— Да, — пробормотала Кэтрин. — Может, моя карета подождет тебя в глухом переулке за домом?
Нелл помедлила в нерешительности. Воспоминание о последней встрече не способствовало тому, чтобы она с легкостью приняла приглашение Кэтрин поехать в парк. Но может быть, нужно иногда прощать? В трудных ситуациях люди часто совершают ошибки и не думают о последствиях.
Саймон еще не знал ее по‑настоящему, когда думал об основаниях для возможного расторжения брака. В тот вечер у Аллентонов Кэтрин не была готова увидеть свою давно пропавшую сестру.
Нелл посмотрела на Кэтрин — лицо сестры было так похоже на ее собственное. Ей захотелось узнать Кэтрин поближе. Должно быть, и Кэтрин хотела того же.
— Ну хорошо, — сказала Нелл. Может, это станет для них обеих началом новых отношений.
Оказавшись в безопасном пространстве кареты, они сидели молча, пока кучер медленно выезжал на главную улицу. Цокот лошадиных копыт почти утонул в доносившихся снаружи криках:
— Леди Рашден! Только один вопрос!
— Мистер Нортон говорит, что вы работали на его фабрике в Бетнал‑Грин! Это правда?
— Леди Кэтрин, это действительно ваша сестра? Вы подтверждаете это?
Кэтрин быстрым движением опустила голову.
— Один из них навел на меня свой фотоаппарат, — сказала она с недовольной гримасой.
— Ты отлично выглядишь, — ответила, не подумав, Нелл, словно напротив нее сидела Ханна или кто‑то другой, кого надо было подбодрить. — И шляпка сидит ровно, как надо.
— Надо как раз не ровно, а слегка набок, — возразила Кэтрин.
— Ах вот как? — кивнула Нелл. Она должна была знать об этом. — Ну, тогда… давай я…
Она наклонилась вперед и поправила шляпку, сдвинув ее набок.
Кэтрин не сопротивлялась, но когда Нелл села на свое место, уставилась на нее широко раскрытыми удивленными глазами.
Заметив этот взгляд, Нелл слегка смутилась. У нее было такое чувство, будто она смотрит на себя, в свои собственные глаза.
— Неужели ты мне не веришь? — вырвалось у нее.
Кэтрин отвернулась, ничего не ответив.
Карета набирала скорость, и вскоре копыта и колеса весело стучали по мостовой.
— Кажется, теперь мы в безопасности, — пробормотала Кэтрин и отдернула шторки на окнах.
— Мне очень жаль, что я ничего не помню, — прошептала Нелл. — Как бы мне хотелось, чтобы это было не так…
В ответ Кэтрин лишь бросила на нее быстрый взгляд. Похоже, она просто не могла долго смотреть на сестру.
Нелл прикусила губу. Одним из ее жизненных принципов было никогда никому не навязываться. Но сейчас ей очень хотелось поговорить с сестрой и узнать ее поближе.
— После того как мы встретились у Аллентонов, я чувствовала себя словно выжатый лимон. Мне было очень плохо, — призналась она.
— Не надо, — прерывающимся голосом сказала Кэтрин. — Прошу тебя, не надо…
— Но почему? Ведь ты приехала ко мне, чтобы поговорить? Чтобы рассеять свои сомнения? Кэтрин, это закрытая карета. Если ты хотела, чтобы нас вдвоем увидели в парке, ты бы приехала в ландо с открытым верхом.
Кэтрин покачала головой. Потом нахмурилась, сжала губы и вдруг выпалила:
— Ты права, погода сегодня отвратительная! Неподходящая для прогулок в парке! — Она постучала в заднее окошко и, когда кучер наклонился, велела: — Едем назад, к дому Рашденов, и побыстрее.
У Нелл сдавило горло.
— Значит, ты не хочешь поговорить со мной? — хрипло спросила она.
— Зря я позвала тебя на прогулку, ты еще не готова к появлению на публике, да и твой муж не давал тебе разрешения…
— Мне не нужно его разрешение. Если Гримстон заставляет тебя просить у него разрешения, то он не опекун, а скорее тюремный надзиратель.
— Ты ничего не понимаешь, — торопливо проговорила Кэтрин. — Ты…
Ее голос прервался. Она облизнула сухие губы и слегка наклонилась к Нелл. Напряжение и тревога, сквозившие в ее глазах и во всей позе, неожиданно передались и Нелл.
— В будущем, прошу тебя, пожалуйста, — быстро проговорила Кэтрин, — не выходи из дома без мужа.
Карета замедлила ход и остановилась. Обе девушки посмотрели в окно.
— Слишком быстро доехали, — пробормотала Нелл, и в этот момент снаружи раздался стук в дверь.
— О Боже! — побледнела Кэтрин и схватила ручку двери, чтобы снаружи ее нельзя было открыть. — Уходите!
— Что ты делаешь? — испугалась Нелл.
— Кэтрин, с вами все в порядке? — донесся через дверь приглушенный голос.
— Уходите! — пронзительно крикнула она. — Я передумала! Уходите!
Нелл в страхе посмотрела в окно. На улице стояли двое полицейских. У нее бешено забилось сердце.
— Что ты натворила?! — прошептала она.
Побледневшая Кэтрин все еще держала дверь.
— Я не знала, — пробормотала она, — я не… я была в таком смятении…
Дверь сильно рванули, она распахнулась, и Кэтрин упала прямо в руки Гримстона.
Он мрачно взглянул на Нелл.
— Это она! — раздался его скрипучий голос.
В карету заглянул полицейский. У него был зловещий вид, так хорошо ей знакомый: узкий рот, нависшие брови, самодовольное выражение лица. Он упивался своей властью. Маленькие глазки остановились на Нелл, толстые губы кривились в глумливой ухмылке.
— Будьте умницей, выходите из кареты.
Вырываясь из рук Гримстона, Кэтрин закричала:
— Оставьте ее в покое!
Нелл отпрянула от полицейского, но деваться ей было некуда.
— Вы не смеете арестовывать меня! — воскликнула она, когда полицейский попытался схватить ее за руки. — Не смеете! Я замужем! Я графиня Рашден!
В карету заглянул второй полицейский с увесистой дубинкой в руках. Крепко сжав ее руку, он сказал:
— Вы должны пойти с нами. Это все, что мне известно.
Инспектор Ханслоу, худой лысеющий мужчина с одутловатым, блестевшим от пота лицом, все время облизывал обветренные, потрескавшиеся губы.
— Полицейский судья придет завтра утром в десять часов, — сказал он. — Честно говоря, вам бы лучше все откровенно рассказать, пока вас не посадили в кутузку.
Нелл отлично поняла его угрозу. Комнатка была маленькая, с затхлым воздухом, в ней было одно‑единственное высоко расположенное окошко. Но это не была настоящая тюремная камера.
— Я уже все сказала, — ровным голосом произнесла Нелл. Она никак не могла поверить в реальность происходящего. Не могла поверить, что оказалась такой глупой. — Я не крала никакой ложки. Я получила ее от человека по имени Майкл Уитби.
Она не хотела называть его сводным братом. Она не хотела думать о Кэтрин как о сестре. Она вообще не хотела больше думать ни об одном из них.
