— Так вот почему понесла Голуба! — поняла наездница.
Уже останавливаясь, Голуба поднесла ее к группе незнакомых мужчин.
— Миледи! — с ухмылкой поздоровался морщинистый всадник в ярко-зеленой, с пером шляпе и склонился в поклоне, насколько это было возможно сделать в седле. Радмила увидела оскал его желтых редких зубов, который должен был обозначать улыбку. Один из чужаков спешился и схватил ее лошадь под уздцы. Другие всадники перекрыли дорогу вставшей на дыбы кобыле. Человек в зеленой шляпе вытащил из седельной сумки сложенный сверток материи и, не спеша, развернул его. Радмила с ужасом увидела, что это был мешок.
— Прошу, миледи! — с издевкой сказал он и быстро накинул его на голову молодой женщины.
Прежде чем та успела опомниться, крепкие руки обхватили ее и засунули в мешок, крепко обвязав веревкой. Она ощутила, что ее кинули на круп другого коня и поскакали прямо через чащу. Ветви хлестали молодую женщину по спине и бокам. Рядом слышалось возмущенное ржанье Голубы. Наверное, ее вели на поводу. Радмила напрягалась изо всех сил, стараясь понять, куда ее везут, и старалась запомнить дорогу. Но рельеф местности был незнаком ей. Конь то бежал густым лесом, то взбирался кручей, то шел по какому-то ручью — слышно было журчание воды.
Неизвестные всадники громко смеялись и хрипло переговаривались на английском языке. Хотя женщина и уже немного понимать язык, но быстрый, скомканный разговор похитителей разбирала с трудом. Только поняла одно слово — Тагель. Она вспомнила, что так назывался замок в соседнем графстве.
Радмила тщетно прислушивалась — звуков погони слышно не было. Похитители переговаривались спокойно, без страха быть настигнутыми рыцарями.
— Где же мужчины? — волновалась Радмила, — ну зачем они не разрешили женщинам сопровождать их!
Похоже, уже стемнело. Радмила почувствовала, что ее сняли с коня и, перекинув через плечо, понесли куда-то. Запахло сыростью. Звуки шагов гулко отдавались в каких-то сводах, потом послышалось, как плюхает вода под ногами ее похитителей. Потом ее понесли вверх по ступеням, скрипнула дверь, и она резко полетела на что-то мягкое.
— Поаккуратней, Орсо! Это все же леди! — раздался повелительный голос, и Радмилу стали развязывать.
Свет свечей и факелов поначалу ослепил ее. Она увидела лишь лицо графа Нориса. Его было не узнать. Такое учтивое на пиру, его аристократическое лицо оскалилось в хищной улыбке.
— С прибытием, прекрасная леди фон Эйнштайн! — темные глаза сладострастно блеснули.
— Вы ответите перед моим мужем за свою выходку! — гневно ответила Радмила, одергивая задравшееся платье.
— Вашему немцу не удастся наводить здесь свои порядки! — сказал Норис. — Здесь Дорсет, а не Бавария! Придется ему поискать себе другую жену. А вы, после того как вами попользуется мой друг Армель, пополните мою коллекцию. Вам понравится, — добавил он и многозначительно тронул себя за пах.
— А пока леди должна отдохнуть, — он повернулся к слугам.
— И привести себя в порядок, — уже Радмиле добавил он, жадно заглядывая в разорванный лиф.
Англия, графство Дорсет, 1243 год
Издали ночной лес выглядел как звездное небо. Сотни факелов мелькали между деревьями, вся округа наполнилась криками людей и лаем собак.
— Ищут русскую княжну, — сказала пожилая женщина своей подруге. — Ее лошадь понесла на охоте, и она пропала.
— Наш лес не такой уж и большой, — отвечала ее собеседница, — там ребенок, и то не заблудится…
— Говорят, ее похитили, ведь она очень красива!
— Это будет вернее, — согласилась вторая.
К рассвету Ульрих совсем устал.
Кажется, он сам прощупал каждый дюйм леса. Радмила пропала. Где она сейчас? Кто посмел поднять руку на его любовь? Где искать ее следы?
— Среди местных егерей, оказывается, есть хорошие следопыты, — сказал Гарет, — они нашли свежие следы…
Ульрих встрепенулся.
— Шесть коней прошло от большой просеки к ручью, — продолжил англичанин, — затем следы теряются.
— Мы пройдем весь ручей, вплоть до Ла Манша, но найдем то место, где они вышли, — воскликнул Ульрих.
— Двое слуг графа Нориса Осборна исчезли из сопровождения дам, — вмешался Георг.
— Да и сам граф как-то поспешно покинул пикник, — задумчиво добавил Бруно.
— Я не удивлюсь, если это его рук дело, — согласился Гарет, — уж больно он был внимателен к миледи на пиру. А он известный распутник. И все сходит ему с рук, поскольку он в большой чести у наших соседей-храмовников. И Генрих его не трогает, не хочет портить отношения с орденом Святого Храма.
В отчаянии Ульрих пришпорил коня и поскакал в сторону ручья. Друзья последовали за ним.
— Господин! — кричал с берега один из егерей, — следы уводят в самую чащу. И там теряются.
Ульрих подъехал к следопытам.
— Мы прочесали всю чащу, — говорили они наперебой, — оттуда лошади не выходили, как под землю канули.
— Может, и вправду под землю ушли, — задумчиво произнес Гарет.
— Час от часу не легче, — отвечал Ульрих, и пришпорив коня крикнул, — едем в замок к графу. Я совершенно уверен, что без него здесь не обошлось!
Две громадные башни, установленные на входе в замок Тагель мрачно нависали над головами четырех рыцарей. Ульрих, Георг, Бруно и Гарет терпеливо дожидались, пока к ногам их коней опустится скрипучий подъемный мост.
— Чем обязан? — криво улыбнулся граф Норис, приглашая рыцарей пройти в центральный зал замка. Наступила пауза. Четверо друзей молча стояли, не приняв предложение графа присесть.
— Моя жена пропала, — наконец начал Ульрих.
— Наслышан, наслышан, — развел руками граф Норис, — но…ничем не могу помочь.
Ульрих с ненавистью смотрел прямо в наглое бледное лицо.
— Возможно, граф, вы обладаете хоть какой-нибудь информацией, — продолжил за него Бруно.
— Скорблю, но ничем не могу быть полезен, — улыбнулся Норис, — тем более, что срочные дела потребовали моего преждевременного отбытия с охоты.
В это время Ульрих услышал, как заржала лошадь
— Это Голуба! — воскликнул он. — Она услышала голос Лотаря и откликнулась!
Граф застыл в напряжении.
— Мы должны осмотреть ваши конюшни, граф, — холодно проговорил Гарет.
— Господа, — опомнился от минутного замешательства Норис, — вы в своем уме? Учинить обыск в моем замке? Если для вас слово дворянина ничего не значит, прошу вас покинуть мой замок!
Руки четырех рыцарей почти одновременно легли на рукояти мечей.
— Стража! — громко вскричал граф, и голос его отдался под сводами зала.
