Он сидел на сене, моргая сонными глазами, с растрепанной шевелюрой, из которой во все стороны торчали соломинки, и сжимал рукой рукоять меча.
– Элисон?! – воскликнул он, потрясенный ее появлением. Пока она перебиралась с лестницы на сеновал, он на всякий случай принял бесстрастный вид.
– Я пришла сказать, что все понимаю, – тяжело дыша, заявила она с ходу каким-то странным дрожащим писклявым голосом. – Я отдаю себе отчет в том, что ты уехал с лэрдом, так как не мог оставить его одного. Чувство долга не позволило тебе поступить иначе. Ты считал, что обязан присмотреть за молодым хозяином, и принес в жертву свои чувства и желания. В этом весь Малькольм Бейн Макгрегор.
Малькольм медленно поднялся на ноги.
– Но ты также пожертвовал моими чувствами и желаниями, Малькольм Бейн. Ты посвятил свою жизнь лэрду – этого требовал долг, я понимаю. Но как ты мог оставить меня и Ангуса? Ты пожалеешь об этом!
– Уже жалею, – сказал он тихо. – Я бы все отдал, чтобы вернуть прошлое. – Он замолчал, низко опустив голову.
Элисон смотрела на него широко открытыми глазами. И вдруг боль, так долго копившаяся в его душе, бурным потоком вырвалась наружу – рыдания сотрясали тело сурового горца. Малькольм Бейн плакал!
– Малькольм! Мой желанный! – прошептала Элисон на гэльском наречии.
Он стоял не шевелясь, обхватив голову руками. У него было такое чувство, словно его прилюдно раздели догола.
– У меня ничего не осталось. Я ушел от тебя – и потерял все. Я знаю, что умру в одиночестве, всеми забытый, и даже мой сын никогда не услышит обо мне.
– Малькольм, – шептала Элисон. Не в силах более вынести его страданий, она сделала один несмелый шаг, затем второй и, оказавшись рядом, нежно обхватила ладонями его лицо и заглянула в глаза.
Его лицо почернело от горя, суровые черты заострились, в глазах стояла боль. И Элисон решила, что с этого момента оставит в прошлом все свои обиды. Пусть справедливость на ее стороне, но что толку от этого, если она так несчастна? Ведь она всегда любила этого мужчину, только его одного. Он был отцом Ангуса. И Малькольм был прекрасным, честным и добрым человеком. Может быть стоит попробовать начать все сначала? Только бы он вернулся живым и невредимым из имения Аберколди!
Элисон прикоснулась губами к его обветренной щеке, затем – к другой. Малькольм замер, удивленно глядя на нее, но она целовала его мокрые от слез глаза и прильнула к его губам. Боже, она уже забыла, какие нежные и мягкие они у него!
– Элисон, – простонал Малькольм, крепко обнял ее и прижал к груди. – О, моя дорогая Элисон!
– Малькольм Бейн, мой дорогой, мой желанный! Как я по тебе соскучилась, любовь моя!
Малькольм молча осыпал ее страстными, отчаянными поцелуями.
Мег неожиданно проснулась, как будто что-то подтолкнуло ее.
Грегор уже встал и оделся: широкий пояс, кожаная перевязь и оружие были на своих местах. Он вложил меч в ножны и посмотрел на жену – его лицо в предрассветных сумерках казалось мрачным и суровым. А за окном пробуждалось неумолимое утро, навсегда унося в голубые дали эту ночь, возможно, их последнюю ночь.
– Не вставай, отдохни, дорогая, – сказал он мягко.
Мег села на кровати и решительно отбросила волосы с лица.
– У меня еще будет время отдохнуть, – сказала она очень спокойно. – Я лучше пойду и сама проверю, все ли вам приготовили в дорогу.
Она спрыгнула с кровати, набросила на плечи теплую шаль и, проскользнув мимо Грегора, босиком направилась к двери.
Но он протянул руку, обхватил ее за талию и притянул к себе, прижавшись щекой к ее волосам. Она всем телом прильнула к мужу, чувствуя его теплое дыхание, ощущая биение его сердца. С тяжелым вздохом сожаления он выпустил ее из рук, и Мег, рыдая, выскочила из комнаты, бегом преодолела лестницу и влетела в кухню.
Элисон уже была там. На столе лежало мясо с тушеной капустой, на подносе стоял кувшин с элем, на огне дымился горшок с кашей. Она подняла голову и посмотрела на Мег – тревожный взгляд, бледное лицо, измученный вид – все говорило о том, что Элисон провела бессонную ночь. На ее шее виднелся синеватый кровоподтек.
Исполненная сочувствия, Мег пошла к подруге, но остановилась на полпути, удивленная необычным поведением Элисон: та упорно прятала глаза и делала вид, что целиком погружена в работу.
– Мужчины уже собрались и ждут, – бросила она через плечо. – Лэрд встал?
– Да, он одевается.
– Я должна накормить всех завтраком, прежде чем они отправятся в путь.
– Спасибо, Элисон.
– К сожалению, мы больше ничем не можем им помочь, только молиться, чтобы они вернулись домой целыми и невредимыми.
И подруги посмотрели друг на друга с тем особым пониманием, свойственным только женщинам, которые избрали трудный путь и соединили свои судьбы с мужчинами-воинами.
И вдруг Мег осенило, что кровоподтек на шее Элисон мог оставить лишь поцелуй мужчины. Она возблагодарила Бога, что Элисон и Малькольм наконец помирились.
За спиной Мег услышала шаги Грегора, спускавшегося по лестнице, мгновение спустя его тяжелая теплая ладонь легла ей на плечо.
– Доброе утро, Элисон, – сказал он, приветствуя ее кивком, и тут же его взор обратился к Мег. Грегор смотрел на нее неотрывно, пытаясь сохранить в душе милый образ, запомнить его до мельчайших подробностей.
Сердце, как птица в клетке, сильно забилось в груди, но Мег нашла в себе силы улыбнуться.
– Ты должен поесть, дорогой, – сказала она ласково. – Вам предстоит долгий путь.
Грегор кивнул и сел за стол, в то время как Элисон раскладывала по тарелкам кашу. Затем с помощью полусонного Ангуса она вынесла горшок во двор, чтобы накормить остальных мужчин. Обратно Элисон вернулась вместе с Малькольмом Бейном. Он мельком взглянул на Грегора, затем перевел взгляд на Элисон и не отрывал от нее глаз.
Покончив с едой, Грегор встал из-за стола и направился к выходу. Мег медленно шла за ним. Вот и наступил момент прощания.
– Я оставил в замке достаточное количество людей, чтобы они охраняли вас, – сказал он. – В случае малейшей опасности пошли кого-нибудь на военный пост в горах, а лучше поезжай сама, только возьми сопровождающего. Вам обязательно помогут.
Она обвила его шею руками и прильнула к нему всем телом.
– Со мной все будет хорошо, если только ты вернешься домой, ко мне.
Грегор отыскал ее губы и с отчаянием впился в них. Затем резко отстранился и окликнул Малькольма, который никак не мог расстаться с Элисон, нежно баюкая ее в своих огромных лапах. Наконец он отпустил ее и, проходя мимо Ангуса, потрепал его по голове.
– Присматривай за мамой, – сказал Малькольм, пристально глядя сыну в глаза. – Ты самый лучший сын на свете, ее надежда и опора.
