Его мечущие молнии глаза смягчились.
— Сильвия, я далек от совершенства. Мои лучшие друзья могли бы вам многое рассказать об этом.
Викарий шагнул к ней.
— Я хочу попросить вас сделать для меня кое-что. — Не услышав возражений, он продолжил: — Положите голову на мое плечо и позвольте обнять вас. Могу поклясться, я не буду пытаться вас поцеловать, как тогда в Корнуолле. Я не предполагал…
Сильвия тут же сделала все, о чем он просил. Она не смогла позволить себе отказаться от короткого мгновения горькой радости. Почувствовав, как ее обняли сильные руки, она закрыла глаза. Теплое дыхание приятно щекотало висок.
— А теперь вы расскажете мне, в чем дело. Я не благородный джентльмен и не отпущу вас, пока не услышу всю правду. Кстати, теперь у вас есть осязаемое доказательство того, что я так же грешен, как любой другой мужчина.
Сильвия почувствовала тепло его тела, проникающее сквозь черное священническое одеяние, и зажмурилась.
— Я не могу прийти к вам, как подобает невесте, — прошептала она так тихо, что ему пришлось склониться к ее губам, чтобы услышать. — И мне некого винить в том, что я потеряла невинность, кроме себя самой.
Сэр Роули застыл.
Ну вот, она все сказала. А теперь она воткнет нож в свое сердце и еще повернет его, чтобы было больнее. Она заслужила эту боль. И Сильвия шепотом поведала викарию все подробности, не скрыв, сколько несчастий она принесла своей семье. Сказав почти все, что хотела, она неожиданно почувствовала, что викарий нежно целует ее волосы, и замолчала.
— Ваше сердце все еще принадлежит ему? — спросил он, не выпуская из объятий.
— Сейчас я думаю, что вообще не была в него влюблена, и это делает мой поступок еще более предосудительным.
— Позвольте заверить, что вы не правы, дорогая. Вы любили его. Ни одна девушка с чувствительным сердцем и чистой совестью не отдаст себя мужчине без любви и не чувствуя ответной любви. Вы избрали иной путь, решив наказать себя за воображаемые грехи. Но я задал совсем другой вопрос. Вы его любите до сих пор?
— Нет, — честно ответила Сильвия, не позволяя себе надеяться.
— Тогда вы, возможно, найдете в себе силы простить и меня? Я должен с прискорбием сообщить, что тоже не был чист, как… Ну, я, конечно, не вел себя так, как Люк Сент-Обин, но все же поступал гораздо хуже, чем лорд Лэндри. Я имею в виду, что…
— Нет, — перебила Сильвия, пытаясь улыбнуться. — Я ничего не хочу знать о веренице разбитых сердец, оставленных вами в каждом порту.
— Тогда, — сказал викарий, и в его глазах снова заплясали веселые огоньки, — могу я еще раз предложить вам свое сердце и руку? Надеюсь, вы не пошлете письмо с отказом моей сестре?
— Но, сэр Роули…
— Филипп.
— Филипп, я… — Глядя в его завораживающие глаза, Сильвия мгновенно поняла, что ей следовало сделать, и как можно скорее. Она отбросила все сомнения и начала целовать любимого мужчину.
Будущее, сущ. Период времени, когда наши дела процветают, все друзья нас любят и счастье гарантировано.
А. Бирс. Словарь Сатаны
Розамунда развязала ленту, удерживавшую фиалки, которые Люк подарил ей, когда она садилась в экипаж отца две недели назад. Интересно, он знает, что фиалки символизируют верность?
С ее стороны никаких вопросов не было. Она будет верна воспоминаниям о нем всю оставшуюся жизнь.
Аккуратно разложив маленькие фиолетовые цветочки между листами вощеной бумаги, она положила сверху несколько книг. Так будет хорошо. Вздохнув, она опустилась на толстый обюссонский ковер и огляделась. Она находилась в отцовской библиотеке. Комната выглядела чрезвычайно элегантно. Над камином висел большой портрет матери. Пламя освещало высокие книжные шкафы. Все было очень похоже на кабинет Люка в Хелстон-Хаусе. Розамунда с усилием отогнала непрошеные мысли.
Уже две недели она жила в доме отца, но почему-то не чувствовала себя по-настоящему дома. Нет, тревоги и беспокойства больше не было. Но она ощущала себя скорее приятной долгожданной гостьей, чем любимой дочерью и сестрой. Все домашние вели себя безупречно, не позволяли себе ни одного дурного слова. Даже Финн воздерживался от своих обычных…
Вошел отец, прервав течение ее не слишком веселых мыслей.
— Доченька, я получил приглашение от вдовствующей герцогини, о котором она говорила на прошлой неделе. Мы должны ответить. — Он быстрыми шагами пересек комнату и помог Розамунде встать. — Но только у меня есть некоторые сомнения на твой счет. — Не отпуская ее руку, он повел ее к огню.
— Не стоит сомневаться. Ата была бесконечно добра ко мне. Я не могу отказаться.
Отец внимательно всмотрелся в ее лицо.
— Ты же знаешь, мы не обязаны никуда ходить. Если хочешь, можно отклонить вообще все приглашения и уехать в Эджкумб. Через три дня у тебя будет возможность гулять по холмам и ездить верхом. Подальше от городской грязи.
Розамунда задумчиво взглянула на портрет матери.
— Тебе ее не хватает? — спросила она. — Ты никогда не говоришь о маме.
Отец улыбнулся:
— Наверное, я никогда не говорю о ней потому, что мысленно веду с ней долгие беседы каждый день.
— Ты очень ее любил?
— Да, — просто ответил он.
— И ты никогда не пытался найти другую любовь? Другую жену?
Граф посмотрел на портрет, и его лицо осветила нежная улыбка.
— Никогда, Розамунда. Знаю, я всегда говорил тебе, твоим братьям и сестре, что не хотел для вас злой мачехи, но это было не совсем так. Я был слишком смущен, чтобы сказать правду. Некоторым людям за всю жизнь так и не удается найти любовь, такую, какая связывала меня и твою маму. Мне повезло. Мне было дано шестнадцать лет, о которых я буду помнить всю жизнь. Мне ничего не нужно, кроме этой памяти. Ну и моих детей, конечно. А теперь, когда ты и Сильвия вернулись ко мне, я абсолютно счастлив.
Розамунда подошла к отцу и утонула в его теплых объятиях.
— Я тоже, папа.
— Ты говоришь правду, Роза?
— Как ты можешь сомневаться? — не слишком натурально возмутилась Розамунда.
— Потому что, судя по всему, ты больше не моя «Опасная красота», готовая пойти на все, чтобы добиться желаемого.
Розамунда отшатнулась, потрясенная словами отца.
— Все мои желания связаны только с тобой, Финном и… — Увидев выражение отцовского лица, она замолчала.
— Ты уверена, что все так и есть, Роза? — Неужели он читает ее мысли? — Мне ненавистна мысль о расставании с тобой после все этих мучительно долгих лет, но пойми, родная, я хочу, чтобы у тебя было то, что когда-то имел я.
