Тут он увидел Сашу. Так вот оно что, вот откуда здесь полиция. Он вернулся и привел с собой охотников. Они все знают. Они пришли за ним. Они — за ним, а он — за Алисой. Кто бы мог подумать, что все так обернется? Он ведь пожалел его тогда, отправив на каторгу. Он ведь мог убить его, вместо князя и денщика-армянина. Но он не смог. А Саша теперь сможет. Рыцарь на белом коне приехал за своей принцессой с целой армией. «Нет, не получишь ты Алису, даже если это мой последний день», — решил Герман и навел на Сашу пистолет. Тот побледнел и что-то зашептал. Герман взвел курок и прислушался. В последних словах умирающего — сила, ее нужно отобрать. «Алиса!» Он проследил направление Сашиного взгляда на второй этаж, где из окна уже вырывались языки пламени, отшвырнул пистолет и ринулся в дом…
Выстрелы стихли, и стало слышно, как трещат в огне деревянные бревна. Налетел сильный порыв ветра, и с неба обрушился целый океан воды. Краем глаза Саша заметил Макошь, поднявшую голову вверх. «Сейчас!» — крикнула она ему…
— Что, Лавров, досталось вам? — раздалось над ухом. — И где же ваша фея?
Позади под зонтом стоял человек с лисьим лицом. Саша ничего не ответил ему, продолжая всматриваться в проем двери, где вовсю полыхало пламя. Человек понял его и побагровел:
— Этого только не хватало!
Теперь не видать ему награды, как своих ушей. И пайщиком не стал, и ночную княгиню не привезет.
— Неужто сгорела? Ну-ка там… — крикнул он, но понял, что никто из верных людей в огонь для него не полезет.
Дубельт щелкнул пальцами от досады. Дом полыхал так, что и в ста метрах лицо обдувало жаром.
В этот момент из пламени вышел Герман. На руках он нес Алису. Длинный шлейф ее платья обгорел и слабо дымился. Герман посмотрел на людей и усмехнулся, сморщившись от боли. Потом положил Алису на траву, нагнулся к ней, коснулся губами испачканного сажей лба и тихо сказал:
— Ну, любовь моя, на этот раз я ухожу от тебя первым! Прощай! Но помни: никто не будет любить тебя так, как я. И что бы тебе там ни говорили потом…
Охотники бежали к нему отовсюду. Он не договорил и направился к полыхающему дому. Солдаты вскинули ружья.
— Не стрелять! — скомандовал полковник Дубельт. — Он нам нужен живым… Однако что же это такое?
Но никто его не слышал. Герман вошел в полыхающий дом, а Саша, как только он скрылся из виду, бросился, спотыкаясь, к Алисе…
Подлетела Макошь, послушала дыхание.
— Жива, отойдет, дыму наглоталась.
Тут же возник Ивась, пытаясь оттащить Макошь от Саши. А та все льнула к нему и шептала в самое ухо, задыхаясь от быстрого бега и от легкой потасовки с Ивасем, которую теперь затеяла:
— Никогда! Ты слышишь, никогда… Да подожди ты, окаянный! Никогда в жизни не говори ей, кто ее спас. Запомни навсегда — это был ты! Иначе — конец. Ничего… ничего не будет. Никогда, обещай…
— Хорошо, хорошо, — бормотал Саша.
Алиса зашевелилась, открыла глаза, посмотрела на Сашу, и по щекам ее заструились слезы.
— Саша. — Она протянула к нему руки, но ласковый взгляд стал потерянным, когда она увидела вооруженных людей. — Что это? Что со мной было?
Она перевела взгляд на полыхающий дом и охрипшим, страшным голосом закричала:
— Герман! Где он?
Никто ей не ответил. Все отводили глаза. Алиса рвалась к дому, Саша пытался удержать ее, но лишь оборвал рукав.
Алиса помчалась к дому, истошно крича:
— Нет! Герман! Герман!
Ее не пускали солдаты. Подбежал Саша, взял за руки, стал говорить лихорадочно и сбивчиво:
— Алиса, это был страшный сон. Ты даже не представляешь себе, насколько страшный. Нужно забыть все это. Нужно выбросить из головы этот кошмар, этот ад, этот… Ты не представляешь, что тут… Вот полковник расскажет. Он ведь здесь неспроста. Не рвись же. Это правосудие. Это судьба. Это рок.
«Рок», — подумала Алиса и вдруг разом обмякла и затихла. В глазах ее играли огоньки пожарища. Ей казалось, что она уже умерла, — так больно было внутри. И так пусто вокруг. «Нужно забыть», — механически повторила она про себя Сашины слова.
И в этот самый момент из дома через окно что-то вылетело, занимающееся огнем, и упало в высокую траву. И в тот же миг рухнули все перекрытия, домик сложился, словно карточный, и больше не напоминал ничем загадочную усадьбу, а только — великий костер язычников, который они зажигали на Ивана Купалу.
Алиса поискала в траве и подняла свою куклу. Она крепко прижала ее к груди, словно та могла утишить ее боль. «Не забудь», — словно услышала она слова Германа и непроизвольно обернулась.
Дождь начал побеждать огонь. Огромный костер постепенно гас, с шипением унося к небу последние искры и клубы дыма.
Внимание!
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.
Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.
