Лиззи хотела схватить Элис за руку и велеть ей бежать, когда внезапно услышала стук копыт, приближающийся к ним.
Раненый Макгрегор тоже услышал.
Никто из них не успел отреагировать, а всадники уже были над ними. Воины. Возможно, полдюжины. Но кто они? Друзья или враги?
Сердце у нее колотилось, пока она ожидала, когда это выяснится. Она с ужасом понимала, что их жизнь висит на волоске.
Лиззи уже могла рассмотреть их лица…
Она затаила дыхание, не сводя взгляда с человека, который скакал к ним среди деревьев впереди остальных. Каждый нерв у нее дрожал при виде этого воина. Она молилась, чтобы он оказался другом. Не хотелось бы ей иметь его своим врагом. Мужчина внешне походил на темного, ангела — греховно красивый, но опасный. Очень опасный.
Охватившую ее дрожь вызвал не страх, а сознание этого. Сознание, которое заставляло ее кожу покрываться мурашками от одного взгляда на него. Огромные воины, до зубов вооруженные и защищенные тяжелыми кольчугами, обычно не вызывали у нее такой чисто женской реакции. Она восхищенно заметила, как черный кожаный нагрудник облегает широкую грудь и мускулистые руки, спускаясь на плоский живот.
Казалось, его тело выковано как мощное орудие войны.
Но не только его физическое превосходство выделяло его среди остальных. Безжалостный взгляд, жесткий бескомпромиссный изгиб его квадратной челюсти, властность осанки. На нем был железный шлем, а черные, как вороново крыло, достаточно длинные волосы, выглядывали из-под козырька. Густые и волнистые, они обрамляли его точеные черты. Крепкий подбородок, высокие скулы и большой, четко очерченный рот выделялись на сильно загорелой коже. Только нос, сломанный не один раз, да несколько тонких светлых шрамов свидетельствовали о его делах. Он был греческим богом, высеченным не из мрамора, а из твердого гранита Северо-Шотландского нагорья.
Он на мгновение встретился с ней взглядом, и ее как будто Зевс-громовержец пронзил молнией. Теплая струя прошла от головы, по спине, дошла до кончиков пальцев на руках и ногах, пугая ее своей силой.
У него зеленые глаза, некстати подумала она. В самый ужасный момент своей жизни она отметила поразительный цвет его глаз.
Он еще мгновение смотрел на нее, потом перевел взгляд на человека, которого она заколола.
Сознание вернулось к ней с сокрушительным ударом сердца, и она застыла, ожидая увидеть, что он намерен делать. Удар сердца. Еще один. Сердце поднялось до горла.
Облегчение охватило ее, когда стрела, выпущенная одним из его людей, вонзилась в дерево всего в нескольких дюймах от головы Макгрегора.
Друг. Спасибо тебе, Господи!
— Помогите! Пожалуйста, помогите нам! — закричала она.
Но ее слова были лишними. Воины уже вытащили свои мечи, собираясь атаковать преступников. Не потребовалось много времени, чтобы оценить их мастерство и увидеть их превосходство. Оставшиеся в живых охранники ее кузена стали сражаться с новой энергией, вдохновленные присутствием подмоги.
Казалось, ситуация переменилась: атаковавшие превратились в атакуемых.
Зеленоглазый рыцарь спешился. Взмахнув мечом, он отразил удар одного из нападавших. Звон раздавался в гуще леса, и Лиззи могла бы поклясться, что земля задрожала от силы удара. Незнакомец сражался с неуловимой грацией, искусно владея оружием.
Воистину это был фехтовальщик, достойный скрестить мечи с ее братом Джейми.
Тихий крик отвлек ее внимание от рыцаря. Элис! Как безумная, женщина взглядом искала среди сражающихся своего мужа, и Лиззи поняла: она должна что-то сделать.
— Элис, идем! — Она схватила служанку за ледяную руку. — Нам нужно бежать отсюда.
— Но Доннан… — Она обернулась к Лиззи, лицо ее было искажено таким отчаянием, что сердце у Лиззи оборвалось. — Я не вижу моего мужа.
— Мужчины сражаются повсюду, уверена, он где-то впереди, — солгала Лиззи. — Мы не можем сейчас искать его. Все скоро закончится, и тогда мы его найдем.
Она хотела увести ее, но путь им преградили. Головорез Макгрегор, которого она пронзила кинжалом, каким-то образом смог встать на ноги и обнажить меч. Он держал его в одной руке, а другой зажимал рану в животе, пытаясь остановить кровь.
Ненависть в его взгляде потрясла ее. Он поднял меч над головой.
Все замерло: время, ее сердце, ее дыхание. Она ничего не чувствовала. На мгновение это показалось нереальным. Она могла бы стоять на балконе, наблюдая за актерами, разыгрывающими пьесу внизу на сцене. Она слишком молода, чтобы умереть. Она едва начала жить. Ее ждет так много хорошего. Ее собственная семья. Мужчина, которого она полюбит. Ребенок, которого она будет держать на руках. Неужели через миг всему этому придет конец?
«Я не хочу умирать».
Страстное желание жить помогло преодолеть шок, и Лиззи попыталась уклониться, готовая сделать все, чтобы защитить себя и Элис.
Меч начал опускаться…
— Нет! — прогремел мужчина по другую сторону тропы. В его низком, хриплом голосе звучали властные нотки. Даже не взглянув, Лиззи поняла, что это все тот же темный рыцарь. Посмотрев в ту сторону, она увидела его, все еще на приличном расстоянии, но он сменил свой меч на лук и нацелил его прямо в сердце воину Макгрегоров. — Я не промахнусь. — Холодная уверенность в голосе делала его слова твердым обещанием, а не пустой угрозой.
Сердце у нее замерло.
Мужчины сошлись в молчаливой схватке. Наконец разбойник Макгрегор опустил свой меч.
Рядом с ним появился один из его людей, ведя в поводу коня.
— Надо ехать.
Макгрегор посмотрел на него, как бы желая возразить, но, бросив последний взгляд на Лиззи, вскочил на коня и свирепо крикнул на своем горском наречии. Возможно, это боевой клич клана, догадалась Лиззи.
Его воины немедленно повиновались. Они, словно призраки, исчезли в лесу так же быстро, как и появились.
Только трепетание листьев говорило об их существовании.
Это да еще мертвые тела ее сородичей, усеявшие землю поддеревьями.
Она тихо всхлипнула.
Все кончено. Но она онемела и не чувствовала облегчения, вообще ничего не чувствовала. Лиззи закрыла глаза и глубоко вздохнула, чтобы воздух наполнил ее легкие. Дышать. Просто дышать.
Наконец она снова открыла глаза, чтобы увидеть человека, которому обязана жизнью.
Битва закончилась, но горячее биение крови, пульсирующей в его теле, еще не успокоилось. Патрик все еще был разъярен.
Он опустил меч, поморщившись от острой боли в боку. Кровь струилась по его телу. Он ощущал теплую влагу, которую ни с чем не спутаешь, пропитывающую ткань рубашки, надетой под кожаный нагрудник. Это была не новая рана, а старая, которую он получил уже недели — нет, месяцы — назад во время битвы при Гленфруине. А теперь она снова открылась.
