– Доброе утро, моя дорогая, – на ходу промолвил он. Легкие, словно пух, и совершенно белые волосы стояли дыбом вокруг его большой лысины. Взгляд темных глаз был рассеянным, как будто мысли мистера Мерриуэдера всегда пребывали где-то далеко. На нем были брюки из коричневой шерсти, простой синий жилет, домашняя куртка и неумело повязанный шейный платок, чистый, но ужасно измятый.
Едва взглянув на жену и гостью, хозяин дома прямиком направился к буфету и принялся поднимать одну за другой прикрывавшие блюда крышки. Он делал это до тех пор, пока не нашел то, что искал. Подцепив на вилку большой кусок кровяной колбасы, он быстро съел его. Затем странный маленький господин взял тарелку и стал накладывать на нее все без разбору и в огромных количествах – яичницу, булочки, масло, джем бекон и колбасу. Джанет с изумлением наблюдала за ним.
Захватив с собой вилку и салфетку, он направился к двери.
– К сожалению, я не могу позавтракать с тобой, дорогая. Я как раз провожу опыт, и мне нельзя отлучаться надолго.
– Какой еще опыт? – с тревогой в голосе спросила Уилда. – Надеюсь, ты не оставил снова без присмотра нагреваться мензурку с ртутью?
Пожилой мужчина, который, как уже догадалась Джанет, был ее кузеном Катбертом, мужем Уилды, с нескрываемой обидой посмотрел на свою супругу. Ее слова задели его за живое.
– Конечно, нет, – промолвил он. – Ты же знаешь, что я обещал больше такого не делать. Сейчас я рассчитываю цикл опыления моего strelitzia reginae.
– Слава Богу, – вздохнув с облегчением, сказала Уилда. – Однако твои тропические цветы могут немного подождать. Я хочу представить тебе нашу кузину Джанет, которая погостит у нас несколько месяцев. Помнишь, Берти, я говорила тебе о ней?
Кустистые белые брови мистера Мерриуэдера сошлись на переносице. Он внимательно взглянул на Джанет с таким видом, как будто только сейчас заметил ее присутствие.
Внезапно его лицо просияло, и он улыбнулся.
– Конечно, конечно, дочь Брентфордов, не так ли? Джанет, кажется? Добро пожаловать в наше поместье, кузина. Я очень рад, что вы приехали, и прошу извинить меня за отсутствие хороших манер.
Он отвесил ей учтивый поклон. Джанет встала и сделала реверанс.
– Благодарю вас, кузен, за приглашение погостить в вашем доме.
– Что касается приглашения, то, насколько я знаю, это ваша матушка отправила вас сюда. Эдит всегда была жестким прямым человеком. Я знаком с ней с юности. Уже тогда я побаивался ее. Если она что-нибудь вобьет себе в голову, то будет преследовать свою цель так же упорно, как богиня охоты Диана свою жертву. – Мистер Мерриуэдер перевел дух и спросил гостью: – Вас сослали сюда из-за какого-то скандала, не правда ли?
– Берти! – одернула Уилда мужа, бросив на него суровый взгляд.
– А что такого я сказал? – промолвил он, пожав плечами. – Она сама устроила этот скандал, и потому вопрос о нем не был для нее неожиданностью. Правда, деточка?
Джанет не сразу нашлась что ответить. Слова Берти одновременно обидели и рассмешили ее. В конце концов комичность ситуации заставила ее забыть о своем уязвленном самолюбии, и она весело рассмеялась. Впервые за последние несколько недель.
– Нет, ваш вопрос не был для меня неожиданностью, – подтвердила она.
– Вот видишь, Уилда, Джанет не возражает. Ну ладно, я пошел. Яичница стынет. Чувствуйте себя как дома, кузина Джанет. Уилда, любовь моя, увидимся сегодня за чаем.
И с этими словами мистер Мерриуэдер поспешно вышел из столовой вместе со своей тарелкой, полной еды.
– Так я ему и поверила, – фыркнув, сказала Уилда. – Он всегда уходит с головой в свои занятия и забывает то, что обещал мне.
Джанет снова села за стол, и лакей налил ей еще одну чашку чая.
– Вы привыкнете к Берти, если подольше поживете у нас, – продолжала Уилда. – Он появляется на людях только для того, чтобы поесть. Один Бог знает, почему я все еще люблю этого человека. Он или возится со своими растениями, или экспериментирует, пытаясь воссоздать их изображения.
– Вы хотите сказать, что он зарисовывает их?
– Нет, дорогая моя, Берти никудышный художник. Он пытался делать зарисовки и карандашом, и кистью, но, к его великому сожалению, у него это не вышло. И тогда он вбил себе в голову, что сможет перенести другими способами изображение существующих в реальности предметов на бумагу или какую-нибудь другую поверхность. Он постоянно говорит об этом, упоминая какие-то галоидные соединения серебра и подобные вещи, но я ничего не понимаю в этом. Насколько я знаю, Томас Уэджвуд и француз по фамилии Ньепс, если я ничего не путаю, носятся с той же идеей, что и мой муж. Надеюсь, что они не опасны для окружающих и не успели сжечь полдома, как мой Берти.
Нож, которым Джанет намазывала маслом гренок, застыл в воздухе.
– Ваш муж сжег полдома? – в ужасе спросила она. Уилда кивнула, и кружева на ее чепце затрепетали.
– Да, этот глупец, проводя опасный опыт, вышел из лаборатории и направился в библиотеку, чтобы навести какую-то справку. Когда он вернулся, вся лаборатория уже была объята пламенем. К счастью, до основания сгорело только западное крыло дома. Если бы не местные жители, которые сбежались на пожар и растянулись цепочной до самой реки, передавая из рук в руки ведра с водой, мы бы остались без крыши над головой.
– Какой ужас, – промолвила Джанет.
– Вы правы. Наш дом до сих пор ремонтируют строители. Вы слышите шум, который они создают?
И тут же до их слуха снова донесся страшный грохот, а затем послышались возбужденные мужские голоса.
Джанет, пряча усмешку, потянулась за джемом. Ей было странно, что кузина хранила олимпийское спокойствие и не реагировала на шум в доме. Может быть, она глуховата?
– Да, – ответила Джанет. – На него трудно не обратить внимания.
Уилда, допив чай, поставила фарфоровую чашку на блюдечко.
– За пять месяцев ремонта я настолько привыкла к нему, что перестала замечать стук и грохот, – заявила она и вдруг задумчиво посмотрела на гостью. – А вам, наверное, строители помешали спать, кузина? Вообще-то я просила архитектора, который руководит ремонтом, приступить к работе сегодня попозже, поскольку я знала, что вам надо хорошенько выспаться. Обычно они начинают стучать на рассвете, часов в шесть.
О Боже! Джанет застыла от ужаса. Уилда считала, что проснувшийся в половине восьмого утра человек может хорошо выспаться! Да, эта женщина слишком долго жила в сельской глуши и плохо понимала горожан, привыкших к другому образу жизни. Джанет открыла было рот, чтобы объяснить кузине ее ошибку, но, встретившись с Уилдой глазами, промолчала.
Джанет, конечно, могла предъявить кузине массу претензий и выразить ей свое неудовольствие по поводу порядков в доме, но она понимала, что, сделав это, ничего не добьется. Ее слова только обидят Уилду, но не изменят график работы строителей, которые, по существу, и были во всем виноваты.
