Первый — брат короля, второй — шевалье де Лоррен! Теперь молодая женщина не сомневалась, что сможет назвать каждого, кто скрывается под маской!
Вдруг один из пьяных начал бросать в камин стулья и табуреты. Другой схватил бутылку и швырнул ее через весь зал. Бутылка взорвалась в огне поленьев — в ней оказалась крепкая настойка. Взвился огромный жаркий язык пламени, и огонь охватил сломанную мебель. Адское пламя загудело в камине, и головни с треском разлетелись по плиточному полу.
Анжелика соскочила со стола.
— Они сейчас подожгут трактир. Их надо остановить!
Но Давид сильными руками удержал ее.
— Туда нельзя. Вас убьют!
Несколько мгновений они яростно боролись. Гнев и страх перед пожаром удесятерили силы Анжелики; она высвободилась и оттолкнула раненого юношу; дрожащий, с опущенными руками он так и застыл перед дверью.
Анжелика надела маску. Ей тоже не хотелось быть узнанной.
Решительно откинув засовы, она с грохотом распахнула дверь кухни.
Появление на пороге женщины, закутанной в черную накидку, с лицом, скрытым красной маской, на секунду вызвало оцепенение среди гуляк.
Пение и крики стихли.
— О! Красная маска!
— Мессиры, — звонким голосом произнесла Анжелика, — вы потеряли разум? Вы не боитесь, что на вас падет гнев короля, когда молва донесет ему о ваших преступлениях?..
Молчание. Анжелика поняла, что она произнесла единственное верное слово, способное проникнуть в эти одурманенные вином головы и немного протрезвить их, — «Король!».
Воспользовавшись своим преимуществом, она смело пошла вперед, к очагу. Анжелика надеялась в последнее мгновение вытащить из огня горящую мебель, чтобы пламя не охватило дымоход. Но в этот момент она заметила под столом страшно изуродованное тело мэтра Буржю. Рядом лежал малыш Лино с распоротым животом. Его личико было белее снега, но он выглядел как спящий ангел. Кровь обеих жертв смешивалась с потоками вина, вытекавшими из разбитых бутылок.
Ужас на мгновение парализовал Анжелику. Как укротитель в панике теряет власть над хищниками, так и молодая женщина потеряла контроль над дикой сворой мерзавцев.
Секунды промедления оказалось достаточно, чтобы разразилась буря.
— Женщина! Женщина!
— Вот что нам нужно!
Чья-то рука с силой ударила Анжелику по затылку, затем в висок. В глазах у нее почернело, и к горлу подступила тошнота. Она уже не понимала, что творится.
Где-то рядом пронзительно, не прерываясь, кричала женщина. Анжелика поняла, что это ее собственный крик.
Она лежала распростертой на столе, а черные маски с безумным хохотом склонились над ней. Чьи-то железные кулаки удерживали ее запястья и лодыжки, а юбки были грубо задраны.
— Чья очередь? Кто первым займется этой девкой?
Анжелика кричала, как кричат в кошмарах, на грани безумия.
На нее свалилось чье-то тело, а в губы властно впился грубый рот.
Но внезапно наступила тишина, настолько глубокая, что Анжелике показалось, будто она потеряла рассудок. Между тем с ней ничего не случилось. Замолкли и остановились именно ее палачи. Их испуганные, растерянные взгляды были прикованы к чему-то, чего Анжелика не видела.
Негодяй, который только что взгромоздился на стол и собирался ее изнасиловать, спешно ретировался. Почувствовав, что ее руки и ноги освободились, Анжелика приподнялась и скорее оправила длинные юбки. Она ничего не понимала. Казалось, ее мучители окаменели по мановению волшебной палочки.
Очень медленно она соскользнула на пол и лишь тогда заметила Сорбонну, которая опрокинула навзничь мужчину в бледно-сиреневом жюстокоре и теперь острыми клыками сжимала его горло. Дог вбежал в зал с кухни, его нападение было бесшумным и молниеносным.
Один из распутников пробормотал:
— Отзовите вашу собаку… Где… где пистолет?
— Не двигайтесь, — велела Анжелика. — Если кто-нибудь сделает хоть одно движение, я прикажу собаке задушить брата короля!
Ее ноги дрожали, как у загнанной лошади, но голос был твердым.
— Мессиры, не двигайтесь, — повторила она, — или вы ВСЕ будете отвечать перед королем за эту смерть.
Она очень спокойно сделала несколько шагов вперед, к Сорбонне. Та держала свою жертву, как учил Дегре. Одно слово — и железные челюсти сомкнутся, впиваясь в трепещущую плоть, ломая позвонки. Из горла герцога Орлеанского доносилось невнятное бульканье. Его лицо стало фиолетовым от удушья.
— Warte[7], — тихо приказала Анжелика.
Сорбонна легонько вильнула хвостом, показывая, что она поняла и ждет следующую команду. Вокруг застыли участники оргии. Все они были настолько пьяны, что даже не могли сообразить, что происходит. Они видели только Месье, брата короля, которого вот-вот загрызет собака, и этого оказалось достаточно, чтобы привести их в неописуемый ужас.
Анжелика, не отрывая взгляда от присутствующих, открыла один из ящиков стола, взяла нож и подошла к господину в красных рингравах, который оказался к ней ближе других.
Увидев занесенный нож, тот отпрянул.
— Не двигайтесь! — произнесла Анжелика тоном, не терпящим возражений. — Я не собираюсь вас убивать. Просто хочу знать, на кого похожи убийцы в кружевах!
И она одним движением перерезала шнурок, удерживавший маску шевалье де Лоррена. Красивое лицо, отмеченное пагубной печатью разврата, лицо, каждую черточку которого она знала слишком хорошо — именно оно склонилось над ней той страшной ночью в Лувре, о которой она никогда не забудет… Внимательно рассмотрев шевалье, Анжелика двинулась к другим участникам оргии.
Ошалевшие от вина мужчины позволили снять с себя маски, и бывшая графиня де Пейрак узнала каждого из них: Бриенн, маркиз д'Олон, красавец де Гиш, его брат Лувиньи… Один скорчил насмешливую рожу и прошептал:
— Маска черная против красной маски.
Это был Пегилен де Лозен. Она узнала и Сен-Тьерри, и Фронтенака. Какой-то элегантный господин храпел, развалившись прямо на полу в лужах вина и блевотины. Узнав маркиза де Барда, Анжелика почувствовала прилив горькой ненависти.
Да! Великолепные молодые вельможи из свиты короля! Когда-то она восхищалась их блистательным «оперением», но теперь она видела лишь их испорченные души!
Трое были ей не знакомы. Разве что один… но воспоминания были столь расплывчатыми, что Анжелика так и не смогла сообразить, кто же это.
Высокий стройный молодой человек в роскошном светлом парике. Менее пьяный, чем его спутники, он прислонился к одной из колонн зала и делал вид, что полирует ногти. Когда Анжелика подошла, он не стал ждать, пока она сорвет с него маску, и неспешно, грациозным жестом снял ее сам. Его светло-голубые глаза смотрели холодно и высокомерно. Этот взгляд ранил Анжелику. Нервное напряжение, поддерживавшее молодую женщину, разом улетучилось; ею овладела страшная усталость.