— Уж не принимаешь ли ты меня за простака, готового поверить в твои небылицы?
— Все, что я говорю, правда.
— Если ты — леди, то я — король Ричард.
Девушка по-прежнему лежала на траве у его ног и следила за ним золотистыми глазами, в которых полыхал огонь, способный, казалось, прожечь его стальную кольчугу. Лунный свет придал ее глазам жутковатый желтый оттенок, и Стоук не мог отделаться от мысли, что на него смотрит волчица.
— Что ты на меня уставился? Думаешь, я тебя испугалась?
Стоук насупился:
— Сними свои лохмотья и вымойся в ручье.
— Не стану я раздеваться. Всех святых мучениц пытали одетыми.
— Я бы так и поступил, но на тебе столько грязи, что я боюсь испачкать руки. Так что раздеться и искупаться тебе все-таки придется.
— Раздеваться я не буду — это раз. Кто задумал тебя убить, я не знаю — это два. Или, быть может, тебе нужно, чтобы я соврала? Клянусь всеми святыми, я не имею никакого отношения к мерзким шотландцам.
Стоук сделал шаг к девушке.
— Раздевайся сейчас же, или я сам сорву с тебя эти лохмотья! Ларк заслонилась от него руками с таким отчаянием, будто перед ней стоял сам дьявол.
— Уж лучше я сама разденусь, нежели позволю тебе дотронуться до меня.
Стоук устремил взгляд на ее соблазнительные ноги.
— Ну? — Девушка вопросительно посмотрела на рыцаря, будто ожидая от него каких-то действий.
— Что «ну»?
— Отвернись.
Стоук помотал головой, чтобы избавиться от наваждения, и ухмыльнулся:
— Полагаешь, я такой дурак, что повернусь к тебе спиной? Ну уж нет, я не желаю заполучить нож между лопаток.
— Да будь даже у меня оружие, я бы не воспользовалась им. Честь не позволит мне нанести удар в спину.
— Честь? — Рыцарь смерил девушку надменным взглядом. — У убийц нет чести.
Ларк разулась и запустила в Стоука башмаками. Рыцарь увернулся, и башмаки пролетели у него над головой. Когда он выпрямился, девушка уже вступила в воду и, взметая фонтаны брызг, побежала к противоположному берегу.
— Грязная ведьма! — Стоук бросился за ней в погоню. Между тем беглянка уже выскочила на другой берег и припустила к лесу.
Оглашая воздух проклятиями, рыцарь прыгнул в воду, зарываясь сапогами в ил по щиколотку, в два счета преодолел препятствие и выбрался на противоположный берег. Далеко впереди между деревьями мелькали ноги беглянки. Для изнеженной леди девчонка двигалась слишком быстро и сноровисто. Уворачиваясь от острых сучьев и отводя руками ветки, норовившие хлестнуть его по лицу, Стоук бросился за ней.
Вскоре он нагнал девушку и последовал за ней на небольшом расстоянии. От нее исходил осязаемый запах страха. Стоук мог бы схватить беглянку сразу, однако двигался за ней, ожидая, когда страх заставит ее совершить ошибку. Долго ждать не пришлось. Девушка кинулась влево, рыцарь бросился ей наперерез, сбил с ног, и они оба кубарем покатились по земле.
Стоук уселся беглянке на спину. Извернувшись, Ларк попыталась ткнуть его кулаком, но воин молниеносным движением перехватил ее руку и сжал в запястье.
— Я предупреждал тебя: не смей убегать от меня! — сказал Стоук, переводя дыхание. — Что ж, придется научить тебя послушанию.
— Я не стану подчиняться тебе! Да скорее я послушаюсь дьявола. Тот по крайней мере знает, когда ему говорят правду.
Хотя в голосе девушки слышалась бравада, Стоук чувствовал, как она дрожит от страха.
— Я развяжу твой лживый и злой язычок еще до восхода солнца.
Стоук перевернул девушку на спину, чтобы видеть ее лицо.
— С таким, как ты, я разговаривать не стану.
Стоук де Брейси пристально всматривался в лицо строптивицы, исследуя взглядом ее гордый, упрямый подбородок, своевольные золотистые глаза, крепко сжатые губы.
Склонившись к лицу девушки, Стоук ощутил у себя на губах ее горячее неровное дыхание. От гладкой белой кожи Ларк исходил жар, и когда рыцарь касался ее руками, кончики его пальцев покалывало, и от них по всему телу распространялось пламя. Поначалу Стоук намеревался лишь подхватить Ларк под мышки и поставить на ноги, но стоило ему прикоснуться к ее телу, как он забыл о первоначальных планах. Его правая рука легла на грудь девушки, а пальцы левой вцепились в ее густые волосы. В следующее мгновение он приблизил свои губы к губам Ларк, намереваясь запечатлеть на ее устах поцелуй.
Когда Стоук склонился над Ларк, его длинные, до плеч, волнистые волосы коснулись ее щеки. В черных пронзительных глазах воина затеплились алые, похожие на свет крохотных раскаленных угольков огоньки. Этот странный свет, струившийся из его глаз, завораживал девушку и лишал ее сил к сопротивлению. Новое, неведомое прежде чувство побуждало Ларк помимо воли тянуться к этому человеку. Чувство, глубокое и всепоглощающее, бросило ее в объятия незнакомого рыцаря и заставило послушно приблизить свое лицо к его губам. Однако прежде чем Ларк отдалась поцелую, она успела краем глаза заметить, как за спиной припавшего к ней Стоука сверкнул какой-то предмет.
Чуть повернув голову, она увидела уже знакомого ей разбойника-шотландца — того самого, который не более часа назад пытался утопить ее. Нос разбойника сильно распух. В темных, глубоко посаженных глазах плескалась ярость, и девушка поняла, что еще минута — и он кинется на них из кустов. В лунном свете блеснул дирк — обоюдоострый шотландский кинжал.
— Берегись! У тебя за спиной шотландец.
— Еще одна сказочка для дураков.
Разбойник издал гортанный боевой клич, выскочил, ломая кусты, на поляну и взмахнул своим ужасным оружием.
— Святой Иуда!
Рыцарь отпрянул от девушки, вскочил на ноги и, прежде чем шотландец успел нанести удар, схватил его за руку.
Ларк не могла отвести взгляда от острия кинжала, едва не вонзившегося ей в грудь. Вжавшись спиной в землю, она молила Бога о том, чтобы под ней в эту минуту оказалась не земная твердь, а мягкий и податливый речной ил. Девушка понимала, что теперь ее жизнь зависит только от силы и сноровки Черного Рыцаря.
Она уже знала по опыту, что шотландец — мужчина отнюдь не хлипкий, но Черный Рыцарь все-таки взял над ним верх и оттолкнул его в сторону, хотя выбить кинжал из рук шотландца ему так и не удалось. Первая атака, таким образом, была отбита. Ларк перевела дух и откатилась в сторону, но уже в следующее мгновение шотландец снова бросился на рыцаря, нацелив кинжал ему в горло. На этот раз, однако, преимущество неожиданного нападения ничего ему не дало, и, прежде чем клинок достиг цели, огромный рыцарь отразил удар разбойника, а потом пинком в живот отбросил его в сторону.
Шотландец тут же вскочил и оскалил зубы в хищной улыбке. Казалось, смертельная схватка доставляет ему истинное наслаждение. Поигрывая в руке страшным дирком, разбойник устремил на черноволосого рыцаря оценивающий взгляд, словно примериваясь, как ловчее насадить его на лезвие. Теперь шотландец не спешил и тщательно выверял каждое свое движение, каждый свой шаг. Мельком взглянув на лежавшую на земле Ларк, он крикнул ей, словно старой знакомой:
