Оуэн неохотно прервал поцелуй и, сняв с Аннабелл очки, положил в карман своего сюртука.
— Ты уверена, Аннабелл? — Он должен был спросить, мысленно молясь при этом, чтобы она не передумала. — Я хочу, чтобы ты стала моей. На веки вечные.
У нее на глаза навернулись слезы. Она обвила руками его шею.
— Я — твоя. Но только на время.
Холодок пробежал у него по спине.
— Что это означает?
— Мне прекрасно известно, насколько сестры важны для тебя. Я отлично понимаю, в чем заключаются твои обязанности перед ними и в чем твой долг как титулованной особы. Я не хочу мешать тебе исполнить его, иначе ты… возненавидишь меня до конца дней своих.
— Я не смогу возненавидеть тебя. — С какой стати она вдруг заговорила об этом сейчас? — Это ведь касается только нас.
— Разве? — Аннабелл покрыла поцелуями шею Оуэна, и он почти потерял способность соображать.
— Я хочу, чтобы мы были вместе, — с трудом выговорил Оуэн. — Навсегда.
— Я тоже этого хочу, но не пойду ни на какой компромисс.
— И я.
Соблазнительно улыбнувшись, Аннабелл сунула руки ему под рубашку и ногтями провела полосы вниз по груди. Он застонал в приступе наслаждения.
— Давай не будем думать ни о чем, кроме этой ночи.
Краешком сознания он отметил, что ему не понравился ее ответ, но в смятении от желания не смог определить, что в ее словах было не так. Им владела единственная мысль — он умрет, если не возьмет ее прямо сейчас.
Оуэн скинул с себя сюртук, потом сапоги, потом панталоны. К его удовольствию, Аннабелл точно так же поступила со своей нижней рубашкой.
Стоя у огня, она не сделала попытки прикрыться. Ее кожа словно светилась изнутри, а тени лишь подчеркивали изящество линий груди и ягодиц. Ему еще никогда не доводилось видеть такую красоту.
— Ты просто роскошна!
С извиняющейся улыбкой она провела рукой по заплетенной косе, выбирая приставшие травинки.
— Преувеличиваешь. Но все равно спасибо.
— Иди сюда.
Она опустилась на колени рядом с ним. Оуэн развязал ленту на конце косы и разобрал косу на пряди. Волосы свободно покрыли плечи Аннабелл. Потом нежно помассировал ей голову, шею, спину.
— Тебе понравилось? — спросил он.
— Да.
— Отлично. — Закинув ей волосы за спину, он взял один сосок в рот. И стал легонько сосать его, пока Аннабелл тихо не застонала. Тогда они легли на импровизированное ложе, и Оуэн накрыл ее телом, наслаждаясь тем, как она ногами обхватила его бедра.
Несмотря на неопытность в занятиях любовью, Аннабелл с готовностью отзывалась на каждое проникновение его языка и так же открыто изучала его тело, как он ее. Она погладила его по спине, провела руками вдоль боков. При каждом таком прикосновении его бросало в жар. Но он остановил ее, когда она протянула руку, чтобы взяться за его член.
Смущенная и немного обиженная, она спросила:
— Мне нельзя тебя потрогать?
Он нервно сглотнул, досчитал до трех в уме и только потом ответил:
— Мне нравится, что тебе хочется меня потрогать. Даже больше, чем ты можешь представить. Только тогда все быстро закончится. Слишком быстро.
— А что, мы не сможем повторить это? — Она была немыслимо хороша, лежа под ним. И ее невинный вопрос возбудил его еще больше. Хотя куда уж больше!
— Да. — Он чмокнул ее в нос. — Да, сможем.
Лицо Аннабелл осветилось, как будто ей преподнесли дорогой подарок, и она взялась за него двумя руками.
— Ты такой горячий и шелковистый. — Ее неумелые прикосновения доводили его до умопомрачения. — Оуэн, покажи, как сделать тебе приятное.
— Ты уже делаешь.
— А вот так? — Большим пальцем она поласкала головку его члена. Оуэн застонал. — Что, плохо?
— Хорошо. — Он больше не мог ждать. Раздвинув ей ноги и устроившись между ними, он навалился на нее всем телом и стал жадно целовать. Она прильнула к нему, горячая, влажная от желания.
— Ты моя, Аннабелл.
— Твоя.
На этих словах он вошел в нее. Она была такой тугой, что пришлось остановиться, чтобы тут же не выплеснуть в нее семя. Ему было хорошо, но для него была непереносимой мысль, что ей сейчас больно.
— Как ты?
Ее глаза озорно сверкнули, и она крепче обняла его ногами за талию.
— Я знала, что это должно быть больно, но мне так нравится чувствовать тебя внутри себя.
Оуэн глухо застонал. Все мысли вылетели из головы, осталось только жгучее, чистое желание. Он входил в нее снова и снова, руками, ртом, всем телом утверждая свое право на владение ею. Она принадлежит ему!
Аннабелл двигалась вместе с ним, идеально подхватывая его ритм.
Кровь застучала у него в ушах, тихо, ровно, непреклонно. Этот пульс пронизал все его тело, прошел по жилам, добрался до паха, и Оуэн излился в нее, единственную женщину, которую любил и всегда будет любить. Изо всех сил прижимая ее к себе, он шептал имя Аннабелл.
Он ни за что не позволит ей уйти.
Аннабелл наслаждалась чувством близости с Оуэном. Ей понравилась страстность, с какой он взял ее, понравилось ощущать его вес, когда он лежал на ней. От первого любовного опыта захватило дух. Она была полна трепета.
И все-таки в глубине души таилось небольшое недовольство. Ей казалось, что она должна была снова пережить такое же, подобное землетрясению, чувство наслаждения, какое возникло тогда, в первый раз. Но сегодня все было по-другому. Прекрасно, но по-другому.
Оуэн вышел из нее, лег рядом и заботливо укрыл одеялом.
— Ты просто чудо!
Ей стало легче дышать. Приятно было услышать, что она ничего не напортачила.
— Значит, тебе понравилось?
— Безмерно! — Он погладил ее руки, вверх и вниз. И у нее побежали мурашки по коже. — Сейчас тебе тоже понравится.
Аннабелл замерла в предвкушении.
— Будет еще?
Оуэн залез под одеяло и рукой повел вверх по обнаженной ноге Аннабелл.
— И даже больше.
Затаив дыхание, она наслаждалась его прикосновениями. Пока он гладил бедра Аннабелл и целовал в шею, в ней проснулось желание, от которого она содрогнулась всем телом. Аннабелл откинула голову назад, а рука Оуэна продвигалась вверх, пока не отыскала центр ее страсти, главную точку наслаждения. Шепотом повторяя ее имя, Оуэн принялся ласкать этот тугой узелок, и она корчилась от сладостной муки. Наконец наслаждение стало непереносимым, она громко закричала и вскинула бедра вверх. Его глаза были полны понимания. Палец Оуэна соскользнул внутрь.
— Как ты прекрасна, моя Белл!
Она словно разлетелась на тысячи осколков, вслушиваясь в то, как все ее тело охватывают восхитительные спазмы, подавляя жгучее пламя, горевшее в ней.
