ФИЛИПП
Филипп выехал во двор на белой кобыле, легкой и изящной. Было еще холодно, при каждом выдохе изо рта выходил пар. Вокруг, скуля и лая, бегали собаки, виляя хвостами, им, как и большинству людей, уже не терпелось выйти на травлю зверя. Сновали туда и сюда слуги, подавая своим хозяевам ружья, ножи, плащи или перчатки. Слышались команды, отдаваемые гончим. Кто-то поздоровался с д’Эрлеви, он, улыбаясь, кивал в ответ. Женщины провожали его заинтересованными взглядами. На Филиппе был надет бархатный кремовый камзол, в тон ему бриджи, блестящие сапоги, по голенищу которых проходила изумрудная линия, серый короткий плащ, державшийся на большой серебряной пряжке, и светлая широкополая шляпа. На перекинутом через плечо ремне висело ружье.
Маркиз скучающим видом оглядел всю эту суету, пока не заметил графиню Элиан дю Сорель, которая была одета на мужской манер — кожаный зеленый жилет, белая хлопковая рубаха и черные перчатки, коричневые бриджи, ботфорты — и седло у нее было не женское. Темные волосы графини затянуты в тугой пучок на затылке. Она сидела в седле прямо, с интересом наблюдая за происходящим. Под ней беспокойно топтался небольшой конек.
Филипп слегка натянул поводья, и его лошадь остановилась чуть позади коня графини. Маркиз наклонил голову, словно пес, наблюдающий за кусочком мяса в руках хозяина. Он вздохнул. Да, каждый раз, когда он смотрел на Элиан, ему становилось немного грустно. Он любил ее, и жаждал всем своим существом, но, к сожалению, пока не мог получить. Но это только пока. Осталось чуть больше четырех месяцев, и Элиан выплатит ему свой долг. Если только Беатрис не уступит перед очарованием дю Сорель. Эта мысль его не обрадовала, и маркиз тряхнул головой, прогоняя ее.
Он слегка дотронулся пятками до боков кобылы, подавая ее вперед. Поравнявшись с графиней, он поздоровался. Элиан улыбнулась:
— А вы, я вижу, все на кобылках катаетесь, — заметила она, не смотря на ласковый голос, довольно едко.
Филипп, тихо рассмеялся и взглянул на животное под ней.
— А вы все скачете на жеребцах? — он ей подмигнул.
— Нет, это всего лишь мерин. В прочем, как и большинство мужчин, — она пришпорила коня.
Филипп смотрел ей в след восхищенным взглядом. Тут егерь затрубил, собаки залаяли громче. Все вскочили в седла.
Маркиз погнал свою кобылу вслед за графиней. Ее мерин на удивление был очень быстр, но через некоторое время они сровнялись. Элиан, увидев сбоку от себя Филиппа, хлестала лошадь, крича, чтобы та скакала быстрее. Но мерин и так вкладывал все свои силы и Филипп ее вскоре обогнал. Он потянул повод влево, перекрывая графине путь. Элиан стала останавливать своего коня, тяжело дыша. Она дунула на выбившуюся из пучка прядь волос, но та упала обратно.
— Вы одеты будто на бал, — усмехнулась она.
— А я и не собираюсь быть в гуще событий, — пожав плечами, ответил он. — Неужели вы думаете, что вам удастся кого-нибудь поймать?
— Герцог обещал награду тому, кто убьет зверя.
— Вам не хватает денег?
— Если учитывать, что скоро ваше состояние станет моим, то у меня денег даже больше, чем мне может понадобиться за всю жизнь.
— А если без моих?
— Тогда просто достаточно. Герцог не обещал денег. Но ведь дело не в деньгах, дело в принципе.
— Вот оно что, — Филипп поджал губы. — Как продвигаются дела с Беатрис?
— Сложно, — призналась она. — Кстати, где сейчас ваша сестра? Я ее не видела сегодня.
— Беатрис не любит охоту. И сегодня она хотела сходить в церковь.
— В церковь? — Элиан улыбнулась. Уж не ее ли вчерашнее поведение заставило Беатрис молиться? Если это так, то хорошо. Значит, что-то сестра Филиппа почувствовала. А если почувствовала, то надо будет сыграть на этом еще.
Маркиз кивнул и протянул ей руку: друг другу прямо здесь и забудем о нашем пари?
Перед Элиан вдруг встало лицо Беатрис, и только сейчас она отметила, как они похожи. У них были одинаковые глаза, одни черты лица. Только выражения лиц были абсолютно разными, это и мешало сразу заметить их сходство. Беатрис была более нежной, доброй, открытой. Лицо Филиппа было холодным, каким-то порочным, иногда равнодушным, но не менее притягательным.
— Вы думаете, так будет лучше? — подняв брови, спросила она.
— Конечно, — твердо ответил Филипп, подумав, что Элиан колеблется. — Посмотрите, как сгодиться. И на вас нет этих бесконечных тканей и застежек. Всё будет быстро.
— Так, что я даже не почувствую?
Казалось, что Филипп смутился.
— Да, вы даже не почувствуете, как я вас раздену.
Очаровательно улыбнувшись, Элиан подъехала ближе к нему, маркиз подался вперед, все еще протягивая ей руку. Его глаза заблестели, он закусил губу, уже предвкушая наслаждение, как вдруг Элиан хлестнула круп его кобылы плеткой, и та, встав на дыбы и чуть не сбросив с себя маркиза, помчалась в лес.
— Не в этот раз, маркиз! — донесся до него смех графини.
Филипп мчался, не останавливаясь, пока не убедился, что отъехал достаточно далеко от всех остальных и, главное, от Элиан. Он соскочил с коня, снял с плеча ружье и огляделся. Кругом был лес, слышно было только хлопанье крыльев птиц, перелетавших с ветки на ветку. Где-то далеко залаяли собаки — значит, вышли на след зверя. Интересно, какого? А, впрочем, это не важно.
Расстелив свой плащ возле раскидистого дуба, Филипп достал из седельной сумки кусок сыра, хлеб, виноград и вино и, удобно устроившись под деревом, сделал несколько глотков. Он выдохнул, наслаждаясь тишиной и спокойствием.
Филипп вспомнил про молодую Эвет де Блесси, которую ее матушка оставила в замке, посчитав, что охота это не только развлечение, но и дело довольно опасное. Девушка была очень привлекательна, только что распустившийся бутон. Но она еще ничего не знала и ничего не видела. Зря все-таки Жозефина написала его тетушке, надо ее проучить. Филипп пришел к выводу, что сегодня, или завтра, вечером он наведается к юной и прекрасной Эвет, к тому же труда, при ее наивности, это не составит.
Ягода винограда щелкнула во рту маркиза, когда он нажал на нее зубами. Филипп встал, отряхнул плащ, положил в сумку наполовину опустевшую флягу с вином. Вскочив в седло, он легонько ударил пятками бока лошади, и она рысцой понесла своего наездника в замок.
Небо было пасмурным, вокруг все было серым и унылым, впереди показалось строение замка, большое и зловещее.
Когда молодой дворянин подъехал, слуги помогли ему слезть с кобылы. Рауль принял у своего господина ружье, перчатки и шляпу.
— Наши охотники еще не вернулись? — спросил д’Эрлеви.
