Ознакомительная версия.
– Уберите пистолет, Арман, – сказал Оливье спокойно. – Это смешно. Кстати, этот храбрец – я, если вам интересно. – Он с вызовом встретил взгляд Амелии. – И, поверьте, мне искренне жаль, что вы не умерли вместе с вашим горячо любимым супругом. Это избавило бы нас от множества хлопот.
– Послушай, это смешно, – пробормотал Себастьен. – Ты же никогда не выезжал за Рейн!
– Выезжал, – возразил Оливье, – вместе с Терезой навещал там по одному делу графа Прованского, но тайно. Потом она пожелала побывать на маскараде у госпожи Браницкой, у которой такой замечательный салон, и я взялся ее туда сопровождать. Тереза немного выпила и стала кокетничать с одним господином в маске, а он возьми да скажи ей, что она ему неинтересна, потому что его жена все равно лучше. Конечно, Тереза обиделась… и позвала на помощь меня.
– Все было совсем не так! – возмутилась маркиза. – Он оскорбил меня! – Она обернулась к Амелии. – Ваш муж меня оскорбил!
Амелия поглядела на ее пылающее притворным негодованием лицо, на веер, трепетавший в ее руках, – и разразилась хохотом.
– Ах, какой шрам! – проговорила она в промежутках между приступами смеха. – Как он вам идет, сударыня! Просто потрясающе! – И вновь принялась хохотать. Раз уж ей теперь не удастся добраться до той, из-за которой погиб ее муж, можно хотя бы словесно ранить ее, да побольнее.
– Это был он? – спросил Арман у Никола. Брат Анриетты нехотя кивнул, и Арман убрал оружие.
– Почему ты назвался моим именем? – требовательно спросил он у виконта.
– Потому что мой отец умирал, – просто ответил Оливье. – И он бы не выдержал скандала, да еще из-за Терезы. Она ему никогда не нравилась. А твое участие в дуэли никого бы не удивило.
– О да! – вскинулся Арман. – И в салоне госпожи Браницкой, наверное, никто не знал меня в лицо! Почему же потом, когда я стал настаивать на своей невиновности, никто ни слова не сказал в мою защиту? А?
– Я же тебе говорю, это произошло на маскараде. Все в масках. Я и знать не знал, что он какой-то там принц, пока не вызвал его. А потом мне было уже все равно.
Амелия перестала смеяться. Я должна была давно понять, сообразила она. Ведь Арман был уверен, что Оливье не встречался с лордом Келсо. А между тем англичанин говорил, что поведение Терезы и Оливье показалось ему странным… Значит, он видел их прежде! И как же она сразу не додумалась до этого!
– Значит, вы так нас ненавидели, что стали вредить нам, чтобы отомстить за мужа? – спросил Робер де Ларсак. – Только из-за этого?
– По-вашему, это недостаточная причина? – вспыхнула Амелия. – Вы разрушили мою жизнь!
– И вы все продумали, – устало промолвил Себастьен, – узнали о невесте Оливье, о том, что она умерла, назвались чужим именем…
Амелия опустила глаза.
– Если бы я оставила все как есть, – очень тихо проговорила она, – если бы поступила так, как советовали мне родители, священник, друзья… то есть те, кого я считала друзьями, я бы сошла с ума. Я хотела понять, что произошло. Я хотела увидеть человека, который оставил меня вдовой, посмотреть ему в глаза! И да, я обманула вас. Но я колебалась, я не знала, что мне делать. Мне нравилась Анриетта, и господин маркиз тоже был добр ко мне, и… все были обычные люди, со своими недостатками и достоинствами, но не чудовища, не… – Она запнулась. – Я готова была отказаться от мыслей о мести, но потом я случайно встретила лорда Келсо. Он был секундантом на дуэли. И он сказал мне о моем муже… сказал слова, которые я не смогла бы простить никогда в жизни. Ему казалось забавным то, что произошло. И тогда я решила, что не оставлю этого так. Что я разрушу вашу жизнь, как вы разрушили мою, чтобы вам было так же плохо, как было мне. А поскольку выше всего вы ставили ваше дело, что ж – я стала помогать вашим врагам.
Робер де Ларсак вздохнул. По правде говоря, он находился в большом затруднении.
– Все это чрезвычайно поучительно, – проговорил он, – но посудите сами, чего вы добились, ваша светлость? Человек, который убил вашего мужа, жив и здоров, равно как и его секундант мсье де Флавиньи. Дюнкерк мы возьмем уже завтра. Должен признаться, это была неплохая мысль – открыть шлюзы, но своим поступком синие навредили себе едва ли не больше, чем нам. Так что все ваши усилия были напрасны. Да, вы смогли ввести нас в заблуждение на несколько дней, но теперь-то мы знаем правду и знаем, что в Дюнкерке почти нет людей для защиты. Хотя гражданин Ош неплохо сражался, вынужден отдать ему должное, – добавил Ларсак. – Пожалуй, я изменю свое решение и, когда он мне попадется, все-таки прикажу его расстрелять.
– Хорошо бы расстрелять их вместе, – вмешалась Тереза. – Вы, кажется, забыли, что мы собрались здесь, чтобы судить эту особу за то, что она сделала. Может быть, она не шпионка, но она раз за разом предавала нас!
– Никакого суда не будет, – вмешался Арман. – У нас нет прав судить эту женщину.
– О! – вырвалось у Терезы. – Я всегда замечала, Арман, что вы к ней неравнодушны! И что, мы просто простим ее и отпустим? Вы, кажется, забыли, что Анриетту только что похоронили!
– Оставьте мою жену! – вспылил Себастьен. – Анриетта погибла из-за несчастной случайности! В ее смерти никто не виноват!
– Да, но эта жалкая особа сделала все, чтобы провалить дело, за которое ваша жена была готова отдать жизнь! – крикнула Тереза. – Разве не так? Разве я не права?
Но Себастьен только упрямо мотнул головой.
– Моя жена умерла. Довольно! Не нужно больше смертей!
– А я не согласен, что мы не имеем права ее судить, – тотчас же поддержал свою подругу Оливье.
– Еще бы, – бросил Арман, – ты же сам только что признался, что хотел бы, чтобы она умерла!
– А ты хотел помочь ей бежать! Я же отлично помню, что ты хотел ее предупредить, когда мы пришли за ней!
– Наш Арман не выносит, когда мучают женщин, – с издевкой напомнила Тереза. – У него чувствительное сердце.
– Если говорить откровенно, – вмешался Ларсак, – то в мирное время мы бы не имели права судить эту даму. Но в военное время вступают в силу другие законы.
– Прекратите, Ларсак, – сердито проговорил Никола де Флавиньи. – Послушать вас, так можно казнить человека, женщину к тому же, за то, что она любила другого. – Он повернулся к Амелии. – Я помню ваше лицо, когда я начал говорить о той дуэли. Если бы я только знал!..
– Ого, – раздумчиво заметил Ларсак, – кажется, мнения разделились. Я, Арман и госпожа маркиза за суд, а шевалье де Бельфор, мсье де Флавиньи и мсье де ла Трав – против.
– Никакой судь не будеть, – донесся уверенный голос от двери, произносивший французские слова с чудовищным акцентом.
И все присутствующие увидели на пороге Бэйли, который стоял, покачиваясь на носках, и с интересом ждал, когда они закончат свою беседу.
Ознакомительная версия.
