— Незачем грубить, мистер Маккена.
— Не говорите мне о грубости, мисс Чемберлен. Это вы перешли все границы. Или, может быть, все молодые американские леди имеют привычку входить к голым мужчинам?
Неожиданно этот комок решимости и серой шерсти обернулся. Краска горела на щеках Мэгги, ее серые глаза сверкали.
— Я проделала многие сотни миль, мистер Маккена, поверив обещанию человека, которого люблю. У меня нет ни денег, ни рекомендаций, и если то, что вы говорите о Филипе, правда, то у меня не будет другого выбора, кроме как отрабатывать три года… три года, мистер Маккена! — как домашняя рабыня. Лучше бы я осталась в Лондоне, по крайней мере там у меня была роль…
— Значит, у вас есть актерский опыт, — спокойно отозвался Риви, откинувшись в ванной. Благодаря мыльной пене ему не нужно было особенно заботиться о приличиях.
Ее подозрительные серые глаза остановились на медном медальоне, висевшем у Риви на шее. По какой-то непонятной причине он прикрыл рукой талисман, не желая, чтобы Мэгги узнала, что это.
— Я всю дорогу разучивала роль Бьянки из «Укрощения строптивой», — сказала она, переводя несчастный взгляд с руки Риви на его лицо. — Филип мне обещал, что я сыграю Бьянку.
Риви ощутил вдруг сочувствие к этой девушке и скрыл его за хриплым:
— Полагаю, вам больше подошла бы роль Катарины.
Надежда вспыхнула в чудесных серых глазах, но тут же угасла.
— С вашей стороны крайне жестоко издеваться надо мной, мистер Маккена, называя меня строптивой.
«Лоретта убьет меня за это», — подумал Риви с неожиданным спокойствием. Он медленно отпустил медальон, висевший на шее, и провел пальцами по мокрым волосам.
— Совсем напротив, мисс Чемберлен, я сделал вам комплимент. Немногие женщины решатся сыграть Катарину, а вы сможете. Роль ваша, если вы хотите ее.
Мэгги попятилась к двери, нащупывая ручку за спиной. Ее прекрасные глаза расширились, полные подозрительности и надежды.
— Пожалуйста, не дразните меня, мистер Маккена. Я проделала такой путь только затем, чтобы разочароваться во всем, и с вашей стороны было бы жестоко ухудшать мое положение.
— Если вы хотите получить эту роль, — устало повторил Риви, глубже окунаясь в воду и вздыхая, — приходите в дом номер пятнадцать по Джордж-стрит, как только мы пришвартуемся в Сиднее.
Девушка не уходила, топчась на месте и вглядываясь в лицо Риви, пытаясь, как он предполагал, читать по нему.
— Но я подписала договор, чтобы отработать три года за свою дорогу…
Риви нетерпеливо махнул рукой, горя желанием, чтобы эта девчонка поскорее убралась. Его низменные инстинкты выдвинулись вперед, пробужденные, вероятно, тем невероятным обстоятельством, что эта молодая девушка не только ворвалась к голому мужчине, но и имела смелость остаться и спорить с ним. Ему казалось, что настоящая леди в подобной ситуации бежала бы со стыдом, и позором.
— Боже правый, мисс Чемберлен, — зарычал он, — вы никогда не устаете от болтовни? Я выкуплю ваши чертовы бумаги, если нужно, только затем, чтобы вы убрались отсюда, пока я не забыл о правилах приличия и не взял на себя заботу проверить, до какой степени Филип Бригз обманул вас!
И снова щеки Мэгги из нежно-абрикосовых стали ярко-алыми. Наконец она открыла дверь и выскользнула, захлопнув ее за собой. Риви бросил хмурый взгляд на то место, где стояла Мэгги. Удалось ли мисс Чемберлен избежать более интимного внимания Бригза? Принимая во внимание ее бесстыдство, едва ли. Эта мысль привела Риви в бешенство, и он швырнул ей вслед кусок мыла.
Мэгги не составило труда избегать встреч с мистером Маккеной до конца оставшегося пути: просто ей нужно было держаться своей части судна и никогда не смотреть в сторону кают первого класса. Она ела в женской каюте, сидя, скрестив ноги, на своей койке. Ее странное настроение приводило Тэнси в замешательство, и она ходила взад-вперед перед койкой Мэгги.
— Ты ходила в каюту Маккены, Мэгги Чемберлен, я знаю! — говорила она свистящим шепотом. — Джон Хиггинс видел тебя собственными глазами! О чем ты думала, когда решилась на такое? Конечно, ты не похожа на тех женщин, которые сходят на Тесдей-айленд…
Намек Тэнси больно уколол Мэгги, и она не захотела скрывать этого. Женщины высаживались на Тесдей-айленд, чтобы стать «экономками» у одиноких мужчин. Это были самые отпетые потаскушки. Мэгги вскочила с полки — тарелка загремела по полу — и встала нос к носу с Тэнси.
— Как ты смеешь предполагать, что я занималась в той каюте чем-то аморальным, Тэнси Куин?
Тэнси отступила на шаг, но в ее голубых глазах сверкнул огонек.
— Дорогуша, я ничего такого и не думала. Просто… ну, после того, как ты тут распространялась насчет того, что нужно сохранить невинность для первой брачной ночи, все это выглядит несколько странным.
Вся ярость Мэгги испарилась, и она рухнула на койку, как лопнувший воздушный шарик.
— Я была в отчаянии, — сказала она. — Мне нужно было знать, почему мистер Маккена вел себя так странно, когда я представилась невестой Филипа.
Тэнси села рядом с Мэгги и нерешительно взяла ее за руку.
— И что он сказал?
— Страшные вещи, — ответила Мэгги, и из глаз ее полились жгучие слезы. — О Тэнси, он презирает Филипа!
Натруженная рука Тэнси погладила гладкую руку Мэгги, и хотя ей очень хотелось, но она удержалась, чтобы не сказать: «Я же тебе говорила».
— Ну, он очень красив, этот мистер Маккена. Настоящий мужчина с головы до пят. Бьюсь об заклад, он мог бы заставить девушку пережить кое-что ужасное!
И хотя она даже перед лицом смерти ни за что не призналась бы в этом, но у Мэгги было то же чувство с тех пор, как она ворвалась в каюту Риви Маккены и застала его в ванной. Она вспомнила его широкую грудь и покрывавшие ее темные мокрые завитки волос, вспомнила его сильные руки и игривый блеск сине-зеленых глаз. При виде его по ее телу разлился странный жар, и, хотя уже прошли целые сутки, любопытные желания не оставляли ее.
Нисколько не смутившись тем, что Мэгги не ответила, Тэнси продолжала:
— Я расспросила Джона Хиггинса о нем, такое меня разобрало любопытство, и он сказал, что мистер Маккена один из самых богатых людей в Австралии. Приехал сюда из Ирландии, когда был еще совсем сосунком, и нажил состояние. — Но вдруг глаза Тэнси погасли, улыбка исчезла. — У него есть любовница, и, если верить Джону Хиггинсу, хорошенькая, как ангел.
Мэгги не могла понять, почему ей захотелось расплакаться, упасть лицом вниз на койку, молотить кулаками по подушке и выть. Разумеется, ничего этого она не сделала, она просто вскинула подбородок и сказала:
— Он обещал выкупить мои бумаги, если это необходимо, и дать мне роль в «Укрощении строптивой», так что какое мне дело до того, что у него есть любовница?
