Филиппа. Она должна сдержаться ради Филиппы.
– Вы так и не сказали нам, зачем вы здесь?
– Ах да. А ну-ка, парень, помоги мне снять доспехи. – Эдгар приблизился, чтобы помочь ему. – Мне захотелось попутешествовать, и я с моим отрядом оказался в Джордж Кроссе. Там я обнаружил очень интересные вещи. Сэр Уолтер в постели, избитый до полусмерти, давал указания молодому человеку… как бишь его зовут?
– Хью, – сказал Дэвид.
– Хью, – повторил Осберн. – Так вот, сэр Уолтер наставлял Хью, как управлять замком. Мне показалось странным, что леди Элисон оставила самое ценное свое владение на руках юнца и инвалида.
– Это было мое решение, – сказал Дэвид. – Я посылал туда четырех гонцов, и столько же прибыли оттуда. Мне сообщили, что там все в порядке. А разве не так?
– Ваше решение? Ну да, разумеется. Это было мудрое решение, особенно потому, что оно дало вам возможность вернуться в Рэдклифф.
– Так в Джордж Кроссе все в порядке? – настаивал Дэвид.
– Да. Мне подали там чудесные кушанья. – Осберн оглядел стол. Хотя они гостей и не ждали, Элисон всегда заботилась о том, чтобы было что подать на стол. – Сэр Уолтер все еще не в состоянии ни сидеть, ни есть, но Хью составил мне компанию и немало меня развлек.
Элисон понравилась эта похвала.
– Таким, как Хью, приемные родители вправе гордиться.
– Да. Он рассказал мне, что вы поженились, и о всех невероятных слухах, сопровождавших известие о поспешной свадьбе.
Он взглянул с намеком на талию Элисон.
– Вас можно поздравить, сэр Дэвид?
– А разве не принято поздравлять новобрачных?
Осберн принял этот упрек с улыбкой.
– Совершенно справедливо.
Его рыцари и сквайр вошли вместе с Гаем. Управляющий Дэвида казался чем-то недовольным. Он сразу же подошел к Дэвиду. Гай говорил тихо, но Элисон услышала.
– Сукины дети. Ведут себя здесь как хозяева.
Осберн, наверно, тоже услышал, но ничем не дал понять, что оскорбился.
– Гай Арчер, не так ли?
– Милорд герцог. – Гай сдержанно поклонился. – Я польщен, что вы помните меня.
– Я никогда не забываю славного воина, а также и того, кто отказался от службы у меня.
Гай еще больше вырос во мнении Элисон.
– Я никогда не уйду от сэра Дэвида. – Возня привлекла внимание Гая. – Эй, никаких драк здесь!
Роджер и Айво схватились. Гай выругался и начал расталкивать столпившихся вокруг любопытных. Но прежде чем он успел добраться до дерущихся, Айво сбил Роджера с ног ударом в лицо.
Осберн хмыкнул.
– Болван! – Он подошел к Роджеру и пнул его ногой в ребра. – Эй, вы! – обратился он к своим рыцарям. – Стащите его в конюшню. Пусть дрыхнет там с лошадьми. А вы все помните, что мы здесь гости, и говорите уважительно с хозяйскими людьми.
Рыцари повиновались беспрекословно. Элисон поняла, что у Осберна был план. Люди в Рэдклиффе были простодушные и не искушенные в хитростях. Если рыцари Осберна будут вести себя вежливо и служанки разболтаются с новыми знакомыми, они могут рассказать о данных им указаниях следить за посторонними. Элисон тщательно скрывала свои тайны, но часть их, по крайней мере, была известна слишком многим. Как можно было ожидать, что они будут молчать, особенно если им не понять весь ужас жизни Филиппы?
– Прошу вас на почетное место, милорд. – Элисон указала на прибор с солонкой. Осберн принял ее предложение как должное.
– Папа?
Услышав голос Бертрады, Элисон чуть не потеряла самообладание. Что скажет Осберн при виде ее странной одежды и наблюдая ее необычное поведение? Как он станет над ней издеваться?
Сэр Дэвид улыбнулся.
– Бертрада, какой у тебя прелестный вид!
Девочка подошла к отцу, и он ласково взял ее за руку. Элисон быстро взглянула на нее. Потом она посмотрела еще раз, подольше, и у нее отлегло от сердца.
Бертрада умылась. Она причесала свои волосы. На ней было платье. Она выглядела как подобает девочке, и она усмехнулась Элисон точь-в-точь, как это делал ее отец в самом проказливом настроении.
Элисон слабо улыбнулась ей в ответ, а потом заметила леди Эдлин, стоявшую позади. Это она помогла девочке, догадалась Элисон. Леди Эдлин улыбнулась в ответ на ее благодарный взгляд.
– У вас дочь, сэр Дэвид! Как мило! – радушно сказал Осберн.
От нескрываемого удовольствия в его тоне у Элисон внутри все сжалось, а у Дэвида исчезла улыбка.
Бертрада зорко взглянула на Осберна, сделала реверанс и села на свое место между леди Эдлин и Гаем.
Больше Осберн не обращал на нее внимания, но Элисон знала, что он о ней не забыл.
Слуги внесли еду, уселись сами, и обед начался в самой дружеской обстановке.
Дружелюбие было напускным. Элисон следила, не покажется ли Филиппа. Осберн наблюдал за Элисон. Давид сохранял выражение спокойной самоуверенности.
Когда первый голод был утолен, Осберн завел разговор, как будто бы ни о чем, но у него, очевидно, была своя цель.
– Хью рассказал мне о тех, кто отправился с вами в Рэдклифф. Он очень высокого мнения о ваших телохранителях, леди Элисон, а также о вашем сквайре. Как его зовут?
– Эдгар, – сдержанно сказал Дэвид. – Его зовут Эдгар.
– Это парень, который помогал мне раздеться? – Он указал на Эдгара, подносившего большое блюдо с нарезанным мясом. – Этот? Славный мальчик. – В этот момент его собственный сквайр подставил Эдгару ножку. Осберн усмехнулся. – Но неуклюжий.
Эдгар встал, положил мясо на блюдо и, обернувшись, хватил чужого сквайра блюдом по ноге. Блюдо ударилось о кость с серебряным звоном, куски мяса вывалились сквайру на колени.
– Недостаток грации он возмещает хитростью, – сказал Осберну довольный Дэвид, когда оба подростка, сцепившись, покатились по полу. – Я требую от своих сквайров этого качества.
– Восхитительное качество.
Осберн, казалось, говорил искренне, хотя его сквайр стонал и корчился от боли. Этот человек, обладавший властью, богатством, у которого не было необходимости прибегать к хитрости, восхищался ею в других. Ему нравилось, когда его пытались обхитрить, и ему доставляло удовольствие подавлять попытки повлиять на него. Осберн видел в окружающих не более чем презренных клопов, ползущих к нему за пищей и в то же время боящихся быть раздавленными.
Элисон сделала знак слугам. Они помогли Эдгару убрать разбросанное мясо.
– Почему не отдать его собакам?
– Моя мама не разрешает кормить собак со стола, – вежливо сказала Бертрада. – Она говорит, что в порядочном обществе так не делают.
– Вот как? – уныло протянул Осберн. – А тебе нравятся порядки твоей новой мамы?
Бертрада бросила на него самоуверенный взгляд избалованного ребенка.
– Не все. Но папа говорит, что мы будем угождать ей, пока она о них не забудет.
