— Я ждала вас, мисс Лила, — ответила старушка. — А теперь идите наверх и переоденьтесь. Дорога была долгая, так что вам надо помыться и привести себя в порядок.
Этот ее тон Лила помнила с детства. Не зная, плакать ей или смеяться, она повиновалась: няня как никто умела отдавать приказания.
Только очутившись у себя в комнате — той, которую она занимала до своего отъезда в пансион, — девушка инстинктивно почувствовала: что-то здесь не так.
— В чем дело, няня? — спросила она.
Какое-то время няня молчала, казалось, она затрудняется ответить, но все-таки неохотно произнесла:
— Думаю, мисс Лила, вы заметите много перемен в доме, и все — не к лучшему!
Больше она ничего не сказала, но вскоре Лила и сама поняла — основательная перемена произошла в сэре Роберте.
Он внезапно очень постарел и обрюзг. В нем ощущалось нечто такое, чего не было при жизни ее матери.
Чуть позднее Лила заметила, что помимо прочего отчим стал намного больше пить. Кроме того, его друзья, постоянно наводнявшие дом, разительно отличались от тех, кто бывал у них при ее матери.
Девушка не сомневалась, Милдред эти люди не понравились бы.
Сэр Роберт всегда любил сильно погонять лошадей, и его новые друзья, вероятно, удовлетворяли эти его запросы: они быстро скакали, много пили и сыпали проклятиями. Их речь была усеяна весьма шокирующими выражениями. Случалось, им было что-то не по нраву, тогда они разражались такой бранью, словно находились на охоте или в игорном доме, Первое время они относились к Лиле уважительно. Однако прошло всего несколько дней — и глазки их забегали гаденько и похотливо, а руки тянулись жадно, чтобы прикоснуться к ней.
Лила стала для них предметом вожделения!
Сразу же после ее приезда сэр Роберт устроил грандиозный обед.
Одного взгляда на присутствовавших женщин оказалось достаточно, чтобы Лила поняла: Милдред никогда бы не потерпела у себя в доме подобных особ! За время своего пребывания в пансионе девушка познакомилась с матерями многих своих соучениц и была уверена — они тоже не пригласили бы этих женщин к себе.
По мере того как сменялись блюда и напитки, смех за столом звучал все громче, женщины вели себя все развязнее, голоса мужчин становились все более хриплыми.
Лиле никогда не приходилось видеть ничего похожего. Она испытывала невероятное потрясение и отвращение.
Наконец, воспользовавшись моментом, когда некоторые дамы, нетвердо держась на ногах, вышли из столовой, она отправилась к себе. И совершенно не удивилась, застав в комнате няню.
В словах не было необходимости. Лила бросилась в объятия старушки, и та прижала девушку к себе.
— Я знала, как ты расстроишься, дорогуша, — молвила она. — Но вопрос в том, что тут можно поделать.
На этот вопрос Лила тщетно пыталась найти ответ в течение всей ночи.
На следующее утро, после того как она вернулась с прогулки верхом, отчим велел ей пройти к нему в кабинет.
Она вошла, ощущая в сердце холодок тревоги и теряясь в догадках, зачем ему понадобилось ее видеть.
Когда она закрыла за собой дверь, сэр Роберт сказал:
— Как изволишь понимать твое поведение? Ты что, сочла моих друзей недостойными своего внимания?
Он явно был взбешен.
Лила молча смотрела на этого человека и думала, какой у него неприглядный вид и как сильно он изменился после смерти жены.
— Я… устала, — произнесла она, заметив, что он ждет от нее ответа.
— Не лги! — рявкнул он. — Надо полагать, они тебя шокировали. Ну так вот: они — мои друзья, а твоя мать оставила меня одного!
Мне надо с кем-то видеться?
— Да, конечно… Я понимаю, — тихо сказала девушка. — Но в то же время…
— Ладно! Ладно! — прервал ее сэр Роберт. — У меня есть решение твоей проблемы.
В ответ на вопросительный взгляд Лилы он сообщил:
— Сегодня днем с тобой хочет поговорить Джон Хопторн.
Лила мысленно пыталась представить гостей отчима. Кого из них звали Джоном Хопторном?
И тут она сообразила, что именно с ним познакомилась на следующий день после своего приезда, — тогда он явился к ним на ленч.
Он производил впечатление не слишком приятного человека, но его разговор с сэром Робертом о лошадях показался Лиле любопытным — ее вообще эта тема всегда интересовала, — и она невольно прислушивалась.
Ну конечно, прошлым вечером мистер Хопторн также был среди гостей отчима. Он о чем-то рассказывал ей в гостиной, прежде чем объявили, что кушать подано.
Однако Лила была так поражена видом собравшихся в доме женщин, что не могла вспомнить ни единого слова из беседы с мистером Хопторном.
— О чем он хочет со мной говорить? — Лила была в недоумении.
— Я полагаю, это очевидно, — ответил сэр Роберт. — Ты девушка хорошенькая, о чем я вчера слышал от многих.
Лила уставилась на него.
— Что… что вы хотите… этим сказать? — пролепетала она.
Ей не верилось, будто слова отчима действительно могут означать то, что ей показалось.
— Хопторн хочет на тебе жениться, — напрямую объявил сэр Роберт. — И я дал свое согласие.
— Жениться? — воскликнула Лила. — Но… я… никак не могу… выйти за него замуж!
— Это почему же?
— Он… слишком старый… И я… я его… не люблю!
Сэр Роберт расхохотался.
— Он очень богат, пользуется уважением в графстве, и у него есть собственная свора гончих. Не знаю, что еще тебе нужно.
— Мне нужно гораздо больше, — спокойно ответила девушка. — И мой ответ будет очень простым: нет!
Секунду сэр Роберт молча смотрел на нее.
— Очень жаль, — медленно промолвил он, — что ты так восприняла это известие, поскольку я свое согласие уже дал. Я твой опекун, Лила, и считаю своим долгом найти тебе мужа, поэтому сомневаюсь, чтобы ты могла рассчитывать на более подходящую партию, нежели Хопторн.
Он умолк в ожидании ответа, но, так и не услышав его, продолжал:
— Осведомленные люди сказали мне, что он получит рыцарский титул либо в этом году, либо в будущем, поскольку делает немалые взносы в фонд консервативной партии.
Он рассмеялся, но в его смехе не было веселья.
— Ты будешь называться «леди», милочка. У тебя будет такой же титул, как у твоей матери, — его она получила от меня. Не родилась еще та женщина, которой не нравилось бы иметь титул!
— Значит, я — исключение из правил, — заявила девушка, — потому что мне титул не нужен. И я не хочу выходить замуж… по крайней мере за мистера Хопторна!
Во время затянувшегося молчания сэр Роберт хмуро разглядывал ее. Наконец он произнес менторским тоном:
— Ты сделаешь то, что тебе велят, и чем скорее ты выйдешь замуж, тем лучше. Я не желаю, чтобы ты смотрела на моих друзей свысока и убегала от них, как вчера вечером, словно они недостаточно хороши для тебя!
