Разогнувшись и отбросив от лица прядь волос, Фаллон посмотрела на мужчин. Ей хотелось сказать это по-английски, но она не решилась, потому что Роже плохо говорил на ее языке и ей было ни к чему, чтобы он почувствовал себя неуверенно.
— Я помогала лучшим королевским лекарям во время битвы у Стэмфордского моста. Там, где война, у людей всегда бывает горячка.
— Это от дурной английской воды! — сердито сказал лысый рыцарь.
Должно быть, Ричард кое-что понял из этой французской фразы, ибо тут же встал на защиту страны.
— Вода здесь хорошая! Аларик заболел потому, что он связался с этой дрянной армией в Дувре!
— Не имеет значения почему, — вмешалась Фаллон. — Я уверена, что этот тан сдерет с меня заживо кожу, если его хозяин не выживет, тем не менее я продолжаю. Не досаждайте мне больше своими дурацкими сказками о ведьмах и демонах. Горячку надо остановить!
Роже шумно дышал, отдавая себе отчет в том, что от него зависит жизнь Аларика. Наконец он шагнул вперед и показал Фаллон, что она может дать Аларику свое снадобье. Ричард наблюдал за ней, и принцесса ободряюще кивнула ему.
— Помоги мне, Ричард, приподнять его.
Она молила Бога, чтобы Аларик не стал сопротивляться, ибо ни она, ни Ричард не могли равняться с ним силой. К счастью, он проявил послушание, и они с Ричардом сумели влить ему в рот отвратительно пахнущее снадобье. Она подумала, что не следует винить рыцаря за его опасения.
Губы Аларика побелели. Мужественные, красивые черты его лица были пепельного цвета… Она сумела приоткрыть ему губы и влить в рот еще несколько капель жидкости.
Она погладила его шею, кивнув Ричарду, пока тот пытался удержать голову Аларика. Аларик проглотил снадобье и задохнулся. Он напрягся, дрожь пробежала по его телу.
— Пей, пей еще! — убеждала его Фаллон. — Пей, это — жизнь.
Вряд ли он слышал ее, но продолжал глотать. Содрогнувшись, он открыл глаза.
— Боже мой! — прохрипел он. — Ведро! Ради Бога, ведро!
Аларик оттолкнул Фаллон и спрыгнул с кровати. Он широко раскрыл глаза, увидев, что комната полна народу. Ругаясь, он бросился к ночному горшку. Здесь его вырвало. Ричард держал наготове воду. Он плеснул себе водой на лицо и голову, и внезапно им снова овладела слабость. Он тяжело обвис, Ричард и Роже подхватили его и отвели к кровати.
Фаллон услышала нечто похожее на шипение. Повернувшись, она увидела, что лысый рыцарь высоко поднял боевой топор. Она вскрикнула, поняв, что на нее сейчас обрушится смертельный удар.
— Стой! — громко скомандовал Роже. — Остановись, приятель!
— Она убила его!
— Нет, ты лучше взгляни сюда!
Рыцарь шагнул вперед. Аларик медленно открыл глаза. Он был в ясном сознании. Он сделал попытку улыбнуться, но глаза его закрылись.
— Видишь, он просто заснул, — глухо сказала Фаллон, еще не пришедшая в себя после потрясения. — Он спит, и его будет тянуть в сон, пока не поправится. Сейчас его надо оставить в покое. Он выживет.
Улыбнувшись лысому рыцарю, она закрыла глаза и горячо поблагодарила Бога за то, что ей удалось сделать все правильно. После этого она опустилась на кровать и потеряла сознание.
Болезнь Аларика длилась почти неделю, в течение которой он едва узнавал окружающих. За это время пришло несколько вестей от герцога, которого тоже свалила горячка. Вильгельм лежал больной в разрушенной башне и раздавал своим людям окрестные деревни.
В Лондоне провозгласили Эдгара Ателинга королем Англии. Услышав эту новость, Вильгельм пришел в бешенство. Однако не было слышно, чтобы английское войско собиралось бросить вызов норманнам.
О коронации пока тоже молчали. Фаллон обо всем узнавала от Джин. После того как заболел Аларик, Фаллон обрела заметно большую свободу. Ей разрешалось спускаться в зал и даже выходить из дома. Она наблюдала за жатвой, видела, как Хат поселился с семьей в Хейзелфорде. Этот громадный сакс, как и некоторые другие беженцы, был занят в строительстве пристроек к усадьбе. Фаллон говорила с его женой, Марлой, которая уверяла ее, что Хат вовсе не жестокий человек, он просто тогда был не в себе.
— В Гастингсе вмешался какой-то рок, — со вздохом добавила Марла. — Хат слишком верил королю, и поражение вызвало у него что-то вроде затемнения разума.
— Я думаю, он решил, что Бог отвернулся от Англии, — сказала Фаллон и проглотила ком в горле, чтобы не разрыдаться при воспоминании об отце. Он и родина были ее болью.
Джин сочувствовала принцессе, однако ближайшей ее подругой стала Марла. Однажды она сказала Фаллон, что не понимает, зачем ей убегать, а когда Фаллон ошеломленно посмотрела на нее, Марла пояснила:
— Я видела, как опустошают и грабят города и деревни… Видела, как молодую красивую девушку насилует дюжина бандитов. Видела, как убивали сопротивляющихся мужчин… Вы — королевская дочь, Аларик — граф и близкий к Вильгельму человек. И если он предложил вам свою любовь и покровительство, вам вряд ли следует это отвергать.
— Вы отдаете Англию, Марла… Я не могу себе этого позволить… Мой отец никогда не отдал бы страну иноземному королю, и я ни перед кем не намерена склонять голову.
— Я не вижу, чтобы с вами незаслуженно сурово обращались, — спокойно сказала Марла, и краска залила щеки Фаллон. Люди Аларика и в самом деле относились сейчас к ней вежливо и уважительно. Конечно, ее держали в поле зрения. Она пользовалась определенной свободой, но кто-то обязательно находился неподалеку от нее. Если она выходила из дома, тут же оказывался нормандский страж. Она мечтала о свободе, но ей следовало проявлять величайшую осторожность. Нужна лошадь, иначе придется до Лондона добираться пешком. Но конюшни тщательно охранялись. Фаллон лихорадочно перебирала планы побега.
Люди могли свободно ездить из деревни в деревню, и Фаллон узнавала от них все необходимое. Население Хейзелфорда росло, беженцев, желающих работать на нового нормандского господина, принимали охотно.
Внезапно Фаллон сжала руки Марлы.
— Марла, поверь мне! Возможно, Хат не может понять это, но мой отец считал своим долгом сражаться, а когда пал, наверно, думал, что так повелел Бог. Но его убили эти люди!.. Аларик — справедливый человек, я знаю его много лет… Но я дочь Гарольда, моя честь велит мне вернуться к своему народу, к братьям, возможно, к тете. Я мечтаю добраться до Лондона, Марла! Ты можешь отправлять и получать послания. Ах, Марла, если бы я могла убежать! Помоги мне!
Марла вздохнула и с грустью посмотрела на Фаллон. Она знала мнение мужа на этот счет.
— Не знаю, смогу ли я вам помочь. Но если будет возможность, постараюсь.
Это был самый лучший ответ, на который Фаллон могла рассчитывать.
