– Возражаю! – тут же вставил Кларк. – Есть же у нее глаза, в конце концов! Мы постоянно возвращаемся к одному и тому же. Ваша честь, я не вижу никаких причин заставлять свидетельницу повторять свои показания.
Грейсон что-то проворчал себе под нос, как бы соглашаясь с ним. Однако Элис вовремя придержала свой темперамент. Она знала, что делала. Ощущение было невыразимо приятным и действовало на нее опьяняюще. Чувствуя, как кровь стучит у нее в висках в предвкушении успеха, она обратилась к судье:
– Ваша честь, несмотря на то, что мы уже выслушали свидетельницу, я полагаю, что, если вы дадите мне возможность продолжить, нам удастся выявить в деле новые обстоятельства.
– Но это же просто нелепо! – вскричал Кларк.
Судья внимательнее присмотрелся к ней, сдвинув темные брови:
– Я разрешаю ваш вопрос, мисс Кендалл. Но будет лучше, если вы извлечете из этого что-нибудь новое.
– Да, сэр.
Кларк снова уселся в свое кресло. Он выглядел обеспокоенным, как, впрочем, и ее отец. И не без оснований.
– Мисс Грин, – продолжала Элис, – вы собирались сообщить суду, каким образом вы определили, что у преступника были темные волосы?
– Ну… я смогла разглядеть его при свете.
– Каком свете? Луны?
– Ах нет! – Тони метнула отчаянный взгляд в сторону обвинителя. – Я ведь уже говорила вам. Прямо над местом убийства есть газовый фонарь. Я это хорошо помню.
Свидетельница, похоже, была довольна своим ответом. Однако имелась еще одна небольшая деталь, о которой Тони, судя по всему, не подозревала.
Всякий раз, находясь в злополучном переулке, Элис почему-то чувствовала себя не в своей тарелке из-за царившего там мрака. Тогда она приписала это жуткой ночи и страху перед таинственным преследователем. Бывая там днем, она видела эти злополучные фонари, один из которых действительно находился над самым местом убийства. Но сегодня утром ее вдруг осенило.
– Итак, мисс Грин, вы утверждаете, что смогли определить цвет волос убийцы благодаря газовому фонарю?
– Э-э… гм-м… да.
– А если я скажу вам, что газовый фонарь, расположенный как раз над тем самым местом, не работает – или, если быть более точной, был неисправен еще с начала апреля?
Галерка дружно ахнула, а Кларк буквально онемел от изумления. Элис между тем с еще большим рвением продолжала свой допрос:
– Помимо того, что властям нашего славного города следует принять меры для ремонта, что еще это означает, мисс Грин?
Кларк немедленно вскочил на ноги.
– Ваша честь, – заявил он, – я понятия не имею, о чем говорит адвокат, но раз уж она решила заявить такое в суде, то должна подтвердить свои слова.
Выражение лица у судьи Паркса было таким, словно он объелся кислого винограда.
– Благодарю вас, мистер Киттридж, за то, что вы напомнили мне о моих обязанностях.
Кларк в ответ даже не поморщился. Он был слишком расстроен.
– Ваша честь, – произнесла между тем Элис, – сегодня утром я получила подтверждение от городской службы газа, что фонарь, о котором идет речь, не работает. Мне только что передали официальный документ, и именно по этой причине я и просила вас о перерыве.
Она подошла к своему столу и встретилась взглядом с Лукасом. Глаза его светились гордостью – не облегчением за себя, но гордостью за нее и ее успех. Взяв папку, она вернулась к судье и положила документ ему на стол. Парке быстро пробежал глазами бумагу и перевел взгляд на Кларка:
– Похоже, фонарь действительно вышел из строя, как это следует из слов мисс Кендалл.
Кларк пролепетал в ответ что-то бессвязное.
– Вы можете продолжать, мисс Кендалл, – произнес судья, обращаясь к адвокату.
– Благодарю вас, ваша честь. Если суд согласится уделить защите еще несколько минут, не могу ли я попросить судебного пристава выключить на короткое время светильник рядом с ним?
Кларк снова вскочил с места, однако судья быстро прервал его:
– Не стоит утруждать себя, мистер Киттридж. Я готов удовлетворить просьбу защиты.
Судя по виду судьи Паркса, он сам получал от этого настоящее удовольствие.
– Берни, – произнес он, обращаясь к судебному приставу, – делайте, что вам сказано.
На глазах у всех пристав повернул выключатель до тех пор, пока свет в лампе не исчез. Несмотря на то, что в зале имелись и другие светильники, Берни оказался в тени.
– Мисс Грин, – произнесла Элис в полутьме, – будьте добры ответить суду, какого цвета волосы у пристава?
Тони пролепетала в ответ что-то не совсем внятное.
– Мисс Грин? – настаивала Элис.
– Не знаю, – пробормотала она, наконец. – Мне показалось, что темные.
– Свет, пожалуйста! – крикнула Элис.
Несколько мгновений спустя зал снова был ярко освещен, и все присутствующие смогли убедиться, что волосы у судебного пристава отнюдь не темные, а скорее белокурые.
– Мисс Грин, – продолжала Элис неумолимо, – вы по-прежнему уверены, что у человека, убившего Люсиль Руж, были темные волосы?
Тони в отчаянии повернулась к Кларку. Элис тоже повернулась в его сторону, словно поощряя помощника окружного прокурора сделать хотя бы малейший жест.
– Прошу вас отвечать на мой вопрос, мисс Грин, – произнесла она, – без посторонней помощи.
– Да… то есть нет… то есть я хотела сказать, да. Ох, я не знаю!
Элис поспешила воспользоваться своим преимуществом:
– Мисс Грин, вы вообще успели заметить цвет волос нападавшего, или представитель обвинения сказал вам, будто они были темными?
– Что за глупости! – выкрикнул Кларк, буквально сорвавшись с места.
– Это что, возражение, мистер Киттридж? – осведомился судья, приподняв брови.
– Да, сэр, – ответил Кларк, кипя гневом.
– Возражение отклоняется. Я сам хотел бы услышать ответ на этот вопрос. От моего внимания не ускользнуло то обстоятельство, что свидетельница проявляет к вам слишком большой интерес. Или она имеет виды на вас лично, мистер Киттридж…
Кларк сделал удивленные глаза.
– …Или же она смотрит на вас по совсем иной причине, – закончил Парке тоном мрачного предостережения.
Элис подошла поближе к месту для дачи показаний и наклонилась к Тони, всячески стараясь выказать свое сочувствие этой женщине, ставшей жертвой мужских прихотей и судебной системы, о которой не имела ни малейшего понятия.
– Мисс Грин, вы действительно видели Лукаса Хоторна в переулке в ту самую ночь, когда была убита Люсиль Руж?
– Нет… то есть да. Мне говорили, что это был он! Зачем им лгать?
Зал взорвался возбужденными криками, Тони разрыдалась, а судья Парке напрасно стучал своим молотком. И посреди всей этой суматохи Элис увидела, как ее отец, поднявшись с места, направился по проходу между рядами кресел к выходу и его широкая спина исчезла за массивными дубовыми дверями.
