– Ты уверен, что забыл?
– Абсолютно.
Габриель облокотилась поудобнее на бархатные подушки.
– Надеюсь, она не была любовницей короля. – Габриель задумалась над этим еще на секунду и с еще большим чувством сказала: – Я никогда не поверю, что она была любовницей короля.
– Почему же?
– Потому что Черный принц, сын короля, женился на ней, вот почему. Но все это к делу не относится. Король Эдуард поднял подвязку, взглянул на хитрые, понимающие улыбки придворных и сказал: «Honni soit qui mal у pense».
– Стыдно тому, кто это дурно истолкует.
– Ты все-таки знаешь эту историю! – обвинила Габриель.
– Я вспоминаю ее урывками, – признал Кэм.
Наступило молчание.
– И? – ободрил он.
Грубо фыркнув, Габриель быстро закончила историю.
– Король пообещал, что наступит день, когда эти самые придворные будут мечтать носить такую подвязку. Так был основан орден рыцарей Подвязки. О чем вы говорили с принцем Уэльским, когда я ушла с Кларенсом?
Сдержав улыбку, Кэм уклончиво ответил:
– О том, о сем. Ничего такого, о чем тебе следует беспокоиться.
Спустя некоторое время он задумчиво продолжил:
– Габриель, я вот что думаю. Возможно, нам стоит остаться в Лондоне на пару месяцев. Раз уж мы проделали долгий путь из Корнуолла, сейчас, похоже, идеальный момент, чтобы представить тебя обществу.
Слова мужа повергли ее в шок.
– О Кэм, нет! Пожалуйста! Я еще не готова к этому!
– Не готова? Дорогая моя, ты готова лучше, чем когда-либо. Этим вечером ты была просто великолепна. Я гордился, что являюсь твоим супругом. – Он нашел ее пальцы и сжал их. – Ангел, не в моей власти сейчас покинуть Лондон.
– Тогда отправь меня в Корнуолл.
– Чего ты боишься?
– Ничего! Всего! Ты же видел, что произошло сегодня вечером. Я почти выдала себя.
– Но ты быстро исправилась. Ты не повторишь одной и той же ошибки дважды.
– Но Кэм, разве ты не думал, что кто-то может узнать меня? Ты забыл, что этих английских джентльменов, лорда Уайтмора и его советников, мне представили в замке Шато-Ригон.
– Я не забыл. Это не важно. Я попрошу помощи у Питта. Он придумает что-нибудь. – Кэм улыбнулся и разгладил нахмуренный лоб жены. – Не удивлюсь, если лорда Уайтмора с компанией отправят в Ирландию до тех пор, пока не закончится наша небольшая вылазка.
– Если бы проблема была только в этом!
Кэм услышал, что голос его жены дрогнул, и обнял Габриель, утешая ее.
– Ах, Кэм, я никогда не буду счастлива в высшем обществе.
– Почему?
– Леди! – Это слово было произнесено словно проклятие. – Я не способна стать леди. Ты сам так сказал.
Габриель взвизгнула, когда в тусклом свете экипажа Кэм внезапно протянул к ней руки и перетащил ее к себе на колени.
– Дьявол, я слишком много говорю, – хрипло сказал он, чуть не задушив ее в медвежьих объятиях. – И не очень-то милосердно с твоей стороны, Ангел, бросать мои глупые слова мне же в лицо.
– Но ты говорил серьезно!
– Глупая! Разве ты не поняла, что я просто боролся с твоими непобедимыми чарами? Я был прижат к стене! Нельзя обвинять упавшего воина за то, что он использует любое попавшееся под руку оружие. Клянусь честью рыцаря Подвязки, это неправда от первого до последнего слова.
Ошеломленная, Габриель прошептала:
– Кэм, ты рыцарь Подвязки? Это правда?
– В какой-то степени. Я думал о подвязках своей жены. – Его рука скользнула под модные юбки и прошлась от лодыжки к колену. Габриель убрала ногу. Кэм сомкнул пальцы вокруг подвязки и потянул ее вниз.
– Кэм? – голос Габи прозвучал обманчиво чувственно.
– Гм-м? – его губы задержались на чувствительной точке у основания шеи и на плече.
– Похоже, я все-таки леди! Отпустите меня немедленно, сэр!
– Нет, пока не получу подвязку, – сказал Кэм, и, чтобы слова не расходились с делом, снял туфлю с ножки Габриель.
Секунду спустя он уже овладел своим трофеем.
– У меня чулок спадет, – сердито предупредила Габриель.
– Не искушай меня, – отозвался Кэм и подарил жене одну из своих грешно-сладких улыбок.
– Что ты собираешься делать с моей подвязкой?
Габриель зачарованно смотрела, как Кэм надел подвязку на запястье и стал поднимать ее к локтю до тех пор, пока ее уже невозможно было натянуть выше.
– Вот так, – сказал он, последний раз поправив подвязку. – Я только что основал рыцарский орден Подвязок Габриель.
– По-моему, все англичане слегка сумасшедшие, – холодно произнесла ее светлость.
– А теперь испытание. – Кэм торжествующе потер руки.
– Испытание? – повторила Габриель, с нескрываемым подозрением взирая на мужа. Она никогда еще не видела герцога в таком игривом настроении.
Кэм учтиво осведомился:
– Разве ты не знаешь? Рыцаря Подвязки должны испытать, ну, например, огнем или чем-нибудь еще в этом роде.
Габриель начала понимать, к чему ведет Кэм. В глазах у нее загорелись озорные огоньки, и она заявила:
– Тогда мне должно быть позволено установить собственное испытание, раз уж это мой рыцарский орден.
– Вполне закономерное требование, – сказал Кэм. – Так в чем же будет заключаться испытание?
Габриель наклонилась к мужу и шепнула что-то ему на ухо. Не успела она отодвинуться, как Кэм схватил ее за плечи.
– Согласен, Ангел. Но предупреждаю здесь и сейчас, что только один рыцарь должен проходить это испытание – твой собственный супруг и повелитель.
Герцог быстро задернул занавески.
– Но не здесь, Кэм, – не на шутку испугалась Габриель. – Что подумает кучер?
– Honni soit qui mal у pense, – лукаво улыбнулся Кэм. – Что-то еще? – спросил он и склонил голову, целуя жену.
Спорный вопрос, будет ли Габриель представлена высшему английскому обществу, был, по сути, решен. Об этом знал только Кэм. Возможно, ему следовало рассказать обо всем Габриель, но он не хотел лишний раз волновать ее. Не могло быть и речи о том, чтобы покинуть Лондон, после того как королева ясно дала понять, что желает, чтобы они остались. А после беседы tete a tete с принцем Уэльским стало очевидно, что предстоящий сезон, по меньшей мере, запомнится им надолго. Одна только мысль об этом повергнет Габриель в смятение.
Кэма не так легко было запугать. Он не боялся представить Габриель высшему обществу. Герцога волновало только то, что настоящее имя жены рано или поздно станет известно. Иначе и быть не могло, если только он не собирался навечно сделать ее своей пленницей в Данрадене. Последняя возможность имела свои преимущества, размышлял Кэм. Он сделал потрясающее открытие: его собственнические инстинкты так же глубоко укоренились в нем, как это происходило у животных. Эта женщина принадлежала ему. Он никому ее не отдаст. Она была его собственностью. «Варвар», – подумал Кэм и улыбнулся, представив, как стала бы отчитывать его Габриель, если бы могла прочитать его мысли.
