– Рок, дорогой, тебе немного легче? Может быть, слова Торндайка всплывут в твоей памяти, если ты не будешь сильно напрягаться, – умоляюще сказала Дженни. – Массел-Кав? Клэм-Харбор?
Нет, не то, не то…
– Может быть, Ойстер-Бей? – спросила Глэдис.
Его глаза вспыхнули, и он потерял сознание. Кровь отлила от его лица, пульс почти не прощупывался. Дженни спросила:
– В лагере есть врач? Пошлите за ним, пожалуйста. Дайте мне коня и револьвер, пожалуйста, побыстрее.
У ее палатки собралась толпа отдыхающих. Дженни умоляюще смотрела на них, Роберт и Реймонд, которых прислал пастор Эсберн, бросились выполнять ее просьбу.
Лишь теперь Дженни вспомнила о записке Торндайка. Она достала из кармана мятый клочок бумаги и прочла написанное наспех крупным небрежным почерком письмо:
«Приходи ко мне. Я жду у костра углежога неподалеку от Чикен Вэлли Роуд. Нам надо довести до конца начатое в Стокгольме. Приходи одна. Помни, дети у меня».
Холодок пробежал по спине между лопатками.
Дженни взгромоздилась на коня – сильного гнедого мерина с впалой грудью, которого ей достали Боб и Рей. Она сидела прямо, вытянутая как струна, высоко подняв красивую голову. Она пустила коня галопом и понеслась по дороге, окутав облаком пыли юношей, оставшихся позади. Кнут и записка выскользнули из рук, но Дженни не остановилась. Она скакала на голубоватый дым, поднимавшийся в утреннее небо.
* * *
– Посмотрите, по дороге клубится пыль, – Торндайк сотрясался от жуткого хохота, глядя в подзорную трубу. – Наша прекрасная юная Дженни несется навстречу своей судьбе.
Бледные глаза Зорна с вожделением уставились на приближавшуюся девушку. Штейн недовольно хмурился, отводил взгляд.
– Фиамма, убери подальше это отродье. Уведи в лес. И не дай Бог ей закричать или заплакать. Заткни ей рот леденцами и пряниками. Ясно?
– Да, Торндайк. Я же не дура.
– Коли я не приду до заката, бери ребенка и беги. У тебя есть билет на пароход. Но раньше зайди в английское посольство в Нью-Йорке. Я оставил тебе конверт с деньгами. Исчезни навсегда с этим ребенком.
– Что я с ней буду делать?
– Да что хочешь, черт тебя возьми. А сейчас убирайся, не то все испортишь.
– Зачем тебе эта тощая женщина с желтыми волосами, если рядом Фиамма?
Чарльз бросил на нее презрительный взгляд.
– Хочу печенья Медеи, – захныкала Ингри.
– Ешь то, что дает Фиамма. Это пойдет тебе на пользу, Ингри.
Голос Торндайка звучал вкрадчиво. Губы растянулись в лицемерной улыбке.
Фиамма схватила девочку за руку и потащила мимо тлеющих стволов в лес. Чарльз заносчиво взглянул на своих сообщников.
– Из меня получился бы прекрасный отец. Правда? – захохотал он, словно помешанный.
Лошадь несла Дженни по крутому повороту дороги, ведущей к лесу.
– Ого-го! Мы здесь, милая Дженсин! Торндайк выскочил на дорогу, размахивая желтым платком. Он едва успел увернуться от лошади и отпрыгнул в сторону, угодив ногами в грязь. Дженни натянула поводья.
– Что ты сделал с моими детьми, Чарльз?
– Ах, Дженни, Дженни. Два года я мечтал о нашей встрече. Теперь настал час расплаты, моя дорогая. Если хочешь снова увидеть мою Ингри, слезь со своей клячи, как подобает леди, и делай, что тебе прикажут.
– Почему я должна верить тебе – ты всегда обманывал меня. Где малыш?
– Мальчик здесь. Покажи ей, Зорн.
Гьерд принес корзину. Эллис сучил ножками и сосал кулачок. «Хочет есть, – подумала Дженни, – сейчас заплачет». В мгновение ока она подскочила к корзине, схватила ребенка, прижала к груди. Малыш радостно улыбался, махал ручками, стараясь схватить ее за волосы.
– Где Ингри? – спросила она сдавленным голосом, сунула руку в карман юбки и крепко сжала пистолет. Раздалось мерзкое, леденящее кровь хихиканье Торндайка. Дженни внимательно всмотрелась в его лицо и встретилась взглядом с сумасшедшими бесцветными глазами, горящими страшным огнем. Девушка похолодела от ужаса. Он оказался более хитрым и жестоким, чем она ожидала. Ничего не изменится, если она застрелит Чарльза и его сообщников. Тогда она никогда не узнает, где девочка.
– Где она? – повторила Дженни.
– Хи-хи. Нет уж, дорогая мисс Ланган, так я вам и сказал. Неужели ты думаешь, что я проделал длинный путь из Европы в Америку, чтобы преподнести тебе на блюдечке с голубой каемочкой твою драгоценную Ингри и отпустить тебя в добром здравии? Делай, что я тебе прикажу.
Только в этот раз, дорогая, приложи усердие и фантазию. Об Ингри потом поговорим. Эй, Зорн, забери у нее это отродье. Женщина с ребенком на руках не годится на роль соблазнительницы.
Охваченная ужасом, Дженни ощущала отвратительную слабость внутри. Она крепче прижала к себе Эллиса.
– Давай его сюда, не то…
Зорн поднял тяжелую дубинку, угрожающе глядя на ребенка. Дженни вздохнула и положила младенца в корзину.
– Избавься от этих животных, Чарлз, и я сделаю все, что ты захочешь.
– Ты не увидишь Ингри, если не… доставишь удовольствие нам троим, дорогая. Я позволю Зорну раздеть тебя. И все. Ясно, Зорн? Ну давай, начинай. А я сяду поудобнее и буду наслаждаться зрелищем.
– Неужели ты, Чарльз, считающий себя аристократом, опустился до уровня этих… подонков?
Она с презрением махнула рукой в сторону его сообщников. «Тебе нечего терять, Дженсин», – подумала она. Лицо Лейка побагровело. Ему было не по себе с той минуты, как девушка появилась на дороге. Дженни поняла, что он – самое слабое звено в этой цепи, она заставила себя посмотреть ему в глаза пристально и испытующе.
– Неужели я вижу самого мистера Лейка? Да, это Хорас Лейк с Центральной железной дороги. Мне говорили, что вы грубоватый, но честный и справедливый человек. Я не ошиблась, сэр? Вы – это он?
Ее красота и вежливая речь ошеломили Лейка. Он выпрямился, расправил плечи.
– Да, это я. Вам так сказали обо мне? Что я честный, но грубоватый? Похоже, я неправильно думал об Агнелли. Послушайте, Торндайк. Я отказываюсь от вашего предложения и не буду принимать участия в ваших развлечениях. Понятно?
– Стань рядом с лошадью или я убью тебя, Лейк.
Никто не усомнился в его словах, но ситуация изменилась. У Дженни появилась надежда, что она не одна.
– Чарли, скажи мне, где Ингри, как она… иначе я не смогу успокоиться и сделать, как ты хочешь. Что ты с ней сделал? Дженни еще крепче вцепилась в пистолет.
– Ты ошибаешься, дорогая, если думаешь, что я прошу об услуге. Здесь не торгуются. Сначала я возьму твое тело. И только потом, если я останусь доволен, я расскажу тебе о ребенке. Зорн, старина, займись делом.
– Остановись, Гьерд! Я сама разденусь, без твоей помощи.
