— Зачем ты хочешь покинуть свой дом, старик? — подозрительно покосился на Бренна Торн. — Если ты собираешься наводить на нас порчу, я задушу тебя собственными руками.
Бренн посмотрел на Фиону, и взгляд его смягчился.
— Зачем я покидаю свой дом? Это очень просто, викинг. Не для того, поверь, чтобы принести вред тебе и твоим людям, а для того, чтобы не было вреда Фионе. Я не могу заставить тебя отпустить ее, но сделаю все, чтобы ей было легче смириться с судьбой. И повторяю еще раз: скоро наступит день, и тебе очень понадобится моя помощь. Ведь я обладаю силой, о которой ты даже не подозреваешь.
— Ну что ж, колдун, иди за своими снадобьями. Но помни, с этой минуты вы оба — мои рабы, и с вами будут обращаться как со всеми прочими рабами.
— Бренн, не приноси себя в жертву ради меня, — крикнула Фиона.
— Не волнуйся, Фиона, все будет хорошо, — успокоил девушку Бренн. Он еще раз посмотрел на нее сочувственным взглядом и повторил, обращаясь на сей раз к Торну: — Я скоро вернусь.
Торн хмуро наблюдал за тем, как его люди поволокли Фиону к берегу, чтобы посадить в ладью. Что-то подсказывало ему: в эту минуту он совершает ошибку — может быть, роковую ошибку. Еще грянет на его голову гнев богов. Странно. Такие мысли никогда прежде не посещали его. Вряд ли дома обрадуются тому, что он вернется из похода вместе с ведьмой. Ведь отец и брат провожали его, с тем чтобы он убил колдунью и возвратился домой свободным от ее чар. Но, видно, боги оставили его. Хуже того, он возвращается совсем опутанный колдовскими сетями. Ведьма отняла у него вес силы, раз он не в состоянии убить ее? Нет уж, пусть будет хотя бы у него на глазах. На своей земле и боги сильнее. Они помогут ему взять верх над ведьмой.
Новая мысль родилась в голове Торна. А может быть, ему удастся снять заклятие, когда он насладится этой волнующей, рождающей томительное желание юной плотью? Конечно! Ведь боги знают, как он хочет обладать этой девушкой. Но почему же тогда он до сих пор не взял ее силой? Может быть, потому, что…
Потому что чувство, которое владеет Торном, сильнее, чем простая похоть.
Потому что эта девушка сумела взять в плен его душу.
Фиона свернулась клубочком на деревянной палубе под тентом, который приказал развернуть для своих пленников Торн. Рядом с Фионой примостился Бренн. Оба они дрожали от холода. Ветер дул пронизывающий. Ладья Торна была самой большой из пяти — семьдесят шесть футов в длину и семнадцать в ширину. И все же здесь едва хватало места для гребцов, тесно сидевших на скамьях — по шестнадцать человек с каждого борта.
Добыча и припасы хранились в особом большом деревянном ящике, сооруженном на носу ладьи. Из еды во время плавания полагались сушеная рыба и солонина. Питьевую воду перевозили в кожаных мешках.
Фиона не переставала думать о том, что ждет ее дальше. Очертания родного берега исчезли из вида. Она никогда не покидала свой остров, а теперь плывет куда-то по воле человека, который боится и в то же время ненавидит ее. Она была очень рада тому, что Бренн рядом с нею. Оказавшись на борту, Фиона очень боялась, что се тут же изнасилуют эти грубые варвары, но никто ее не тронул. Правда, время от времени она ловила направленный в ее сторону взгляд Торна, но в нем не было похоти, скорее — мрачное желание свернуть ей шею.
Тогда Фиона еще глубже забивалась под тент, стараясь сделаться совсем незаметной.
На пятый день плавания они попали в шторм. Огромные волны швыряли ладью, словно ореховую скорлупу, под оглушающий рев ветра. Фиона и Бренн прижались, тесно обнявшись, к обшивке борта и принялись молиться, прося бога помиловать и спасти их. Бренн стал бледным, словно привидение. Чем сильнее бушевал шторм, тем хуже становилось старому колдуну. Наконец Бренн не выдержал и наклонился через невысокий планшир. Его вырвало. Через некоторое время он откинулся назад и обессиленно рухнул на палубу, держась за живот. С его побелевших губ сорвался слабый стон.
Несмотря на собственную слабость, Фиона привстала, порылась в мешочке с лекарствами и разыскала маленькую склянку с настоем валерианы. Это снадобье должно было помочь Бренну, но его нужно было развести водой. Фиона осторожно выбралась из своего укрытия, чтобы достать свежей воды.
Первым чувством, которое испытал Торн, заметивший на шаткой палубе фигурку Фионы, был страх. Огромные волны играли ладьей, как неосторожные ладони великана. В любой момент девушку могло смыть за борт. Со скамей гребцов раздались недовольные голоса, пробивающиеся даже сквозь бешеный вой ветра.
— Ведьма! Ведьма! — кричали гребцы, завидев Фиону. — Это она! Это ее проделки! Она наслала на нас проклятие богов! За борт ее!
Один из гребцов сорвался с места, настиг Фиону, схватил ее и поднял над головой, собираясь швырнуть в кипящее море. Гнев ударил в сердце Торна, словно молния. Викинг бросился к гребцу, громогласно крича на ходу:
— Оставь ее!
Приблизившись вплотную, Торн повторил с ледяной яростью:
— Оставь ее! Эта женщина — моя пленница, и никто, кроме меня, не имеет права прикасаться к ней. Я не хочу убивать ее.
С другой стороны палубы к ним приблизился Ульм. Он посмотрел на Фиону злобными глазами и жестко сказал:
— Эта женщина — ведьма. Торн. Она наслала на нас проклятие небес. Из-за нее мы все погибнем.
— Видали мы штормы и покруче, — огрызнулся Торн. — Выдержим. Наша «Птица Одина» справится и не с такой волной. А ну-ка, по местам, оба. Посмотрите на море. Шторм уже начинает стихать.
Викинг, державший Фиону, с явной неохотой опустил ее на палубу и поплелся на свою скамью, бормоча под нос ругательства и проклятия. Следом за ним ушел и Ульм. Торн повел Фиону назад, к тенту.
— Зачем ты вышла? — спросил он. — Слышала, мои люди считают, что это ты наслала шторм? — Торн резко тряхнул Фиону за руку. — Признавайся, это так?
— Нет, конечно же, нет! Мне нужна вода. Развести лекарство для Бренна. Ему плохо. Я просто пошла за водой.
— Сиди здесь, я принесу тебе воды. А на палубу больше не высовывайся. От твоего вида мои воины звереют.
Спустя пару минут Торн вернулся с костяным рогом, наполненным свежей водой. Он протянул рог Фионе, а затем спросил, глядя на Бренна:
— Что с ним?
— Укачало. У меня есть хорошее средство против морской болезни.
Она добавила в рог несколько капель густой жидкости из своей склянки, опустилась на колени перед Бренном и влила лекарство ему в рот. Бренн сделал несколько глотков, затем лицо его сделалось спокойным и он уснул.
— Что ты дала ему? — подозрительно спросил Торн. — Какое-нибудь ведьмино питье?
— Всего лишь настой валерианы, — ответила Фиона. — Все целители пользуются им.
