— Нет! — поднял ее подбородок Майкл. — Закройте глаза или смотрите на меня. Но вниз не смотрите. — Тон его голоса и глаза сразу стали серьезными. Такими же серьезными и неумолимыми, как у человека, который знает, что он делает, и знает хорошо. — Я не стану лгать вам. Это будет больно. Вы можете кричать, если хотите, но не двигайтесь. Лучше всего вам сделать глубокий вдох.
Грейс сделала, как он попросил, и бок мгновенно пронзила острая боль, которую сменило ужасное тянущее ощущение.
— Можете ругаться, если хотите, — пробормотал Майкл, снимая напряжение.
— Я не ругаюсь! — резко выдохнула Грейс. — Никогда…
— Ну хорошо, графиня, тогда еще один глубокий вдох, — попросил Майкл, слегка скривив губы.
Глубокий вдох? Да она вообще дышать не может, особенно теперь, когда он опять наклонился над ней, чтобы рассмотреть обнаженную кожу.
— Вот оно что, — через мгновение сказал Майкл. — К сожалению, там что-то застряло, сейчас я это удалю.
Грейс сжалась от страха, но потом успокоилась, когда увидела его умный и добрый взгляд. Она кивнула, и, пока он исследовал рану, ее на несколько длинных минут затопила почти невыносимая боль.
— Достал!
Грейс услышала звон кусочка стекла, упавшего в миску. И новая волна дрожи прокатилась по ее телу. Она просто не могла сдерживать озноб, который, казалось, навечно поселился у нее внутри.
Еще один шов. Еще одно натяжение нити и еще более глубокая сосредоточенность. У Грейс потемнело в глазах. Она так сильно сжала кулаки, что подумала: «Ногти повредят тонкую кожу моих перчаток».
— Спокойно. Думаю, еще три шва, вот здесь, немножко выше.
К огромному стыду Грейс, Майкл поднял шаль, и она почувствовала, как холодный воздух коснулся ее груди. Он как-то неловко наклонился, и его голое предплечье коснулось чувствительного соска. За всю свою жизнь Грейс не чувствовала себя такой незащищенной.
— Простите, — пробормотал он, сосредоточив взгляд строго на нитке и на ране, Грейс не отрывала глаз от его лица, которое частично скрывали упавшие темные волосы. Одна прядь оказалась совсем рядом у ее груди. Тепло его дыхания омывало обнаженную кожу, и Грейс почувствовала, как непроизвольно напрягся сосок. От неослабевающего напряжения в комнате у нее кружилась голова, пока он не нарушил тишину, напевая что-то низким мелодичным голосом.
Грейс медленно выдохнула.
У нее прояснилось зрение, когда она поняла, что он завязывает узел.
Потом другой.
И, слава Богу, последний.
— Ну, вот и все. — Майкл обрезал последние нитки и вернул шаль на место. Положив иглу в миску, он повернулся к Грейс. На его лице не было и намека на насмешку, и Грейс заметила там что-то очень похожее на симпатию.
В ответ на чувство, которое пробудила в ней эта симпатия, она закрыла глаза. Из-под закрытых век она уловила промелькнувшую тень и почувствовала, что он наклонился к ней и погладил по волосам.
Разволновавшись, Грейс вздохнула и ощутила сильный древесный запах. Ароматы папоротников и мха вместе с запахом дымящего костра из сосновых дров и горного ветра заполнили ее разум. От него пахло грубой мужской сущностью, дочиста отмытой в прозрачном чистом озере. Это был запах неоспоримой мужественности. Грейс открыла глаза.
— Вы просто сюрприз для меня, — тихо сказал ей в макушку Майкл, поправляя подушку.
— Как это?.. — нервно прошептала Грейс.
— Вы обманщица. Возмутительно, а еще в трусости признавались. Могли бы хоть немного дернуться, упасть в обморок или проронить несколько слезинок.
— Простите, что разочаровала.
Майкл поднял голову и улыбнулся неотразимой улыбкой. На лице темнела отросшая щетина.
— Вы самый смелый пациент, которому я имел честь оказывать помощь, дорогая. Конечно, в вашем случае, я полагаю, у меня было преимущество здравомыслия, — ухмыльнулся Майкл. — Другие мои пациенты почти всегда отказывались делать то, что я хотел, пока я не доставал скобу.
— Скобу? — отшатнулась Грейс. — О чем это вы говорите?
— Моими пациентами были лошади.
— Лошади? — едва слышно переспросила она.
— Или овцы. Иногда одна-две коровы. Перешли ко мне вместе с территорией.
— И что это была за территория?
— С кузницей.
— Вы кузнец? — Голос Грейс прозвучал пронзительно и тонко даже для ее собственных ушей.
— А совсем недавно еще и фермер. А что, это представляет какую-то проблему?
— Ну, мне бы хотелось знать…
— Я должен сделать кое-что еще. Лежите тихо.
— Подождите минутку, мистер Раньер. Я должна точно знать, что…
Он снова открыл зубами фляжку мистера Брауна и протянул руку, чтобы вытащить шаль, зажатую у нее в кулаке.
— Вы не посмеете…
— Мне ведь не придется сейчас искать скобу, а? Ведь вы так хорошо вели себя, графиня.
— Я хочу, чтобы вы прекратили перебивать…
Майкл плеснул немного бренди ей на рану, и ее бок пронзил новый приступ боли.
— Не могу поверить, что вы это сделали, — хрипло сказала Грейс.
— Всего лишь практические знания индейцев в отношении огненной воды. Шаман, которого я когда-то знал, был необыкновенно опытным лекарем, насколько я в этом разбираюсь.
Практические знания индейцев? О Боже! Неужели она так отстала от современной жизни?
— Значит, теперь со мной обходятся как с лошадьми и при этом в духе ритуалов язычников?
— Полагаю, вы могли бы сказать, что это — ваш счастливый день, графиня. — Майкл ловко закрепил повязку.
Грейс хотелось упасть в глубокий обморок. Она закрыла глаза и невольно вздрогнула. Некоторые люди часто думают, что это им только кажется, когда с ними случаются неприятности. Грейс никогда не путала действительность с фантазией.
Неприятности случались слишком часто.
— Вы слишком бледны, мой ангел. Вы потеряли много крови. Надо вас согреть.
— В-вас н-не… — Грейс стиснула стучавшие зубы. — Вас не затруднит принести мне чашку чая? — выдохнула она.
— Простите, но, зная прежнего хозяина, сомневаюсь, что где-то здесь найдется чай. — Майкл подошел к камину и положил в огонь еще два полена, которые сразу же загорелись, одобрительно потрескивая: — Но я думаю, мы должны учитывать реальные обстоятельства.
— Мне кажется, что для одного дня обстоятельств мне уже достаточно, мистер Раньер, больше я просто не вынесу.
— Чашки чаю недостаточно, чтобы согреть вас в данный момент, — продолжал, не останавливаясь, Майкл. — Позвольте мне осмотреть ваши руки.
Грейс уставилась на него.
— Хочу проверить, нет ли обморожения.
Пальцы не слушались Грейс, и Майкл сам взялся расстегнуть у запястий пуговицы цвета слоновой кости в форме сердечек и снять промокшие лайковые перчатки розового цвета.
