Она долго боролась с неизбежностью, стараясь снова заснуть, однако ей это не удавалось. Наконец, измучившись от бесплодных попыток забыться сном, Джанет резко села на кровати и, отбросив одеяло, встала и подошла к окну.
Выглянув во двор, она не заметила ничего необычного. Трава, деревья, цветы, порхающие с ветки на ветку птицы. Однако их пение заглушал действующий на нервы монотонный стук.
Что это за шум? Откуда он доносился? Звуки были похожи на удары молота по наковальне или долота при чеканке. Джанет явственно различала лязг металла о металл.
«Что за дьявольщина? – продолжала она браниться про себя. – Похоже, я попала в сумасшедший дом!»
Все попытки заснуть были бы тщетны. Поэтому, подойдя к шнуру, на котором висел колокольчик, Джанет позвонила.
Вскоре на ее зов явилась горничная. Вид у нее был довольно заспанный.
– Доброе утро, миледи. Вы уже проснулись?
– Разве я могла спать в таком адском шуме? Что тут происходит?
– Это строители, миледи. Насколько я знаю, они ремонтируют западное крыло усадебного дома.
– Ремонтируют? Хм... Я думаю, им следовало бы быть более учтивыми и приступать к работе немного позже, чтобы не мешать спать обитателям усадьбы. Я непременно поговорю об этом с кузиной. – Джанет вздохнула. – Ну хорошо, раз я уже встала, помоги мне одеться.
– Слушаюсь, миледи, – промолвила Бетси, сделав книксен.
Через полчаса, все еще недовольная тем, что ей не дали поспать, Джанет вышла из комнаты и спустилась по лестнице на первый этаж здания в поисках столовой, где подавали завтрак. На ней были элегантное платье из бледно-розового муслина и изящные туфельки, которыми она при ходьбе не могла налюбоваться. Постепенно ее настроение улучшилось.
Раз уж ей пришлось проснуться сегодня, в первый же день своего пребывания в усадьбе, так рано, то она решила позавтракать вместе с кузиной, которая, как знала Джанет, вставала каждое утро именно в этот час.
Здание было достаточно просторным. Построенное в прошлом веке, оно было в соответствии с модой той эпохи возведено в стиле классицизма. На вкус Джанет, подобная архитектура прямых линий была излишне суровой, сдержанной. Миновав ложные колонны дорического ордера, нарисованные на стене и издали так сильно похожие на мраморные, Джанет наконец-то нашла малую столовую, где по утрам подавали завтрак.
Здесь адский стук звучал приглушенно. «О Боже, долго еще будет продолжаться эта пытка?» – подумала Джанет.
Переступив порог комнаты, она увидела Уилду, сидевшую за столом, застланным белой льняной скатертью. Мебель в небольшой столовой была подобрана со вкусом и создавала уютный домашний интерьер. Уилда этим утром надела другое платье, которое, впрочем, как и вчерашнее, было старомодным. Она походила на провинциальную матрону. Ее седые курчавые волосы, делавшие ее похожей на белого пуделя, были заплетены в косички и аккуратно убраны под кружевной чепец.
Глядя на нее, Джанет едва сдержала улыбку. «Надо признать, – подумала она, – что цвет платья, в которое облачилась сегодня Уилда, не так уж плох». Васильковый наряд оживлял ее лицо. Глаза пожилой женщины казались искрящимися, молодыми.
Увидев Джанет, Уилда положила нож на край тарелки, продолжая держать в левой руке кусочек золотистого гренка, намазанного ярким земляничным джемом.
Лицо кузины просияло.
– Доброе утро, моя дорогая, – промолвила она. – Входите и садитесь за стол.
Вежливо поздоровавшись, Джанет заняла место напротив кузины. В столовую вошел лакей с чайником в руках, и Джанет молча, кивком головы, разрешила ему обслужить себя. Он поставил перед ней чашку на блюдечке и налил чая.
Взглянув на темную жидкость, струившуюся из носика чайника, Джанет невольно подняла бровь от удивления. Чай был насыщенного коричневого цвета и больше походил на кофе. Он сильно отличался от того ароматного светло-золотистого напитка, который она пила в Англии. Джанет всем сортам предпочитала цветочный «Дарджилинг». «Что за странную бурду пьют в Ирландии? – подумала она. – Впрочем, именно такой напиток должен любить Дарраг О'Брайен».
Стараясь не думать об этом человеке, она положила себе в чашку побольше сахара и налила сливок.
– Завтраки у нас обычно простые, незатейливые, – сказала Уилда и, показав рукой на серебряные блюда, стоявшие на буфете, добавила: – Чувствуйте себя как дома. Берите яичницу, колбасу, лосося. Все теплое. А если вы хотите чего-нибудь еще, мы пошлем за поваром. Может быть, вам приготовить блинчики?
– Нет, спасибо, – ответила Джанет. – Яичницы и гренок вполне достаточно.
Однако она не тронулась с места. Заметив это, Уилда кивнула лакею, молча приказав ему подать Джанет еды. Когда слуга бросился выполнять ее распоряжение, кузина снова надкусила гренок и, жуя его, стала раздраженно постукивать ногтем по чашке с чаем.
«По-моему, я ее нервирую», – решила Джанет. Ее лондонские манеры могли не нравиться людям, живущим в глубинке. Кроме того, самолюбие кузины мог задевать тот факт, что незамужняя Джанет имела более высокий социальный статус, чем она. Миссис Мерриуэдер приходилась Джанет дальней родственницей по линии бабушки с материнской стороны.
Отец кузины Уилды был простым баронетом, а мистер Мерриуэдер, хотя и происходил из хорошего рода, являлся всего лишь младшим сыном виконта, причем обедневшего. У свекра Уилды не было средств даже на то, чтобы устроить своего отпрыска в Англии. Поэтому почти сорок лет назад Катберт и Уилда поселились в Ирландии.
Лакей поставил перед Джанет тарелку. Ей не понравилось, что он положил на нее слишком большую порцию яичницы, кровяную колбасу, которую она не просила, и всего лишь один маленький гренок. Да, Джанет следовало всегда помнить о том, что она находится не дома. Ей нужно было привыкать к новым порядкам и обычаям. Вооружившись ножом и вилкой, она принялась за еду.
Однако не успела Джанет проглотить кусочек яичницы, как дом потряс страшный грохот. Подскочив на стуле, она испуганно взглянула на кузину. Уилда с безмятежным видом продолжала пить чай.
– Как вы сегодня спали, кузина Джанет? – спросила она, поймав на себе взгляд гостьи. – Надеюсь, хорошо?
Хм, что могла ответить Джанет на этот вопрос? Тем более что стук и грохот не прекращались. В доме стоял шум, как на судостроительной верфи.
– У меня очень уютная комната, и цвет обоев показался мне приятным, успокаивающим, – уклончиво сказала она.
На тонких губах Уилды заиграла улыбка.
– У нас порой бывает шумно... – начала было она, но тут в столовую вошел пожилой человек, двигавшийся, несмотря на возраст и комплекцию, довольно стремительно на своих коротких ногах.
