Уитни вспомнила пылающее страстью лицо Гарнера, его жаркие губы, нежность, которая проявлялась в каждом его слове, в каждом движении. Озабоченное выражение уступило место счастливой улыбке, удовлетворенной и вкрадчивой, — сильнодействующей смеси Уитни Дэниелс и Далилы.
Гарнер Таунсенд перед ней в долгу, сказал ее отец и был совершенно прав. Но ей не нужны ни его деньги, ни тем более его семейка. Остается третья часть их сделки — его мужское внимание и нежность. Ее бросило в жар, когда она вспомнила о его сильных и ласковых руках.
Если ее специфическое чутье говорит правду, она может получить больше того, что выторговала. По лицу Уитни скользнула озорная улыбка. А может, и гораздо больше!
Вечером Маделайн встретила ее в главном холле с сообщением, что Гарнер не вернется к обеду — у него какие-то дела, так что она взяла на себя смелость приказать Мерси, чтобы та принесла обед в комнату Уитни. Уитни сразу поняла желание надменной девчонки унизить ее и подавила первый импульс смириться с временным изгнанием из семьи. Уитни прошла мимо девушки в обеденный зал и с невозмутимым видом ожидала, когда лакеи поставят еще один прибор — для нее. И под прицелом трех пар придирчивых глаз так уверенно и непринужденно управлялась с приборами и салфетками, что сердце тетушки Кейт растаяло бы от радости. Единственный промах, который она допустила, была ее просьба вместо вина, которое она не пьет, подать ей виски — просьба, которая была немедленно и решительно отклонена.
Следующие три дня не дали Уитни возможности закрепить ее сделку с Гарнером. Он вставал еще до рассвета, сразу же отправлялся в контору компании и возвращался поздно вечером, таким образом предупреждая любые контакты с Уитни. Он ее избегает, с упавшим сердцем поняла она. Как она может извлечь выгоду из их сделки, когда ей не удается даже увидеться с ним?
Одинокая и унылая, она слонялась по дому, рассматривая бесконечные безделушки и пытаясь найти применение своим силам. Но даже Таунсенд-хаус был всего лишь очень большим домом, и через три дня, в течение которых она в одиночестве бродила по верхнему этажу, чтобы не встречаться с членами его семьи, она сдалась и спустилась вниз.
Она отодвинула скользящую дверь одной из комнат и вошла внутрь, не подозревая, что там кто-то есть. Внезапно она оказалась лицом к лицу с Маделайн, которая уютно устроилась на диване перед огнем с очень величественной седовласой дамой. Разговор сразу умолк, когда женщина проследила за настороженным взглядом Маделайн и увидела стоящую у двери Уитни.
— Простите, — неуверенно сказала Уитни. — Я не знала, что…
— Ну раз уж вы здесь… — Маделайн поставила чашку на поднос и повернулась к Уитни со злорадной улыбкой, — можете его унести. — Она повелительно махнула рукой. — Отнесите поднос в кухню.
Уитни замерла на месте, неожиданно для себя задетая пренебрежительным тоном и жестом Маделайн, которые она обычно использовала в общении со слугами. Дерзкая девчонка ясно дала понять, что поскольку Уитни продолжает расхаживать по дому одетая как какая-нибудь служанка, то она готова с радостью так и воспринимать ее. Роскошно одетая леди скользнула по Уитни рассеянным взглядом и вернулась к прерванному разговору. Уитни разозлилась, угадав в поведении Маделайн намерение оскорбить ее.
— Ну а жена Гарнера? — спросила леди. — Когда мы ее увидим, дорогая?
— О, думаю, еще не скоро! — сказала Маделайн. — Видите ли, она выросла на границе и совершенно не привыкла к цивилизованному обществу. Вообразите… она не пьет вина, только виски!
— Ах, Боже мой, бедный Гарнер!
Уитни круто повернулась, с силой откатила дверь в сторону и стремительно направилась в холл, где едва не столкнулась с Эджуотером.
— Ваш плащ, мэм?
— Его нет в моей комнате, и Мерси сказала, что вы знаете, где он. Из серого фетра… — Уитни нетерпеливо провела себе по груди. — С такими полированными костяными пуговицами…
— Я его отлично запомнил, мадам. — Эджуотер презрительно фыркнул, многозначительно глядя на ее платье. — У меня создалось впечатление, что мадам не выйдет из дому, пока не прибудет ее новый гардероб.
— Благодарю вас, но никакого нового гардероба не будет. — Уитни вспыхнула и невольно взглянула на свое домотканое платье. Она одевается хуже горничной, сказала Маделайн. Уитни гордо выпрямилась. — И потрудитесь найти мой плащ.
— Боюсь, это невозможно, мадам. Его… сожгли.
— Сожгли?! — Уитни потеряла дар речи. Они сожгли то малое, что она могла называть своим. Наконец она обрела голос: — Да как вы посмели?!
Вся дрожа от возмущения и оскорбленного самолюбия, она резко повернулась и отправилась в кухню. Ей нужно хоть ненадолго вырваться отсюда, глотнуть свежего воздуха, не отравленного ядом ненависти!
— Мне нужен плащ, любой плащ. — Она встала в центре кухни, уперев руки в талию и вызывающе подняв голову.
— Вот, мэм. — Не обращая внимания на возмущенные восклицания Эджуотера, кудахтанье повара и перешептывания лакеев, вперед протолкался Бенсон, расстегивая свой потрепанный военный плащ. — Я с радостью одолжу его вам, мэм.
У Уитни застрял комок в горле, и она не смогла торговаться с ним, как положено. Она просто взяла его и собралась надеть.
— Нет, нет! — воскликнула Мерси и поспешила к вешалке у двери кухни за своим теплым коричневым плащом. Она принесла его Уитни с торжественным заявлением: — Женский плащ вам больше подойдет!
Уитни поблагодарила ее кивком, набросила плащ на плечи и вышла из кухни. За ее спиной поднялся возбужденный гул голосов, властный Эджуотер вышел из себя и, треснув кулаком по столу, призвал к порядку и приказал каждому заняться своим делом.
В этот день у Гарнера разболелась голова, и он вернулся домой далеко до наступления вечера, страшась встретиться со своей непредсказуемой женой до того, как окажется в спасительном убежище, в своей комнате. Избегая общения с ней, последние три дня он слишком много работал и очень плохо спал. Он измучился, сопротивляясь своему влечению и борясь с ним. Не заметив выразительно поджатые губы Эджуотера, он бросил ему шляпу и плащ и поспешил к лестнице, но тут его перехватила кузина, затащила в восточную гостиную и стала подробно перечислять жалобы, поступившие на нового члена семьи.
— Считаю своим долгом сообщить тебе, что твоя жена взбудоражила весь дом. Она мешает слугам делать свое дело, врывается в кухню и требует, чтобы ей дали работу, которой занимаются слуги! Это возмутительно! Она торгуется за воду и дрова, как простая торговка на рынке. Господи! Ты только подумай — она требует, чтобы ей дали самой носить воду и рубить дрова для своей комнаты — как будто она живет на своей несчастной границе! Слуги с ней просто замучились!
