на палубу вместе с углем.
– Ананас, – объяснил Яго. – Ананас. Сударыня, – он с преувеличенной кротостью посмотрел на графиню, – вам бы следовало посоветовать мужу быть внимательнее. Ему еще предстоит узнать немало нового на Карибских островах. Без моей помощи он просто потеряется.
Графиня одарила Донала Ога обожающей улыбкой.
– У моего мужа была тяжелая ночь. Дайте ему время прийти в себя. Мы всего день как отплыли из Ирландии. Впереди у нас еще недели плавания.
– Горе нам. – Яго покачал головой, изображая наигранное отчаяние. – Это судно утонет под тяжестью переполняющих вас чувств.
– Этот корабль не утонет, – пренебрежительно фыркнув, заявила графиня и стала рассматривать пару дельфинов, выпрыгивающих из воды рядом с бортом судна. – Этот барк построили для Московской судоходной компании. Лорд Оливер заверил меня, что он вполне надежен в море и снабжен всем необходимым на шесть месяцев вперед.
– Нам потребуется менее шести недель, чтобы достичь Сан-Хуана, если ветер останется столь же свеж, как сегодня. Эх, Сан-Хуан! Друзья мои, нас ждет новая жизнь!
По деревянным мосткам гулко прокатился звук тяжелых шагов. Все посмотрели в сторону высокой кормовой надстройки.
Там, держась за позолоченный поручень, стоял О'Донахью Map.
Возгласы приветствий разнеслись по палубе. Айдан улыбнулся, но улыбка его была безрадостной. Сердце его осталось с женщиной, которую ему пришлось покинуть.
Айдана, неожиданно для него, солдаты отконвоировали не к виселице на вершине холма, а к хорошо оснащенному кораблю, стоявшему на якорной стоянке в заливе Дингл.
Как выяснилось, благодаря Оливеру де Лэйси лорд-протектор в Дублине все же узнал имя человека, по вине которого часть налогов не дошла до короны, а была потрачена на личные нужды. За мгновение до приведения приговора в исполнение из Дублина прискакал солдат с указом лорда-наместника. Фортитьюд Броуни был снят с должности за служебное несоответствие и отослан обратно в Англию.
Но радость предводителя ирландцев была замешена на горечи потерь. Хотя Броуни и покинул Ирландию, Айдан знал, что никогда не возвратится в свои владения, никогда не вернет себе замок Росс, поскольку следующий констебль, ненавидящий ирландцев, займет место Броуни. Айдану сохранили жизнь, но вдали от Пиппы.
Знала ли она, что отменили казнь, или ее семья решила оставить ее в неведении, чтобы она думала, что он умер? Как долго он останется в ее сердце? Год? Другой? Она так молода, может быть, ей повезет и она полюбит кого-нибудь другого.
Эта мысль вонзилась ему в сердце, и он застонал от боли. Нет, он, конечно, желал ей добра. Однажды, когда боль, возможно, немного притупится, он сможет представить себе Пиппу в обществе другого мужчины, обыкновенного англичанина, который обеспечит ей безмятежную и безопасную жизнь на долгие годы.
Но сумеет ли она забыть страсть, существовавшую между ними и согревавшую их мир?
– Парус! – прокричал мальчишка с клотика. – Прямо по курсу!
Все устремились к борту. Моряки начали выбирать линь. Двухцветные флаги взметнулись с надстройки приближающегося корабля.
– Они просят нас подойти ближе, – сказал капитан, – чтобы сверить координаты.
Мрачное предчувствие охватило Айдана, но он положился на волю капитана.
– Таков закон моря, – объявил просоленный морями англичанин, и соответствующие приказы с помощью свистка были переданы на палубу. – Делаем ставки, господа. Да поможет нам Бог.
Айдан оставался на верхней палубе. Сжимая поручни, он наблюдал, как корабли сближались бортами. Он приготовился к худшему.
Яркое осеннее солнце мешало смотреть. Он заморгал, не веря своим глазам. На палубе приближающегося корабля стояла женщина и махала руками, солнце играло в ее золотых волосах.
– Пиппа!
Его крик прогремел над водой. Корабли сходились, казалось, целую вечность. Когда они подошли на расстояние швартовки, время замерло.
– Спокойно, сударь, – попросил Яго. – Нужно немного подождать, чтобы бросить сходни.
– Боже, нет у меня времени.
Он схватил веревку от нок-рея, завязал ее за кошку и бросил конец на другой корабль. Кошка зацепилась с третьей попытки. Айдан завязал петлю на веревке и прыгнул.
Зависнув у реи на миделе, ударился о щит, отскочил и снова ударился. Не обращая внимания на полученные синяки и ушибы, он вскарабкался на рею, потом спрыгнул и приземлился прямо перед Пиппой.
– Господи, ты уже здесь! – Глаза Пиппы сияли, как звезды.
Он издал победный клич и крепко обнял жену. Они поцеловались так страстно, что рядом раздался предупреждающий, смущенный кашель.
Айдан отступил на шаг и оказался лицом к лицу с улыбающимся пожилым человеком, который обнимал миниатюрную женщину, на плече которой была приколота брошь Пиппы.
– Вы лорд и леди Вимберлийские, – догадался он. – Примите мою благодарность, я обязан вам жизнью.
– Этого явно недостаточно. Наша дочь не давала нам покоя до тех пор, пока мы не доставили ее сюда, чтобы она присоединилась к вам в вашем опасном путешествии.
– Это правда, – подтвердила Пиппа, прижимаясь к его груди. – Не понимаю, как вам пришло в голову, что я стану спокойно сидеть и вышивать платочки, пока мой муж бороздит моря и океаны. – Она положила руку на широкую грудь Айдана. – Я рождена, чтобы преодолевать трудности вместе с ним.
Она бросила взгляд на идущий параллельным курсом корабль, где, стоя у борта, на них неотрывно смотрели графиня и прочие путешественники.
Тяжело вздохнув, она отошла от Айдана и на прощание поцеловала мать и отца. У всех троих текли из глаз слезы, но каждый делал вид, что этого не замечает.
– Скажите Ричарду, что я его люблю, обнимите остальных моих братьев и сестру, с которыми я так и не познакомилась, – попросила Филиппа.
