Дженнифер Эшли - Пенелопа и прекрасный принц

– Не ты, – прошептал Александр, глядя на Пенелопу невидящими глазами. – Она.

Пенелопа стиснула его руку.

– Я не дам вам умереть.

К Пенелопе подошел Саша.

– Она – настоящая принцесса, – склонился он к лежащему Александру. – Она может вас вылечить.

Александр насмешливо улыбнулся, хотя было ясно, что он ничего уже не видит.

– Я не уверен.

– Принесите мне воды, губку и бинты, – скомандовала Пенелопа. – И травы: лаванду и ромашку.

Петри с беспокойством взглянул на Деймиена.

– Это смертельно, ваше высочество. У него разорван желудок.

– Неси, – резко бросила Пенелопа.

Петри вскочил на ноги и кинулся из зала.

Деймиен помог жене сдвинуть китель, рубашку и разорванный пояс лосин. Пенелопа приложила руки к кровавой каше, в которую превратился живот герцога. Кровь толчками лилась прямо ей на пальцы, она чувствовала неровное биение его сердца. Она понятия не имела, что нужно делать, просто чувствовала, что должна справиться.

Пенелопа прикрыла глаза, позволила мыслям рассеяться. На их место явилась успокаивающая тьма. И вот у нее перед глазами возникла картина – не его кости и мускулы, а неразбериха крестиков и черточек, которые надо было разместить в определенном порядке. Складывая их в уме, Пенелопа испытывала неподдельное удовольствие – перечеркнуть одно другим, соединить ту линию с этой. Все распуталось, все стало на место. Законченная картина заставила ее улыбнуться. Она почувствовала удивительную легкость во всем теле.

Александр резко вдохнул. Пенелопа раскрыла глаза.

Герцог не отрываясь смотрел на нее ясным, осмысленным взглядом. На его лице отражалось недоверчивое изумление, но щеки уже вернули себе прежний цвет, дыхание и сердцебиение выровнялись. Все раны на его теле подсохли и затянулись. Одни только темные пятна свидетельствовали, что он вообще был ранен.

Петри стоял рядом с Пенелопой. В руках у него был кувшин, с которого звонко падали капли воды. Эган с открытым ртом заглядывал через плечо Деймиена. Сам Деймиен смотрел на жену с удивлением, за которым угадывались любовь и гордость.

– Видите? – воскликнул Саша так, словно не случилось ничего особенного. – Я же говорил, она – настоящая принцесса'

Королевскую свадьбу назначили через неделю. Когда герцогине, ответственной за протокол, сообщили эту новость, с ней сделалась истерика.

– Через неделю?! Я не могу устроить королевскую свадьбу через неделю! Банкет, приглашения…

Деймиен успокоил ее, сказав, что хотя свадьба и будет простой, коронацию герцогиня сможет готовить много месяцев и она станет самым пышным событием во всей истории Нвенгарии.

Качая головой, герцогиня удалилась. С нею ушел и помрачневший Саша, который наверняка станет ей объяснять, что Деймиен несколько эксцентричен.

Оставался вопрос, что делать с Александром. Деймиен поместил великого герцога под домашний арест – никаких темниц, угрюмо заявил он. Однако надо было что-то решать. Через неделю Деймиен приказал стражникам, выбранным Петри из новой дворцовой гвардии, доставить Александра в маленький рабочий кабинет принца.

Александр сидел в удобном кресле лицом к лицу с Деймиеном. Деймиен выбрал эту комнату потому, что здесь было меньше всего позолоты, мрамора, драпировок и резной мебели. Она выглядела как большой кабинет в простом деревенском доме, а Деймиену как раз хотелось простоты.

Сложив пальцы домиком, Александр ждал, пока Деймиен вынесет свой приговор. Лицо его казалось совершенно спокойным, словно он всего-навсего ждал исхода скачек, которыми лишь мельком заинтересовался.

Деймиен начал без всяких околичностей:

– Знаешь ли, я думаю, твои реформы вполне разумны. Я просмотрел все твои записи и схемы. В них есть смысл, особенно если учесть, что Нвенгарии придется соревноваться с остальной Европой в промышленности и в то же время не дать себя проглотить более крупным рыбам.

– Приятно услышать, что ты одобряешь, – с некоторым сарказмом отвечал Александр.

– Более чем одобряю. Я собираюсь их утвердить. Они соответствуют моим собственным представлениям. Однако твой проект преобразования правительства не пойдет.

– Тем не менее, перестройка нужна. Наша система устарела уже через сто лет после того, как ее ввели.

– Возможно, – согласился Деймиен. – Она неразумна и делит власть слишком непропорционально, но придется потерпеть. Единственный способ провести полную перестройку – это навязать ее народу, если понадобится, силой. На это я не пойду. Лучше постепенные перемены. Я созвал совет магов.

– Слышал. – Глаза Александра потемнели от гнева. – Большинство из них были лояльны по отношению к твоему отцу, и теперь будут сопротивляться всем твоим нововведениям.

– Знаю.

– В герцогском совете у тебя тоже много врагов. Я им не нравился, но только не нравился. Принца-императора они ненавидят ненавистью, которая копилась столетиями. Это совсем другое.

Деймиен кивнул, играя серебряным кольцом у себя на пальце.

– Буду разбираться с каждой проблемой по мере ее возникновения. Я никогда не считал, что быть принцем-императором Нвенгарии такое уж безопасное занятие.

– Зачем ты вернулся? – вдруг тихо спросил Александр, бессильно свесив руки с подлокотников. – Я имею в виду, в первый раз, когда Миск привез тебе кольцо. Ты мог бы уехать куда угодно и послать Нвенгарию к черту. У тебя есть собственные деньги, ты популярен в Европе.

Деймиен и сам много раз думал об этом. Он вспомнил вечер, когда Миск явился в его покои в Париже и лакеи опустились перед ним на колени. В тот миг ему открывались две дороги: одна – трудная жизнь принца-императора, вторая – одинокое существование всеобщего любимца, богатая, безмятежная, полная удовольствий.

– Она позвала меня, – ответил он. – Это единственное объяснение, которое я могу придумать. Меня позвали Нвенгария и, наверное, пророчество. Сейчас я не могу представить себе жизни без Пенелопы.

Александр следил за ним внимательным взглядом.

– Когда ты смотришь на нее, чудовище в тебе исчезает. Ты выглядишь безумно влюбленным, и ясно, что ты никому не позволишь обидеть ее, и прежде всего самому себе.

Деймиен всегда считал, что Александр слишком проницателен, и это ему вредит.

– Я и дальше намереваюсь беречь ее, – сказал принц, чувствуя, как расплываются в улыбке его губы. – Попробуй влюбиться, Александр. Это сделает твою жизнь… интереснее.

– Благодарю, но – не стоит. Мне и так интересно жить.

– Слова человека, который никогда не плавал в этих водах. Ты мог бы утонуть с удовольствием.

Александр ответил ему холодным взглядом.