– Глупая девчонка! – снова прикрикнула на дочь миссис Чедвик. – Даже слепому видно, что лорд Линдхерст и маркиз Бересфорд совершенно здоровы!
Лицо Николаса вдруг исказилось сильнейшей судорогой, на лбу выступили красные пятна. Он схватился за перила крыльца и сдавленным голосом проговорил:
– Отец, помоги мне подняться по лестнице…
– Колин, что с тобой?! – испуганно воскликнул маркиз. – Ты весь покраснел! И какие-то прыщи на лице!
– Аллергия на фруктовые тарталетки.
– Аллергия?
Глаза у Джулиан полезли на лоб. Она испуганно схватила за руку леди Чедвик.
– Маменька! Ты видишь?
– Вижу. У лорда Линдхерста аллергия на фрукты.
– Какая аллергия?! Это сифилис! Срочно уезжаем отсюда! Скорее!
Джулиан бросилась назад в карету, маркиз же с грустью сказал ее матушке:
– Вам действительно лучше увезти дочь домой, леди Чедвик. Вижу, что даже Господь Бог не заставит ее войти в наши двери.
– Да, милорд, – вздохнула леди Чедвик. – Вы, видимо, правы…
Когда экипаж уехал, маркиз подошел к Николасу и, обняв его за талию, осторожно повел вверх по лестнице.
– Колин, – с беспокойством спросил он, – не послать ли Джулиуса за врачом?
Николас неожиданно схватил отца за руку. Новая судорога исказила его лицо, он застонал, согнулся и прижал другую руку к животу…
– Мне надо… в туалет… и поскорее…
– Знаете, Софи, вы исключительно красивая девушка, – говорила маркиза, перелистывая модный журнал. – Наверное, у себя на родине у вас было много поклонников. Ведь так?
Софи с беспокойством посмотрела на хозяйку. Ей был очень неприятен этот вопрос. Меньше всего сейчас она хотела бы обсуждать с маркизой свои сердечные дела. Софи могла разрыдаться, волей или неволей думая о своей несчастной любви к Линдхерсту.
Опустив глаза, Софи пробормотала:
– Да… Ой, нет! Поклонников не было. Наше имение находилось в отдаленном районе, и мне очень редко доводилось с кем-то встречаться, кроме отца и его слуг.
Ответ явно не удовлетворил маркизу.
– Ну, ну! Не рассказывайте мне сказки. Я никогда не поверю, что вы не влюблялись ни в одного мужчину. Особенно во время учебы в колледже Бата. Вокруг столько интересных и достойных молодых людей! Я еще не встречала девушку, которая, учась в этом колледже, не завела бы ни одного романа!
Софи не успела придумать ответ, как дверь распахнулась и в комнату ворвался маркиз.
– Гарри! Что случилась? – испуганно воскликнула маркиза.
– Колин! С ним случилось самое страшное, что только можно себе представить!
Софи и маркиза одновременно вскрикнули и уставились на лорда Бересфорда полными ужаса глазами.
– Что именно? – воскликнула маркиза. – Скажи, ведь…
Но ее уже перебила Софи, забывшая в тот момент обо всем. В том числе и о своем положении служанки.
– О, пожалуйста, умоляю вас! – задыхаясь, прошептала она, хватая маркиза за рукав. – Скажите, что с ним все в порядке! Мистер Бересфорд! Ради Бога! Я… я… – Софи осеклась на полуслове, проклиная себя за несдержанность, и заставила себя сказать спокойно, без всяких эмоций: – Вы все были так добры ко мне! Поэтому я не могу без ужаса подумать, что с кем-то из членов вашей семьи случилось несчастье…
Глаза Софи были полны отчаяния. Маркиза долго не отрывала взгляда от лица девушки… Потом повернулась к мужу.
– Ну, говори же! – потребовала она. – Что ты мучаешь нас? Мы же обе сидим как на иголках! Неужели не видишь? Что случилось с Колином?
– Он съел ананасовую тарталетку! А ведь это для него… – Маркиз замолчал, в ужасе воздев руки к небу.
– Что?! – воскликнула маркиза. – Как такое могло произойти? Ведь Кук знает, что Колину запрещено даже прикасаться к ананасам! Это же для него яд!
– Ему стало плохо от ананаса? – прошептала Софи.
– Да, три тысячи чертей! – зарычал маркиз. – От ананаса! На завтрак ему подали ананасовые тарталетки, которые кто-то положил на его поднос. Кук и Мег в один голос клянутся, что это сделали не они. Они уверяют, что их в тот момент вообще не было в кухне, хотя Джулиус утверждает, что видел их там. – Маркиз сделал паузу и, сокрушенно вздохнув, добавил: – Ему стало плохо в присутствии леди Чедвик и ее дочери, которые все видели!
– Мой бедный мальчик! – сквозь слезы проговорила маркиза. – Надеюсь, наши гости все поняли правильно?
– К сожалению, нет, – мрачно ответил маркиз. – Они ничего не поняли. По крайней мере, эта глупая девчонка. Должен сказать, что она не менее странная особа, чем мистер Брамбли и его полусумасшедшее чадо…
– Да пропади они пропадом! – прервала супруга маркиза. – Где Колин?
– У себя в комнате. Миссис Пикстон напоила его каким-то своим лекарством и приготовила теплую ванну. Когда я уходил, Джон помогал ему.
– Бедняжка! Я сейчас же иду к нему! Долг матери – находиться рядом с сыном, когда тот тяжело болен.
– Нет, нет, миледи! – запротестовала Софи, по щекам которой текли крупные слезы. – Вы не должны вставать с постели! Не забывайте о своем здоровье!
Софи в отчаянии подумала, что после того, как она отравила Николаса, ее святым долгом должна стать забота о его больной матери. Но маркиза уже никого не слушала. Оттолкнув Софи и супруга, она ледяным тоном произнесла:
– Не мешайте! Я себя прекрасно чувствую. Лучше помогите мне одеться и прикажите дать кашемировую шаль. Она, очевидно, мне будет необходима.
– Но вы не должны… – продолжала настаивать Софи. – Вам станет хуже…
Она в растерянности посмотрела на маркиза, но он лишь пожал плечами и сказал чуть слышно, чтобы не слышала жена:
– Отметьте этот день в календаре, Софи. Вы стали свидетельницей чуда, которое должно быть навеки внесено в историю медицины.
– Но…
Маркиз ободряюще кивнул Софи.
– С ней все будет в порядке. Обещаю. Идите вперед и выполняйте все приказания маркизы. Беру на себя смелость утверждать, что сейчас Колину нужна в первую очередь именно материнская забота.
Софи опустила голову, чтобы никто не увидел ее слез.
– Да, милорд, – тихо произнесла она. – Я сделаю все так, как вы прикажете…
Она была готова на все, лишь бы войти вместе с маркизой в комнату Николаса! Но это было невозможно…
Софи подумала: может быть, и к лучшему, что ее не пускают к больному. Она не сомневалась, что непременно сделает еще какую-нибудь глупость, которая убьет его…
Если только уже не убила…
Остаток дня тянулся так долго, что показался Софи вечностью. Она бесцельно бродила по этажам, кружила около дверей комнаты маркизы, ожидая, что та с минуты на минуту вернется от больного сына и скажет что-нибудь ободряющее. Но время шло, день клонился к вечеру, а маркизы все не было. Софи начала подозревать самое худшее. Стала бы миссис Бересфорд неотлучно сидеть у постели сына, если бы ему не становилось хуже?
