— Это несправедливо, — возмутилась Элизабет. — Это было тогда, когда я потеряла память.
— А Мартин любит Кристину? — спросил Кристофер. Элизабет замялась.
— Да, конечно, — ответила она. — Просто мужчинам трудно быть терпеливыми с детьми. И у Мартина так мало опыта в воспитании детей.
— У меня опыта еще меньше, — ответил Кристофер. — Но я люблю ее, Элизабет. Я хочу, чтобы она жила в Пенхэллоу.
— Нет, — ответила Элизабет.
— Вместе с тобой, — поправился Кристофер. — И я хочу, чтобы она носила свое настоящее имя. Она Атуэлл, а не Уорд. Так же как и ты.
— Я не захотела носить твое имя, — пояснила Элизабет задрожавшим голосом, — и не желала, чтобы оно было и у Кристины. Я хотела забыть тебя.
— Но когда она родилась, ты видела меня в каждой ее черточке, не так ли? — спросил он. — Какое несчастье, что она совершенно не похожа на тебя. Возможно, Мартин тогда любил бы ее гораздо больше, так же как и твой отец. Элизабет нахмурилась.
— Папа устроил все это, — сказала она. — И развод, и отказ от твоего имени. Он обращался с Кристиной так, словно она была его собственной дочерью.
— Но ведь она — моя дочь, — возразил Кристофер. — Леди Кристина Атуэлл. И если тебе кажется, что мне очень обидно, то это так и есть, Элизабет. Тех, кого соединил Бог, человек не может разлучить. Боюсь, я не очень-то люблю твоего отца.
— А почему ты не взял с собой ту женщину, когда уезжал? — спросила она. — Неужели тебе было легче оставить ее и ребенка?
— Да я никогда не знал ее, Элизабет, — возмутился Кристофер. — Я даже не знал ее имени. Кажется, она была из семьи Джонсонов в одной из деревень возле Пенхэллоу, как говорилось в записке, которую мне передали. Бедная женщина оказалась в трудном положении и не знала, к кому обратиться.
— Люси Фенвик, — сердито напомнила Элизабет. — Ты смог чудесно успокоить эту бедную женщину, Кристофер. Я хочу вернуться в зал, становится прохладно.
— Как это, должно быть, было ужасно для тебя, — спокойно продолжал Кристофер. — Ты была замужем всего три месяца, а тут увидела своего мужа в объятиях полураздетой женщины. А ты уже носила под сердцем моего ребенка. Я винил тебя в том, что все так вышло. Я всегда обвинял тебя в том, что ты мне не верила, что ты не поняла, что я просто не способен на такое поведение. Но возможно, моя собственная боль сделала меня слишком жестоким.
— О, Кристофер, — рассердилась Элизабет, — как ты стал гладко говорить! Раньше твои слова не были так убедительны. Ты вообще очень мало разговаривал. Но не будь таким жестоким. Не заставляй меня сомневаться сейчас, когда у меня не должно быть никаких сомнений. Не заставляй меня считать, что я напрасно потратила эти годы и лишила Кристину отца, когда в этом не было никакой необходимости. Не поступай так со мной.
— Неужели это были напрасно потраченные годы, Элизабет? Они были пустыми без меня, да? — спросил он.
— Нет, — быстро возразила она. Ее глаза заблестели от появившихся слез. — И не думай, что все эти семь лет я тосковала по тебе. Ты этого не заслуживаешь.
— А если бы я был невиновен, что тогда? — спросил он.
— Не надо, — ответила Элизабет. — Не поступай так со мной, Кристофер. Если у тебя остались хоть какие-то чувства ко мне, не делай этого. Позволь мне уйти и отыскать Манли.
— Ты боишься поверить мне, правда? — спросил он. — Ведь, поверив мне, ты поймешь, что слишком доверяла неверным советам и это привело тебя к поспешным выводам, нарушенным клятвам и впустую прожитым годам.
— Мне нужно идти ужинать, — повторила она, ее голос слегка задрожал.
— Ты верила мне всего несколько недель назад, в Пенхэллоу, — настаивал Кристофер.
— Тогда я ничего не помнила, — ответила Элизабет.
— Но ты видела меня таким, какой я есть.
— Нет! — Элизабет шагнула в сторону от балюстрады. — Я видела тебя таким, каким ты хотел, чтобы тебя видели. Я видела человека, которого не существует в действительности. Мне нужно торопиться к ужину.
Но Кристофер шагнул ей наперерез, и она уткнулась прямо в его грудь, инстинктивно приподняв руки для защиты.
— “Я никогда не перестану любить тебя”. Разве ты не помнишь, что говорила эти слова, Элизабет? Элизабет зажмурилась.
— Я говорила их человеку, которого не существует, — ответила она.
Губы Кристофера раскрылись, когда он прижал их к ее рту. Элизабет задрожала, и ее губы непроизвольно открылись ему навстречу. Она застонала, а ее руки скользнули по груди Кристофера и замерли на шее.
Если и было время, когда он ненавидел Элизабет, то оно осталось в далеком прошлом. Он влюбился в Кристину в эти несколько дней, ведь она была его дочерью. Она была их дочерью — его и Элизабет. А Элизабет он любил и будет любить всегда.
— Теперь я существую? — спросил он ее, поднимая голову после долгого и глубокого поцелуя. — Или я все еще несуществующий человек?
Элизабет посмотрела на него растерянными глазами.
— Те две недели в Пенхэллоу могут продлиться на всю нашу жизнь, — произнес он. — Кристина будет там расти, Элизабет. Может быть, появятся и другие дети. И в детской будет раздаваться их смех. Босые ноги будут шлепать по залу, оставляя песок на коврах. Мы сможем наверстать упущенное за прошлые годы.
Кристофер видел, что она кусает нижнюю губу, и погладил ее по щеке.
— Подумай об этом, — сказал он — Я буду снова и снова просить твоей руки. Я не откажусь от своего предложения.
— Я хочу пойти и найти Манли, — ответила Элизабет. — Нужно, чтобы за ужином нас видели вместе. Кристофер кивнул.
— Тебя проводить? — предложил он.
— Нет, я пойду одна.
Кристофер снова кивнул, и Элизабет быстро прошла мимо него. Он оперся о балюстраду и смотрел вниз, на освещенный фонарями сад. “Люси Фенвик”, — повторил он. Но разве возможно спустя семь лет отыскать женщину, если знаешь только ее имя? К тому же это имя могло оказаться тоже вымышленным, как и ссылка на Джонсонов в той записке. Однако ее нужно будет отыскать.
Кристофер понимал, что Элизабет может выйти замуж за него. Он чувствовал, что она колеблется, что часть ее существа готова сказать “да”, что эта часть продолжала любить его. Это почувствовалось в ее поцелуе. Но они никогда не смогут быть счастливы вместе, если она не преодолеет все сомнения, что он женился на ней по любви, а не по другой причине, что у него не было никаких связей с другими женщинами, пока они были женаты.
Люси Фенвик всегда будет тенью стоять между ними, пока Элизабет не узнает правду.
Сможет ли он вспомнить адрес, по которому его направили? Кристофер задумчиво нахмурился. Этот адрес наверняка запечатлелся в его памяти.
