— Вот!
От неожиданности он остолбенел.
— Да бери же!
Ксавье заставил себя соображать. Он понял, что за сверток у нее в руках, и снова поджег трут.
— Фитиль длинный? — спросил он. Что она здесь делает, можно будет выяснить потом.
— Нет, короткий, — сказала Алекс.
Их глаза встретились. Все было ясно и без слов. «Фитили слишком короткие». Им придется удирать во все лопатки, чтобы успеть покинуть корабль до взрыва. И несмотря на всю свою подозрительность, Ксавье не мог не почувствовать восторга, а вместе с тем и уважения. Он поджег фитиль.
Громко топая, примчался Таббс и крикнул:
— Капитан, бежим!
И тогда Ксавье понял, что у Таббса порох не был подмочен и первый помощник сумел зажечь фитиль. В следующий миг капитан вскочил и схватил за руку Александру.
— Бежим!
Они помчались за Таббсом.
А тот уже перелез через борт и спрыгнул на причал. Ксавье подсадил Александру, а потом полез сам. И первый помощник, и Александра быстро вскочили на ноги, моряк побежал, но Алекс осталась на месте. Она обернулась, поджидая его.
— Беги! — крикнул Блэкуэлл.
Она протянула руку. Он схватил ее и потащил за собой. Вот они сделали три шага, четыре, пять… Внутри Ксавье все напряглось в ожидании взрыва.
И тут воздух потрясли вопли — вопли турецких солдат, выскочивших им наперерез неведомо откуда.
Ксавье увидел их у начала причала. Обернулся — еще дюжина янычар ворвалась в гавань.
«Черт побери, — подумал капитан, — нас действительно предали!»
И тут ночной мрак разорвала вспышка взрыва. Причал под ногами дрогнул.
Оглушенные, Ксавье с Александрой рухнули ничком. Блэкуэлл первым пришел в себя, тряхнул головой и кое-как поднялся на четвереньки. Отплевываясь от набившейся в рот пыли, он обернулся как раз в тот момент, когда прогремел второй взрыв. Нос корабля пылал, пламя взлетело вверх по грот-мачте и набросилось на паруса. Пожар мигом добрался до порохового погреба. Хранившиеся там снаряды взрывались один за другим. Алекс почему-то вспомнила фейерверки в честь Дня независимости. Судно напоминало погребальный костер.
— Стой! Стой! Именем Юсуфа Корамалли, именем паши Триполи.
На миг Ксавье завороженно замер, глядя на пылавший корабль. И тут услышал крики, приказывающие остановиться. Он рывком поднял Александру на ноги. В эти секунды он не думал — лишь подчинялся инстинкту, повелевавшему защищать ее.
— Таббс, как можно скорее доставь ее обратно во дворец!
— Ксавье, не надо, — возразила она, — бежим со мной, я укрою тебя!
Но он грубо оттолкнул ее и приказал:
— Убери ее отсюда!
Она побледнела как мел. Только сейчас он заметил, что ее лицо в крови. Таббс сильно дернул ее за руку — ей ничего не оставалось, как покорно повернуться и побежать.
Блэкуэлл задержался еще на миг, глядя им вслед. Мотивы ее поступков были совершенно необъяснимы.
Янычары, размахивая клинками, заметили двух беглецов и кинулись за ними. И тогда Ксавье выскочил из тени и побежал, увлекая погоню за собой.
— Стой! Стой, тебе говорят!
Ксавье оглянулся и увидел, что одна группа янычар почти догнала его, а другие бросились в воду и плывут следом за Алленом, решившим, что ему удастся преодолеть четверть мили до «Лисицы». За Александрой с Таббсом пока никто не гнался. Появились еще янычары, с воплями и грохотом они мчались в его сторону.
Его окружили. Пытаться бежать было бесполезно. Но ведь он с самого начала понимал, что обрекает себя на гибель. И Ксавье остановился.
Только теперь он заметил Джовара, скакавшего на белом арабском жеребце. Питер Камерон натянул поводья и поднял заряженный пистолет.
Алекс ввалилась к себе в спальню.
Мурад кинулся к ней. Несмотря на ночной час, раб зажег все до одного светильники и беспокойно метался по комнате, ожидая госпожу. Все упреки замерли у него в груди при виде грязного изорванного платья, разбитого лица и растрепанных волос. Он схватил ее за плечи.
— Ты цела?!
Алекс чуть не упала на него.
— О Господи, что же теперь будет с Ксавье?! Я так боюсь… Ну что за глупый план! Взорвать «Жемчужину» и не бежать…
Может быть, Блэкуэлла уже нет в живых? В последний раз, когда Алекс обернулась, она видела, как капитана окружили турки, — и нисколько не сомневалась, что Ксавье отвлек погоню на себя. Он мог бы сам постараться спастись, но он предпочел спасти ее.
Мурад обнял Алекс за плечи и отвел к кровати.
— Он сделал то, что велел ему долг. Ты же сама твердила, что это человек чести. И понимала, что он не мог не уничтожить «Жемчужину».
Алекс припала к плечу раба и расплакалась.
— Боже, прошу тебя, не дай ему погибнуть! — молилась она, чувствуя, что сердце вот-вот разорвется от горя.
— Весь дворец уже на ногах, — заметил Мурад. — Наверное, и весь город тоже. Из дворцового сада можно видеть пожар в гавани. Если хочешь, ты тоже можешь поглядеть, Алекс!
Но она лишь потрясла головой. О, ее всю оставшуюся жизнь будет преследовать картина взрыва на «Жемчужине»! А еще вид Ксавье, бегущего из гавани — прямо в лапы туркам…
— Все прошло на редкость удачно, Алекс, — уверял Мурад, снимая с ее головы повязку и ласково гладя по спутанным волосам. — Сейчас я принесу теплую воду и мыло, промою тебе раны, и бальзам, чтобы вылечить их! Шрамы тебе ни к чему.
— Если он погибнет — я тоже не хочу жить! — прошептала она.
— Он силен и вынослив, не надо думать о худшем, — промолвил Мурад, направляясь в ванную.
Алекс подскочила к окну, отодвинула занавески. Небо светилось зловещим оранжевым светом. Да, все прошло на редкость удачно: «Жемчужине» конец.
Но ведь вот в этот самый миг ее Ксавье мог лежать разрубленный ятаганом какого-нибудь дикого турка!
— Кажется, ты обещала мне не вмешиваться, — нарочито небрежно напомнил Мурад.
— Я не помешала. — Алекс выдержала его взгляд. — Я помогла им.
Раб только крякнул.
Алекс и не подумала оправдываться. Мурад осторожно начал смывать грязь с разбитого лица. Мыло слегка пощипывало ссадины, и она морщилась. Не обращая на это внимания, Мурад обрабатывал ссадины.
— Ты отважная женщина, Алекс, но в один прекрасный день отвага заведет тебя туда, откуда не будет выхода. И я с ужасом жду, когда это случится.
— А что, если солдаты прикончат его на месте?! — вскричала она, отпихнув раба. — О Господи! Я должна знать, я должна знать немедленно!
И она обратила умоляющее, залитое слезами лицо к Мураду.
— Ну ладно. — Он встал. — Посмотрим, что можно узнать. А ты, Алекс, быстрее переодевайся, а то кто-нибудь застанет тебя в таком виде и догадается, чем ты занималась сегодня ночью!
Она судорожно сглотнула и кивнула.
— Если даже Джебаль и захочет проявить великодушие и пожалеет тебя — ему не позволит паша.
