— Ну, в этом случае я тебя поцелую. Она с опаской смотрела на разделявшую их шахматную доску.
— Ты действительно этого хочешь?
— Чего хочу? Поцеловать тебя?
Она кивнула, не поднимая на него глаз.
— Давай скажем так: я буду терпеть твои поцелуи, а ты — мои. Согласна?
— Я… Очень хорошо. Грэлэм сделал ход и забрал ее коня. Откинувшись назад, он наблюдал за сменой выражений на ее лице.
— Ну, жена? — поддразнил он.
— Это был не очень разумный ход, — сказала она смущенно, — ты потеряешь и слона, и пешку.
— Я готов терпеть последствия, — ответил Грэлэм, похлопывая себя по бедру. — Давай-ка плати штраф, Кассия.
Кассия неуверенно встала, смущенная тем, что ей и в самом деле хотелось поцеловать его. На мгновение она остановилась, потом позволила мужу привлечь ее к себе. Она плотно зажмурила глаза и сжала губы. Почувствовав, что его большие руки свободно лежат на ее талии, Кассия медленно наклонилась и клюнула мужа в губы.
— Это, миледи жена, — заметил Грэлэм, и она увидела искорки смеха в его темных глазах, — едва, ли можно назвать поцелуем. Сделай еще одну попытку.
Кассия нервно провела языком по нижней губе.
— Я думаю, — сказала она, — что игра может продолжаться еще очень долго.
— Да, — тихонько ответил он.
Чувствуя настроение мужа, Кассия заглянула глубоко в его глаза.
Ей хотелось спросить, почему он так добр к ней. Может быть, он наконец поверил, что она не крала ожерелья и не пыталась бежать от него? Кассия слегка приоткрыла рот и склонилась над ним. Грэлэм позволил ей поцеловать себя. Руки его по-прежнему свободно лежали на ее талии. Он почувствовал прикосновение ее груди к своему телу и попытался угадать, чувствует ли она его возбуждение, когда прикасается к нему.
Когда их поцелуй прервался, Грэлэм заметил, что Кассия дышит гораздо чаще, чем обычно, однако не сделал попытки продлить поцелуй, а только улыбнулся ей,
— Думаю, наука идет тебе впрок. Он почувствовал, как Кассия снова потянулась к нему, и тотчас же крепче сжал ее талию.
— Вперед, жена. Думаю, теперь твой ход. Кассия ощутила легкое головокружение. Она вернулась на стул, стараясь сосредоточиться на игре.
Постепенно голова ее прояснилась, и она улыбнулась плутоватой улыбкой, отчего на щеках обозначились глубокие ямочки.
— Ваш ход, милорд!
— Может быть, игра и не будет столь уж долгой, — сказал Грэлэм.
Она не взяла его слона, а только передвинула свою пешку на другую клетку. Не задумываясь он взял пешку и тем самым обрек себя на шах.
Не сказав ни слова, рыцарь только похлопал себя по бедру.
Когда Кассия снова оказалась на его коленях, она отчего-то подумала, слышит ли он, как стучит ее сердце. Пошевелившись, она почувствовала, как его мускулы напряглись под ней. Она вспыхнула и потупилась.
— Не понимаю, что со мной, — прошептала Кассия.
— Сейчас узнаем, — ответил Грэлэм и снял ее с колен. Наконец она все-таки взяла одну из его фигур. Потом подняла голову.
— Не думаю, что смогу удержать вас на коленях, милорд. Она выглядела такой взволнованной, что рыцарь с трудом удержался от смеха.
— Тогда, вероятно, тебе следует подойти сюда. Когда она снова оказалась сидящей у него на коленях, он нежно сказал:
— Помни, жена, сейчас мой черед целовать. Ты не должна ни ласкать меня, ни ерзать.
— Но я не делала этого! — начала Кассия, и тут ее речь была прервана его поцелуем.
Она почувствовала на затылке его руку, тотчас же заблудившуюся в волосах, и он притянул ее голову ближе к себе. Очень медленно рыцарь переместил руки на ее грудь, и, к его полному восторгу, она едва слышно застонала, когда он прикрыл их ладонями, а спина ее при этом выгнулась. Он тотчас же выпустил ее.
Никогда, подумал Грэлэм, несколько смущенный сам, никогда не видел он выражения такого разочарования на женском лице. Женщина, подумал он. Да, сегодня ночью он сделает ее женщиной. Лорд Грэлэм наблюдал, как его жена нетвердой походкой направилась к своему стулу, и думал, что, возможно, она не выдержит до конца игры.
Ощущение реальности постепенно возвращалось к Кассии, и она попыталась сосредоточить свое внимание на шахматной доске. Грэлэм с болью вспомнил, какой доверчивой и открытой она была до того, как он совершил над ней насилие. Признается ли жена ему во всем откровенно, если он снова завоюет ее доверие? Ему хотелось, чтобы Кассия сама попросила его заняться с ней любовью. Он стиснул зубы, и следующий его поцелуй был кратким и бесстрастным.
Через четверть часа Кассия потеряла все свои фигуры, кроме короля и двух пешек.
— Волнующая игра, — подвел итог Грэлэм. — Я устал, — продолжал он, поднимаясь и потягиваясь, — и хочу в постель.
Грэлэм заметил, что жена бросила на него пугливый взгляд, но не обратил на это внимания.
— Если, конечно, ты не хочешь сыграть еще одну партию…
— Нет, — торопливо возразила она, нервно одергивая складки платья.
— Последний поцелуй для победителя, жена. Иди сюда. Кассия медленно подошла к нему, не опуская глаз, не отрывая взгляда от его лица. Рыцарь нежно прижал ее к себе, наклонился и легко коснулся ее губ. И губы ее раскрылись навстречу его поцелую сами, без понукания с его стороны. Против воли и вопреки его намерениям руки его погладили ее по спине и спустились ниже, к ягодицам. Он привлекал ее к себе ближе и ближе, пока наконец ее живот не коснулся его отвердевшего мужского естества.
Уже без колебаний она обвила его шею руками. Теперь ею владели только чувства. И ей хотелось почувствовать больше, много больше.
— Пожалуйста, — прошептала она.
— Что? — спросил он, крепче прижимая ее к себе и лаская ее бедра.
— Я…я не знаю… — Голос её дрожал и прерывался.
— А если я дам тебе то, чего ты хочешь, ты в конце концов скажешь мне правду?
Она смотрела на него непонимающе пустым взглядом, потом лицо ее залилось румянцем, руки упали.
Если бы Грэлэм мог ударить, избить себя, он бы это сделал. Теперь она была оцепеневшей, холодной, замкнутой.
— Идем в постель, — сказал он грубо и отвернулся.
Рыцарь лежал на спине, глядя в темноту, и слушал ее захлебывающиеся рыдания, представляя, как она сунула кулачок в рот, пытаясь заглушить их. Слушал и слушал до тех пор, пока был в силах выносить эту пытку.
— Кассия, — сказал он нежно, — иди сюда. Я ведь обещал, что не причиню тебе боли.
Он терпеливо дождался, пока она, перекатившись на бок, не оказалась рядом с ним, обнял ее и притянул к себе, чувствуя влажное прикосновение ее щек к своей груди.
Теперь рыдания ее почти прекратились, и Грэлэм осторожно погладил ее по спине.
— Я больше ничего не скажу об этом, — пообещал он наконец.
