— На заре? — неуверенно переспросила Николь.
— Я думаю, нам лучше встретиться до того, как все проснутся.
— О! Да, я понимаю, что вы имеете в виду. Я согласна.
Преодолевая смертельную усталость, Николь направилась к увитой плющом стене.
— Сейчас ты можешь пройти через дверь.
— Через дверь? Да, пожалуй. Спокойной ночи.
— Bon soir, ma petite[3].
Николь, снова зевнув, сделала не слишком изящный реверанс:
— Большое вам спасибо, мисс… миссис…
— Мадам, — сказала женщина. — Меня зовут просто мадам.
— Большое спасибо, мадам, — сказала Николь и направилась в свою комнату.
Графиня Д'Оливери докурила сигару, затоптала окурок и вошла внутрь здания, где за письменным столом сидела миссис Тредуэлл с бокалом хереса.
— Изучаю пополнение, — объяснила миссис Тредуэлл.
— Угу. — Графиня налила себе вина и подошла к ней поближе. — Я тоже только что изучала одну из представительниц пополнения во дворе.
— Во дворе? Что она там делает?
— Собирается сбежать.
— Боже милосердный! Она не объяснила почему?
— Направляется на континент, хочет стать солдатом.
На лице миссис Тредуэлл появилось выражение крайнего изумления.
— Вот так фокус! Которая из них?
— Она не назвала мне своего имени. Могу лишь сказать, что это самая высокая из девочек.
Изумление миссис Тредуэлл сменилось тревогой.
— Надеюсь, Кристиан, тебе удалось ее переубедить?
— Скорее, на какое-то время задержать, пообещав давать уроки фехтования.
Сообщение, которое, казалось, должно было успокоить миссис Тредуэлл, лишь усилило ее беспокойство.
— О Господи! Нет, только не фехтование, Кристиан!
— А почему бы и нет? Кстати, кто она?
Графиня потянулась к регистрационным документам, которые до этого изучала миссис Тредуэлл, и опешила от неожиданности, когда ее старинная подруга решительно прикрыла их рукой.
— Эвелин! — блеснув темными глазами, спросила графиня. — Что ты от меня прячешь?
— Ничего! Право же, ничего! — Однако лгать миссис Тредуэлл явно не умела. Вздохнув, она отняла руку от бумаг. — Господи, я надеялась, что она не придет. Однако ее мать была так настойчива… То, что она написала мне о своей дочке, тронуло меня до глубины души. Мне стало жаль девочку… Николь, — пояснила она, пока графиня листала документы в поисках нужной страницы.
— Николь Хейнесуорт, — прочитала графиня и подняла взгляд на подругу.
— Дочь Эмили Хейнесуорт, — нервно подтвердила миссис Тредуэлл. — Эмили Мэддек Хейнесуорт. — И сделала большой глоток вина.
— В самом деле? Ну и что с того?
— Кристиан, не надо притворяться! Ради Бога, только не говори, что ты не презираешь Эмили Мэддек Хейнесуорт после всего, что она тебе сделала! Ведь это благодаря ей ты оказалась за границей. Это она сыграла с тобой злую шутку, подговорив негодяя Ведерстона сказать тебе, будто Гарольд Хейнесуорт влюблен и хочет бежать с тобой. И привел тебя в ту кошмарную таверну! А ведь всему обществу было известно, что Ведерстон хочет опозорить тебя. А когда ты отвергла его ухаживания, он распространил о тебе чудовищную ложь, заявив, что ты отдалась ему. Он запятнал твое доброе имя и сделал это с ведома и по наущению Эмили, потому что в течение двух сезонов она безуспешно пыталась выйти замуж. Ее охота за лордом Ковингтоном окончилась неудачей — он сделал предложение Милисент Уинтер. Гарольд оставался ее последней надеждой, и она решила удержать его любой ценой!
Графиня спокойно выслушала страстную речь подруги и улыбнулась:
— Ты мне не поверишь, Эвелин, но я не держу зла на Эмили Мэддек. Ведь именно благодаря ее интригам моя жизнь оказалась такой интересной и содержательной.
— Но она поступила подло.
— Это произошло более четверти века назад. Как я понимаю, ты опасаешься, что я стану мстить ее дочери?
— Ну…
— Zutalors[4], Эвелин! За кого ты меня принимаешь?
— Дело в том, что ты женщина, — заявила миссис Тредуэлл. — А женщины таких вещей не забывают.
— Некоторые женщины умеют прощать, — возразила графиня и перевернула страницу. — Посмотрим, кто тут у нас еще. Гвендолин Карстэрз! Да ведь это дочь старого безумного генерала Карстэрза! Бедняжка, с каким наследством ей жить!
Задолго до зари Николь вернулась во двор. На улице свирепствовал северный ветер, и Николь, одетая в рубашку и бриджи Томми, ежилась от холода. Девушка невольно задавала себе вопрос, уж не привиделась ли ей во сне разговаривавшая с ней накануне женщина. Но оказалось, что нет. Она шла ей навстречу, держа в руках экипировку.
— Я была почти уверена, что ты опоздаешь на свидание, — бодрым голосом проговорила мадам, опустив свой груз на траву. — Ведь мы так поздно расстались!
— Я не нуждаюсь в длительном сне, — объяснила Николь.
— Французы говорят, что сон — это упущенные возможности. — Николь даже вздрогнула, настолько это высказывание соответствовало ее взглядам. — Я рада, что ты оделась подобающим образом.
Николь смущенно потупилась:
— Я подумала, что вряд ли можно фехтовать в юбках.
Графиня Д'Оливери посмотрела на небо.
— Пока еще не рассвело, давай наденем доспехи. Вот тебе твой нагрудник. — Она подала Николь предмет из подбитой ватой парусины. — Надень через голову — видишь отверстие? С боков он завязывается. — Николь, дрожа от возбуждения, неумело надела нагрудник. Мадам помогла ей завязать ленты с боков. — Нужно, чтобы он был достаточно свободным, тогда лучше защищает. Вот так. А поверх этого нужно надеть cuissard. — Это был простеганный щит, защищавший бока и бедра. — И вот, наконец, твой щиток для горла, манжеты, перчатки и маска.
Николь невольно захихикала, представив себя в этом коконе из ваты.
— Наверное, я выгляжу невероятно толстой.
— Да нет же. Ты выглядишь так, как и положено фехтовальщику.
Мадам быстро облачилась в доспехи, и Николь пришла к выводу, что ее инструктор смотрится в своем наряде великолепно.
— Eh bien[5]. — Мадам наклонилась и подняла с газона длинную блестящую рапиру. — Это тебе.
Николь рванулась вперед, чтобы поскорее взять ее в руки.
— Не так быстро, — осадила девушку мадам. — Это опасное оружие. Ты должна кое-что узнать до того, как начнешь им действовать. — Держа рапиру в руке, мадам стала показывать: — Вот это эфес с защитным приспособлением — гардой. Далее идет клинок. От рукояти до середины — более широкая его часть, затем более слабая и гибкая. И разумеется, наконечник. Он затуплен, чтобы можно было упражняться. Но ты ошибешься, если решишь, что он не способен ранить. Не поможет даже щиток.
