– Предполагалось, что они уехали! – раздраженно сказал Кев. – Что они здесь делают?
Кэм потер лоб, словно пытаясь предотвратить начинающуюся головную боль.
– Похоже, они вернулись, чтобы помочь нам отпраздновать вашу с Уин свадьбу.
– Я не нуждаюсь в подобной помощи, – сказал Кев.
Лео тоже подошёл к двери.
– Замечательно, – заметил он, – у нас есть, по крайней мере, одна хорошая новость – теперь уже вряд ли что-то может пойти не так, как надо.
Благодаря совместным усилиям Амелии, Поппи, Беатрис и их компаньонки мисс Маркс, амбар был украшен цветами и белыми лентами, а деревянный пол девушки усыпали лепестками роз.
После щедрой, так называемой «платы за возобновление», священник не выразил возражений на проведение церемонии в перестроенной часовне.
– Если свадьба состоится до двенадцати часов, – объявил он взволнованной семье, – брак будет считаться зарегистрированным сегодня.
Точно в одиннадцать тридцать Кев вместе с Кэмом уже стоял в дальнем конце амбара, который после перестройки представлял собой просторное помещение с большими дверьми с обеих сторон. Такие изменения были сделаны для того, чтобы облегчить перевозку зерна и необходимого инвентаря. Снаружи звучала романтическая музыка цыганских гитар, а внутри амбар был до отказа заполнен взволнованными гостями. Свободным оставался только центральный проход, по которому должна была идти невеста.
Стоя в амбаре вместе со всей семьёй, Беатрис без конца чихала в кружевной носовой платок. Когда она посмотрела на Меррипена, её затопила волна бесконечной радости за него. Он и Уин так долго любили друг друга, и на пути к своему счастью преодолели очень много неодолимых, на первый взгляд, препятствий. Большинство людей смотрело на брак, как на нечто само собой разумеющееся, тогда как для Меррипена женитьба на любимой стала наградой за долгие годы мучений и жертв.
Уин вошла в церковь под руку с Лео, и грациозно прошествовала через амбар к ожидающему её жениху. Она была чиста и прекрасна, словно ангел в своем простом подвенечном платье, сшитом из белоснежного шёлка, мерцающего, словно лунный свет. Строгое изящество наряда подчеркивалось великолепными, тонкими кружевами, а лицо Уин было наполовину скрыто воздушной кружевной фатой. Меррипен неотрывно смотрел на невесту, словно погрузившись в необычный, восхитительный сон, от которого не желал очнуться.
Кев медленно приподнял и откинул край фаты и с любовью заглянул в счастливые глаза Уин. Долгий взгляд, которым они обменялись, был сокровенным, жарким, полным доверия... в нём светилась преданность, поняла растроганная Беатрис. Чувство, возникшее между влюблёнными, казалось, околдовало всех собравшихся на торжество.
– Возлюбленные мои, – начал священник, – мы собрались здесь перед лицом Господа и всех присутствующих, чтобы соединить этого мужчину и эту женщину священными узами брака…
Беатрис отчаянно желала, чтобы священник поспешил, потому что полуденный час стремительно приближался.
– … И потому данный шаг не может быть совершён необдуманно, беспечно или бесцельно, ради удовлетворения мужской прихоти и вожделения, дабы не уподобляться бездушным животным, не наделённых разумом, но благоговейно, обдуманно, осторожно, трезво…
Почувствовав, что вот-вот чихнет, Беатрис торопливо уткнулась носом в кружевной платок. Это был один из тех моментов, когда человек ещё сам не знает, чихнёт он или нет,… просто в носу у девушки защекотало, зачесалось, а потом все внезапно прошло. Беатрис вздохнула с облегчением, потому что менее всего она хотела бы нарушить очарование торжественного момента своим громким чихом.
А затем она увидела это... длинный серый хобот появился из слегка приоткрытой фрамуги двери, которая отделяла амбар от сарая. Глаза Беатрис расширились от ужаса. Она не смела пошевелиться, не могла издать ни звука, в то время как хобот плавно коснулся фаты Уин и вместе с венком сдернул её с головы невесты.
Из толпы гостей раздались испуганные вздохи и изумлённые крики.
Подняв руку к голове, Уин бросила непонимающий взгляд на фрамугу. Кев инстинктивно прикрыл Уин рукой, словно защищая от неизвестной опасности, и оба они в удивлении уставились на Олли. Слон смотрел на жениха и невесту через отверстие в двери и при этом радостно размахивал фатой, словно приветствуя их.
Все затихли, собравшиеся изо всех сил пытались осознать то, что с пугающей ясностью видели своими собственными глазами.
Лео первым пришел в себя и заговорил.
– Беатрис, – спокойно произнес он, – может быть, ты хочешь нам что-то сказать?
– Мне очень жаль, – сказала Беатрис, – но я могу вам всё объяснить. Видите ли, с этим животным ужасно обращались, и я подумала…
– Беатрис, – прервал её Меррипен, – мне интересно услышать всю историю, но у нас в запасе остались всего четверть часа. Не могла бы ты…
Он резко прервался, когда Уин уткнулась ему в плечо, издавая при этом необычные, задыхающиеся звуки. В первый момент Беатрис подумала, что её сестра, скорее всего, плачет. Но когда Меррипен коснулся пальцами подбородка Уин, и приподнял вверх её лицо, стало очевидным, что она задыхается от смеха. Меррипен не смог сдержать усмешки. Усилием воли он справился с собой и мягко попросил Беатрис:
– Не могла бы ты подождать со своим объяснением до двенадцати часов?
– Конечно, – ответила девушка, и подошла к Олли, чтобы убедить его не размахивать фатой. Слонёнок остановился и стал внимательно наблюдать за церемонией.
Священник покосился на животное с некоторой опаской.
– Я не уверен, что церковь разрешает животным присутствовать на свадьбах.
– Если за это предусмотрена какая-то плата, – уверил его Лео, – после свадьбы мы с Вами обязательно рассчитаемся. А пока, пожалуйста, давайте продолжим церемонию.
– Да, милорд.
Откашлявшись, священник продолжил обряд с ещё большим достоинством. В конце концов, он произнес:
– Если кто-то из собравшихся здесь знает причину, по которой этот мужчина и эта женщина не могут сочетаться законным браком, пусть скажет о ней сейчас или не говорит никогда.
– Остановитесь немедленно! – раздался быстро приближающийся громоподобный голос, и все собравшиеся обернулись к дальней двери амбара.
Живот Беатрис свело от страха, когда она узнала белые усы и козлиную бородку вошедшего мужчины.
Это был мистер Фалловэй, владелец передвижного зверинца.
Беатрис не отважилась посмотреть на Олли, но краем глаза заметила, что его хобот незаметно исчез в дверях сарая.
