Через несколько минут Перегринус призвал к себе Веллеия.
– Эдикт должен быть обнародован завтра, – сказал он ему. – Вели снять с него копии и назначь караулы для охранения расклеенных по стенам объявлений. Христиане могут сорвать их. Распорядись, чтобы глашатаи читали их вслух на площадях и в публичных местах. И еще прикажи составить списки христиан Коринфа с обозначением имен и местожительства.
– Они давно готовы.
– Поставь вооруженных людей перед дверью каждого из них. Они должны считаться пленниками в своих собственных жилищах. После обнародования эдикта не выпускай из виду наиболее влиятельных из них. Священников, диаконов и служителей церквей надо арестовать в первую голову. Кроме того, поставь стражу из нескольких человек в их церкви, чтобы христиане не успели спрятать книг и предметов культа, которые подлежат секвестру. Заведи инвентарь для конфискованных вещей – и как можно скорее! Это распоряжение касается лично тебя.
– Хорошо.
– Постой, я еще не кончил! Эдикт будет обнародован завтра… Подбери самых надежных людей для секретных поручений. Есть у тебя такие?
– Да, у меня есть несколько человек греков и сирийцев. Все остальные – старые воины, варвары – тупые и недалекие люди, которые взялись за это дело, Чтобы по окончании службы получить землю.
– Хорошо! Прочитай наставление твоим грекам и сирийцам. Необходимо, чтобы они распространили в народе слух, будто вулкан, вышедший из недр Эгинского залива, и землетрясение, обрушившее фронтон на храме Посейдона, – предостережение разгневанных богов. Очень важно иметь на своей стороне общественное мнение! Кстати, не мешает для начала дать черни пограбить жилища христиан. Это заинтересует население…
– В нашем архиве имеется памфлет, написанный ритором Пахибием. Памфлет на христиан. В молодости Пахибий был причастен к секте, но потом он изменил свои взгляды. Памфлет этот называется «Христианам от друга истины». Пахибий разоблачает в нем нравы своих бывших друзей и единомышленников. Содержание – скандальное, вероятное в части мне незнакомой и правдоподобное в той, которая мне знакома.
– Пусть писцы снимут с него копии. Их надо распространять… Превосходно! Только спеши, времени у нас мало… Да, чуть не забыл: палачи со своими орудиями должны быть наготове. Может быть, придется подвергнуть пыткам обвиняемых и обезглавить, кого следует. Но, насколько возможно, надо постараться не доводить до этого. Я предпочитаю, имея в виду будущее, не возбуждать в христианах ненависти, которую им трудно будет забыть. Я уже говорил тебе, почему…
Выходя через день после этого из дворца, чтобы посмотреть, исполнены ли его приказания, Веллеий встретился с Евтихией, которая как раз шла ко дворцу. Конечно, она по обыкновению шла развлечь беседой Фульвию, которая все еще лежала.
Веллеий приветствовал благородную молодую девушку несколькими учтивыми и дружескими словами и сейчас же забыл о ее существовании.
– Евтихия, – сказала Фульвия, – послушай-ка! Мать еще не знала всего, когда ты ее расспрашивала, а может быть, не хотела говорить: христиан решено преследовать. Она же сама и настояла на этом. Ты ее хорошо знаешь: этого следовало ожидать. Завтра, а может быть, еще сегодня начнутся гонения… Нужно предупредить твоих друзей как можно скорее. Скажи Онисиму и вообще всем «старейшинам», чтобы они скрылись. В окрестностях озера Стимфала есть много тайных убежищ, туда никто не пойдет искать их. А очень возможно, что власти и не захотят делать этого. Скажи им также, чтобы они захватили с собой книги и предметы богослужения. Только спеши! Ты сама, конечно, тоже будешь в подозрении… Надеюсь, Веллеий пропустит твое имя в списке… Правитель знает о дружбе, которая нас связывает. Но что, если кто-нибудь донесет на тебя публично? Ему придется действовать или по крайней мере сделать вид, что он действует. Попроси отца отвезти тебя на это время на вашу виллу. Тебя там не тронут.
– А ты?
– Я?.. Я дочь Перегринуса: кто осмелится заподозрить меня? К тому же, откровенно говоря, я не христианка. Если меня попросят сжечь несколько зерен курений на алтаре олимпийцев, я не увижу в этом ничего предосудительного. Кстати, не понимаю, почему вы упорствуете и не желаете идти на такую маленькую уступку? Я сочувствую христианам из-за тебя. Я в них люблю тебя. Вот и все! Неужели это правда, что ты хочешь посвятить себя в девственницы? Как странно и как печально для меня! Я так мечтала открыть тебе ту тайну, которую узнает молодая девушка в тот вечер, когда ждет своего супруга… А впрочем, отложу свои жалобы и сетования на другой раз. Сейчас уходи, но только спокойно, как всегда. Чтобы ни одна душа не догадалась о том, что я тебе поведала!
Дочь Перегринуса не знала, что в эту самую минуту отец ее тайно послал гонца к Дидиму, одному из жрецов Коринфа. С давних пор зная, что Дидим христиан, он закрывал глаза на то, что тот не принимал участия в торжествах жертвоприношений. И Дидим, который вел крупную торговлю с портами Азии, умел ценить эту благосклонность.
Перегринус и в этот раз рассчитывал на благодарность с его стороны…
Таким образом, в эпоху государственных кризисов и гражданских смут бывают случаи, что самым крутым и суровым мерам предшествуют поступки великодушия и доброты, диктуемые то материальным интересом, то дружеским расположением, то увлечением любви.
Не теряя ни минуты, Евтихия поспешила предупредить Онисима.
Епископ Коринфа, эллинизированный еврей, родом из Сихема в Палестине, первоначально философ-платоник, впоследствии примкнул к христианству. Это был один из самых страстных пропагандистов христианства, осторожный и ловкий, вполне искренно игравший двойную роль: в присутствии язычников он пропагандировал свою веру намеками, под маской философских дебатов; перед обращенными он говорил о ней с вдохновенной страстностью, свойственной пророкам его расы.
Весь город был в волнении от напряженного ожидания. Матросы, рабы, жалкие вольноотпущенники, ремесленники, ютившиеся поблизости от храмов, существование которых зависело от набожности верных и паломников, – все радовались событию: оно угождало или их страстям, или их материальным интересам.
Еще задолго до того, как агенты правителя успели начать свою работу среди них, они уже были напуганы и взволнованы предзнаменованием, появившимся из моря, приписывая это явление гневу бессмертных богов.
Народ предвкушал наживу, которая достанется от разграбления домов христиан; однако он не начинал действовать и выжидал молчаливого согласия на это властей. Ритор Пахибий объявил лекцию, в которой собирался повторить обвинение против христиан из своего памфлета с добавлением целого ряда пикантных анекдотов.
