Анджелика открыла было рот, чтобы ответить, но ее внимание отвлек раздавшийся под окном конский топот и скрип рессор. Она отдернула занавеску и посмотрела вниз.
– К вам приехала клиентка, тетушка.
– Кто именно?
– Люсиль Дюбуа.
Тетушка недовольно сморщила нос. Потом изобразила на лице приветливую улыбку и пошла открывать дверь.
– Ба! Мадемуазель Дюбуа! Вот так сюрприз! – донеслось из прихожей.
Темноволосая, зеленоглазая и чувственная Люсиль Дюбуа вошла в дом, ведя за руку свою четырехлетнюю дочку Дейзи, и пренебрежительным взглядом обвела довольно скромную гостиную.
– Мадам Роксанна, – сказала гостья, – мне совершенно необходимо послушать вашу очередную лекцию и выпить вон тот замечательный любовный напиток. Это можно организовать?
– Конечно, дорогая. Но имейте в виду, это будет недешево стоить.
– Надо ли жалеть деньги, если они уходят на полезное дело?
– Нам необходимо остаться вдвоем с мадемуазель Дюбуа, – шепнула тетушка Анджелике. – Прошу тебя, возьми с собой Дейзи и погуляй с ней в саду.
Анджелика одной рукой подняла свою арфу, а другую протянула Дейзи:
– Пойдем со мной, милая!
Та весело улыбнулась и, дотянувшись до стоявшей перед клеткой пустой детской корзиночки, попросила:
– Можно я соберу немного зеленых яблок и отнесу Джасперу?
– Конечно. Он их обожает!
– Это к лучшему! Действительно, возьмите с собой и птицу, чтобы не трещала! – приказала Люсиль тоном, не допускающим возражений.
Анджелика с девочкой вышли в сад.
– Давай присядем на эту скамейку под дубом, – предложила девушка и слегка потянула Дейзи за ручку.
– Ой! – вдруг вскрикнула та.
– Что случилось? Я сделала тебе больно?
– Нет, не вы. Просто эта рука у меня болит. Анджелика поставила арфу и клетку с птицей у ног, опустилась на скамью и нежно привлекла к себе Дейзи:
– Покажи.
На правой ручке девочки вверх от локтя тянулась широкая красная полоса. Левая рука тоже была покрыта мелкими царапинами.
– Ты упала?
– Нет.
– Ушиблась обо что-нибудь?
– Нет.
– Тогда как же это случилось? Дейзи пожала худенькими плечиками.
– Не бойся, поделись своим секретом со мной.
– Люсиль называет меня отвратительной девчонкой, – прошептала Дейзи дрожащими губками.
– Люсиль?
– Да. Она считает, что постарела после моего рождения. Когда я назвала ее мамой, она очень рассердилась и избила меня.
У Анджелики потемнело в глазах. Она не могла понять, как женщина может лишать собственного ребенка права называть ее матерью?
Анджелика наклонилась к девочке, поцеловала ее и придвинула к себе арфу.
– Хочешь, я немного поиграю? Или же мы ляжем на траву и будем следить за плывущими по небу облаками?
Дейзи не успела ответить, как из открытой двери тер —, расы донесся голос тетушки Рокси:
– Дейзи! Люсиль собирается уходить.
– Мне хотелось бы остаться здесь навсегда, – прошептала девочка, бросившись Анджелике на шею. – Тогда я каждый день бы смотрела на плывущие по небу облака, а ночью слушала бы, как вы играете на арфе…
– Мне тоже хотелось бы, чтобы ты осталась здесь, – вздохнула Анджелика. – Но Люсиль без тебя будет скучать.
Взяв девочку за ручку, Анджелика подвела ее к экипажу и после некоторого колебания спросила мадемуазель Дюбуа:
– Извините, Люсиль, но не разрешите ли вы Дейзи провести этот день здесь? После ужина вы могли бы прислать за ней экипаж. Или же завтра утром.
Люсиль в крайнем изумлении смерила взглядом Анджелику с головы до ног:
– Отец Дейзи – очень важный джентльмен. И девочка не может ночевать в этой хибаре!
Анджелика вздрогнула как от пощечины. Но тут же почувствовала, как теплая, добрая рука тетушки Рокси успокаивающе легла ей на плечо.
– Влезай в экипаж, – грубо прикрикнула на дочь Люсиль.
– Я хотела бы… – начала та, но не успела докончить фразу.
Люсиль схватила дочь за руку и пинком втолкнула в открытую дверь экипажа.
– Я же не зря говорю, что ты омерзительная девчонка! – продолжала кричать она. – А если будешь плакать, то получишь еще на орехи. Да так, что никаких слез не хватит!
Дейзи опустилась на заднее сиденье и бросила глубоко несчастный взгляд на Анджелику. Та в ответ ласково ей улыбнулась:
– Мы поиграем в следующий раз. Экипаж тронулся и выкатился за ворота.
– Боже, как я ненавижу эту женщину! – прошептала Анджелика, глядя ему вслед.
– Думать о том, что уже невозможно изменить, – пустая трата времени! – сказала тетушка Рокси.
Анджелика печально кивнула в знак согласия. Она знала, что тетушка права. Но уже не могла вернуть себе прежнее хорошее настроение, в котором пребывала все утро. Виной тому были продолжающееся пьянство отца и безобразная грубость госпожи Дюбуа.
– Тетя Рокси, – попросила она, – возьмите с собой в дом Джаспера. Я хотела бы побыть одна.
– Конечно, милая!
Анджелика, до глубины души расстроенная тем, что не может защитить несчастного ребенка, вернулась в сад и села все на ту же скамейку под дубом. Она прислонилась спиной к его мощному стволу и вдруг ощутила неожиданный прилив сил. Как бы ей сейчас хотелось что-нибудь сделать для Дейзи Дюбуа! Но она могла лишь размышлять о той жалкой жизни, которую эта маленькая девчушка вынуждена влачить в доме злобной женщины, к несчастью, ставшей ее матерью. Она думала о том, что никакая роскошь, богатые хоромы и великолепные наряды никогда не смогут заменить ребенку материнскую любовь.
Чтобы хоть как-то успокоиться, Анджелика придвинула к себе арфу и коснулась струн. Волшебные звуки наполнили аллею, понеслись к небу, смешиваясь с теплым весенним ветерком, шелестящим листьями деревьев. И Анджелика почувствовала, что ей становится легче…
– Вы играете на арфе, как ангел на лютне, – раздался голое у нее над головой.
Девушка вздрогнула, посмотрела вверх и увидела Роберта. Он смотрел на нее и ласково улыбался.
Анджелика подвинулась на край скамейки и знаком предложила Роберту присесть рядом. Он тут же воспользовался приглашением. При этом слегка коснулся ее бедра, что заставило Анджелику усомниться, правильно ли она поступила, предложив ему сесть рядом с собой. Но было уже поздно. Анджелика почувствовала, как тепло мускулистого тела передается ей…
– Как себя чувствует ваш отец?
– Ему значительно лучше. Настолько лучше, что он украл мои деньги, дабы купить себе бутылку и в очередной раз напиться.
В голосе Анджелики прозвучала горечь. Роберт взглянул на нее и тихо сказал:
– Простите, мне очень жаль…
– Не стоит извиняться. В том, что мой отец стал алкоголиком, лично вашей вины нет никакой!
